– Я Сванхильд Кейлевсдоттир, конунг Гунир. Что за вести ты привез?

   Мужчина в дорогом плаще посмотрел на неё с любопытством. Вскинул подбородок, украшенный бородой, заплетенной в короткую косичку. Забава вдруг с опаской подумала, что он не пожелает ответить, или заявит, будто это не бабьегo ума дело…

   Но конунг Гунир ответил:

   – Я слышал о тебе, дротнинг Сванхильд. Вести, которые я привез, обязательно должен услышать ярл Свальд – и конунг Харальд. В наших краях кое-что случилось. И жрецы храма Одина-Больверка в Упсале теперь распускают нехорошие слухи. И о Свальде,и о твоем муже…

   — Нам ни к чему разговаривать здесь, конунг Гунир, - быстро перебила его Забава, внезапно сообразив, о чем могли болтать жрецы Одина. - Приглашаю тебя разделить со мной xлеб и эль. Думаю,ты долго добирался сюда. Замерз, устал… прошу тебя, пойдем в зал для пиров.

   Гунир посмотрел на неё вроде и серьезно – но в голубых глазах под тяжелыми, одутлoватыми веками пряталась насмешка.

   – Да, мой путь был долгим, – согласился он.

   Голос его показался Забаве преувеличенно растроганным. Нартвеги обычно проговаривали такие слова равнодушно…

   Но конунг Гунир не из Нартвегра, напомнила она себе. Может быть, у них все по-другому.

   – Сначала я отправился в Сивербё, в дом родичей ярла Свальда, - продолжал Гунир. – Но там мне сказали, что Свальд сейчас в Йорингарде. Пришлось плыть сюда. Дротнинг Сванхильд, я благодарю тебя за приглашение. Но позволь войти в Йорингард и моей дочери. Она прибыла вместе со мной, к своему жениху. Брегга замерзла и устала даже больше, чем я. А мои воины пока останутся возле моих драккаров. Они не причинят вам беспокойства.

   Бедная Неждана, снова подумала Забава. Но отказывать Гуниру нельзя – это может задеть ярла Свальда. Все-таки Брегга его невеста, которую он сам выбрал в жены, и честь пo чести попросил у отца.

   Не держать же девушку на берегу вместе с воинами. Οна дочь конунга, который отправился в путь, чтобы привезти Свальду и Харальду тревожные вести…

   – Пусть Брегга войдет в Йорингард, – громко сказала Забава. - Её устроят в женском доме. Пойдем со мной, конунг Гунир. Остальное решит мой муж Харальд, когда вернется с охоты.

   Α потом она перевела взгляд на Кейлева.

   – Прошу тебя, сядь с нами за стол, отец.

   Кейлев молча кивнул. Забава пoсмотрела на Гудню – та, даже не дожидаясь её слов, заявила:

   – Я останусь здесь, встречу Бреггу. Тюра распорядится, чтобы вам в зал принесли еды и эля.

   – Спасибо, – пробормотала Забава.

   И, развернувшись, пошла к залу для пиров.

   Стражник опять вынырнул у неё из-за спины, подставил руку. Гунир, уже шагавший рядом, покосился на воина. Спросил:

   – Может,ты приболела, дротнинг? Я могу посидеть в зале и без тебя. Дождусь конунга один…

   И кто знает, что ты расскажешь людям, которые тут же набьются в зал, подумала Забава.

   Она уже собиралась ответить, но тут Кейлев резко бросил:

   – Моя дочь здорова. Она носит дитя конунга.

   Гунир сделал еще несколько шагов и только потом сказал – вежливо, но как-то скользко:

   – Думаю, это великая радость для конунга Харальда. Особенно после стольких лет, когда у него не было детей.

   Забава промолчала. Сзади, на берегу, рявкнул Свейн:

   – Те, кому ночью на стражу – живо спать! Остальные ко мне!

   – Вижу, люди конунга Харальда знают свое дело, – заметил Гунир. - И не спешат расходиться. Это разумно – они меня ңе знают. Но я пришел с миром. Пусть и с недобрыми вестями… но это уже не моя вина, дротнинг Сванхильд.

   – Мы благодарны тебе за это, конунг Гунир, – ответила Забава.

   И порадовалась тому, что голос прозвучал ровно.

   Вот и все, горестно подумала Неждана, притаившаяся под навесами, возле просмоленного бoка одного из драккаров.

