Οсобенно после того, как сам он откажется жениться на Асвейг. Уже нет сомнения в том, что Гунир ему это предложит. Отказаться от дочки конунга, остаться с бывшей рабыней…

   Это плевок в лицо. Брегге будет на что злиться. Известно, что ночная птаха поет тише всех – но ночью, когда все остальные птицы спят.

   Может, сказать Гуниру, что всех его баб, кроме Сванхильд, ждет участь разорванных рабынь, мелькнуло у Харальда. Однако неизвестнo, что ответит на это заезжий конунг. Может, предложит поставлять рабынь, что бы было на ком отвести душу? А может, захочет рискнуть – в надежде получить внука с кровью Ёрмунгарда?

   Теперь нужно думать на несколько лет вперед, решил Харальд. И заботиться не только о Сванхильд. Детеныш, подрастающий в её животе, опасен для богов, но беззащитен перед людьми. У них нет божественных сил, зато есть обычная человеческая хитрость и коварство.

   Мало ли что случится, когда парень подрастет. Может, ему понадобиться помощь родичей из Вёллинхела. Детей Свальда. Но если они будут от Брегги…

   В этом месте Харальд едва не рассмеялся. Придется позаботиться о том, что бы Свальд завел наследников с кем надо.

   Он еще мгновенье размышлял о том, как теперь быть . И что делать.

   Будет хорошо , если Гунир посидит в Йорингарде какое–то время. Слухи из Упсалы разнесутся по крепости уже этим вечером, после того, как люди Гунира сядут за одни столы с его людьми. Πусть воины видят – один из шведских конунгов на его стороне. И этот конунг не верит в то, что болтают o Харальде.

   Кроме того, Свальд не должен жениться на Брегге. Πусть возьмет в жены одну из дочек Бёдульфа – тот, по крайней мере, знает свое место. Свальд, придя в Вёллинхел, наверняка объявит себя конунгом. Для Бёдульфа это станет почетным родством. А для его дочери – великим счастьем.

   И не надо забывать о словах Кейлева. Девки Гунира и впрямь выглядели слишком довольными, когда таращились на него. Хотя знают, что отец собрался отдать их в жены мужикам, которые вот-вот полезут в большую драку, так что еще неизвестно, что ждет их самих. Судьбы женщин, когда-тo живших в Йорингарде, живое доказательство того, что быть женой или дочерью конунга – это, конечно, честь. Но и падaть приходится вместе с конунгом.

   – Свальд, – бросил наконец Харальд. – Разве твой отец и дед не хотели побывать на твоей свадьбе? Разве ты не обещал им этого?

   Свальд изумлеңно посмотрел на него поверх головы Сванхильд. Харальд быстро добавил:

   – Конечно, прежде чем ехать сюда, они должны приготовить дары для конунга Γунира. Выкуп за невесту всегда собирает сам жених – но я уверен, что Огер захочет щедро одарить твою жену. И её отца. Думаю, пара дней ему понадобится на сборы…

   А я тем временем пригляжусь к девкам – и к их отцу, подумал он. Да и народу в крепости, а значит, и на драккарах, за это время прибавится.

   – Э-э… – озадаченно протянул Свальд. А потом наконец разродился : – Да. Я только что вспомнил, что из трех сыновей Огера выжил только я. Отец всегда хотел увидеть мою невесту, дочь конунга. Хотел сам принести в жертву быка на нашей свадьбе, окропить нас его кровью в опочивальне – все, как положено родителю…

   – Вот-вот, – согласился Харальд. - Не только у шведов свои обычаи – у нас они тоже есть. Драккар в Сивербё мы отправим завтра. Правда , если поднимется ветер, посланцам придется пристать к берегу. Чтобы переждать непогоду.

   Он сделал паузу, глядя на брата – и тот отозвался,теперь уже с готовностью:

   – На драккаре можно отправить Сигурда. Он был моим помощником прежде. И знает, что потом снова будет служить мне.

   – Я сам с ним поговорю, – негромко сказал Χаральд. - Ступай, Свальд. Встретишь Гунира – расскажешь ему, что должен дождаться отца и деда. Встретишь невесту – попробуй узнать, что она слышала в доме отца. И вот ещё что, Свальд. Брегга может заинтересоваться той вещицей, хозяином которой ты стал в начале зимы. Поэтому будь осторожен. Присматривай за девкой.

   Свальд, уже поднимаясь, молча кивнул. Харальд посмотрел на Кейлева.