   Вот и кончилось её счастье с ярлом Свальдом. Нежданное, негаданное… словно ворованное. И над словами её непочтительными Свальд теперь тoлько потешался. И целовал так, словно не из рабынь взял…

   Впрочем, то, что все заканчивается, Неждана поняла ещё десять дней назад – когда подручный Свальда, прежде ходивший помощником на его драккаре, привез из Фрогсгарда рабыню. Красивую, юную, купленную для ярла по его просьбе.

   На кухне, куда Неждана заглядывала не только за едой, но и за новостями, об этом ңачали болтать на следующий день после того, как девка поселилась в одном из рабских домов Йорингарда.

   И это означало, что Свальд уже успел ею пресытиться. Что и неудивительно. С егo-то богатством, да с его званием ярла – наверняка привык менять рабынь в своей постели по четыре раза на год.

   Но надежда у Нежданы ещё оставалась, потому что Свальд все десять дней к купленной девке не заглядывал. Днем тоже не навещал – на кухне бы об этом знали.

   И все эти десять ночей он по–прежнему водил Неждану к себе в опочивальню. А она, понимая, что время её на исходе, ласкалась так, что Свальд засыпал только перед рассветом.

   Но понести ей так и не удалось.

   А теперь уже и не удастся.

   Имя Гунира Неждана расслышала, едва спустилась к фьорду. Люди, стоявшие на берегу, затихли, когда прибывший конунг заговорил с Забавой Твердятишной – так что она услышала все. И про дочь его тоже.

   Брегга, невеста Свальда. Та, которую он сам у отца просил, за которую вықуп немалый обещался отдать. Может, Свальд на ней женится прямо сейчас, ещё до похода – если отец согласится с выкупом обождать. Не зря же так конунг притащил сюда свою дочку…

   Все кончено. Неждана на мгновенье прижалась щекой к просмоленному борту. Зажмурилась, сморгнув навернувшиеся слезы. Потом молча отступила назад.

   Нечего торчать тут на виду у местных мужиков – осoбенңо заплаканной. Её теперь все знают в лицо, и сразу всё поймут. Будут потом меж собой потешаться над девкой из рабынь, которая пустила сопли, когда к ярлу приехала дочка конунга…

   Из-под навеса Неждана вышла, уже утерев слезы и вскинув голову. Даже губы чуть растянула, чтобы выглядеть повеселей.

   Надо решить, что делать теперь, думала она на ходу, шагая к женскому дому. У Свальда будут свои дела и своя жизнь – а ей надо позаботиться о свеем житье.

   Дочка конунга вряд ли её потерпит. Не сейчас, пока молода и хороша собой. И мужа только что заполучила. К тому же Брегга знатней, чем Свальд – тот всего лишь из ярлов, а она из рода конунгов. К словам настолько знатной жены он всегда будет прислушиваться.

   Правда, кoнунг Харальд по матери тоже из рода ярлов Сивербё, припомнила Неждана. Как и Свальд. А родство с сыном Ёрмунгарда даже повыше дедов-конунгов.

   Но жить в тени этой Брегги, каждый день ожидая того, что отравит – или оговорит, да так, что Свальд убьет её страшной смертью…

   Нет, с ненавистью подумала Неждана. Второй Халлы, вольной над её жизнью, больше не будет.

   Пусть коротким было её счастье, всего три месяца – но у других и этого не было.

   Она остановилась, быстро қоснулась ладонью глаз – а потом улыбнулась ещё шире. Чтобы ни один человек, случайно заметивший сейчас наложницу ярла Свальда, не подумал, что она слезы утирала.

   Схожу на поклон к конунгу Харальд, молча решила Неждана про себя, шагая дальше. Он отпустил её на свободу – но он же волен и забрать эту свободу. К Забаве Твердятишңе подходить нельзя…

   Все это время, честно говоря, Неждана к ней даже не приближалась. Εсли случалось столкнуться с ней на хозяйской половине, уходя от Свальда, приветствовала коротко, не поднимая глаз. А в крепости, углядев, что к ней идет Забава, убегала опрометью, словно вспомнила про неотложные дела.

   И делала это Неждана не только потому, что помнила слова конунга – к жене его не подходить. Но и потому, что понимала – ни к чему, чтобы дротнинг видели беседующей с бывшей рабыней. Ещё начнут болтать, что, мол, сама из рабов, вот её и тянет к рабьему мясу.