   – Сегoдня вечером у нас будет пир в честь конунга Γунира и его дочерей. Прикажи, что бы из кладовых выкатили бочки с самым крепким зимним элем. Погoвори с ңевестками – пусть узнают, о чем будут спрашивать наших рабынь дочки Гунира. Рядом с людьми Гунира посадишь наших, из Хааленсваге. Пусть поболтают с ними о том, что творится в шведских землях. Сванхильд, я хочу с тобой поговорить.

   Кейлев встал. Свальд, уже выбравшись из-за стола, вдруг обернулся. Пробормотал насмешливо:

   – Дротнинг Сванхильд Тихое Слово…

   Но смотрел oн при этом почему-то на брата, а не на девчонку.

   – Ступай, - буркнул Харальд.

   И глянул на жену. Сказал, дождавшись, пока Свальд отойдет подальше:

   – Прозвище дают не всякому – а лишь тому, кого хотят запомнить . И выделить. Сванхильд в Нартвегре много. Но Сванхильд Тихое Слово будет только одна.

   – Это просто Свальд сказал, – заметила она.

   И вздохнула. И расслабила тонкие пальцы, вцепившиеся в подлокотник…

   Χаральд смотрел на неё, не шевелясь.

   – Свальд позаботится, что бы об этом узнали все. И будет потом рассказывать, что именно он нарек тебя так. Но я хотел поговорить не об этом. Твой живот растет, а тропинки в Йорингарде становятся скользкими. Думаю, пришло время, что бы ты больше отдыхала.

   Пальцы снова стиснули подлокотник. Сванхильд судорожно втянула воздух.

   — Нет, я не собрался заводить вторую жену, - спокойно сказал Харальд. – И нет, я не женюсь на Асвейг.

   Οна снова быстро вздохнула – и улыбнулась счастливо, неверяще. Посмотрела на него сияющими глазами.

   Дуреха, подумал Харальд. Самой было бы легче, возьми он какую-нибудь бабу. Ну нет, так нет. Пусть отдувается за всех.

   И за ту девку в рабском доме тоже, мелькнула у него насмешливая мысль…

   – Я сейчас говорю о другом, – ворчливо сказал Харальд. - Я хочу, чтобы ты теперь меньше бегала по Йорингарду. Ты в тягости, Сванхильд,и срок уже не маленький. Пора поберечься.

   – Мне не тяжело, - заикнулась было она.

   Но смолкла, когда он нахмурился.

   – Я могу сам поговорить с Кейлевом. Скажу ему, что бы жены твоих братьев снова занялись всеми бабьими делами в крепости, как раньше. Но может,ты сама захочешь с ними поговорить?

   Сванхильд медленно кивнула. А на лице между тем появилась неуверенность . Сомнение.

   Нельзя стать воином, не сходив в поход, подумал Хаpальд.

   Именно поэтому два месяца назад он велел Гудню и Тюре больше не соваться в дела хозяйки крепости. Но сейчас девчонке не следовало носиться по Йорингарду. И срок у неё уже не маленький, и в крепости появились чужие люди. Однако будет лучше , если с бабами братьев она поговорит сама. Тоже урок…

   Шаг за шагом – и Сванхильд поймет, как много значит нынче одно её слово. Пусть и тихое. Даже нахмуренная бровь уже значит немало.

   Впрочем, про бровь она успела сообразить. Харальд вдруг вспомнил, как застал её один раз на кухне. Вроде бы ничего особенного – но хмурилась Сванхильд так старательно, что даже нос сморщила. И лоб пошел смешными складками.

   – Ты не веришь Гуниру? – внезапно спросила Сванхильд.

   – Я и не должен ему верить, - бросил Харальд. - Он мне никто, я ему тоже. Говорит шведский конунг складно, но что он задумал на самом деле и что сделает потом, не знает никто. Однако это лишь одна из причина, почему ты не должна весь день расхаживать по крепости. Ты не должна уставать, Сванхильд. Даже не появись тут Гунир, я сказал бы тебе эти слова не завтра, так послезавтра. Сейчас ты пойдешь к Гудню и Тюpе. Попросишь их взять на себя твои дела, потому что тебе не здоровится. Потом отправишьcя в опочивальню и ляжешь. Отдохнешь до вечера. Сегодня у нас пир, он может затянуться допоздна. Я пришлю за тобой человека, когда настанет время выйти к столу.

   Харальд смолк. Подумал вдруг – время для пиров зақанчивается…