"Из залива надо уйти. Встать в Субике, силами десанта и повстанцев взять под контроль его берега, создать там базу для флота, — начал говорить Дьюи, — Привести корабли в порядок в меру возможностей, перекрыть залив, и тем самым установить блокаду Манилы. Уничтожить, захватить все военные корабли испанцев, а так же остальные, которые будут обнаружены вне Манильского залива, высаживать десанты на побережье. Раненых кто нуждается в более серьёзной помощи отправить на транспорте в Гонконг. Закупить уголь, продовольствие и прочие материалы, и запасы для эскадры. Ремонтироваться в Гонконге нам, увы, не дадут. И ждать подкреплений из Штатов", — закончил говорить он.

— "Сэр, как и когда вы планируете уходить из залива? — спросил коммондор Вуд.

— "Сегодня же ночью, — ответил Дьюи. — Так же проливом Гранде, на максимально возможной скорости. Курс нам уже известен, штурмана справятся.

— "Сэр, когда будет хоронить погибших?", — задал вопрос капитан Гридли.

— "Сегодня, перед прорывом. Чтоб парням некогда было думы разные думать, делом будут заняты", — дал свой ответ Дьюи.

Так же как и сутки, назад, только теперь уменьшенная и побитая эскадра коммондора Дьюи, около полуночи прошла мимо острова Эль Фраиль, только теперь из залива. На удивление американцев на островах Коррехидор и Кабальо горели маяки, хотя когда они прорывались в залив этого не было. Теперь эскадру обнаружили на подходе, пробитые трубы на кораблях давали искры. Батареи на Эль Фраиле и мысе Рестинга открыли огонь, но стрелять ночью испанские артиллеристы могли, конечно, а вот попадать при этом вряд ли, если только случайно. Американцы в ответ молчали, и не получив попаданий вышли из залива.

Утром 2 мая батарея на острове Гранде в заливе Субик, после нескольких накрытий, на предложение сдаться выбросила белый флаг, гарнизон в 300 человек попал в плен, и это добавило американцам хлопот по их охране и содержанию. Американцы заняли залив Субик и стали хозяевами моря вне Манильского залива. Но, как показали дальнейшие события не на долго.

Испанцы отходили от сражения несколько дней, одновременно праздновали победу и хоронили погибших. Узнав, что янки ушли из Манильского залива и встали в Субике, Монтехо и генерал-губернатор стали действовать. На проведенном вновь совместном совещании, в котором, несмотря на ранение, адмирал участвовал лично, было решено, срочно усилить береговые батареи Манилы, Кавиты и в проливах. Орудия для этого снимали с "Рейны Кристины", "Маркиза дель Дуэро", "Дон Хуана де Аустрия", "Кастилии" и "Дона Антонио де Улоа", снимали всё, что можно снять, отремонтировать и пустить в дело, в сумме это дало три орудия 160 мм с "Кристины" и четыре 120 мм со всех остальных кораблей, плюс малокалиберные орудия. Позже со всего Манильского залива были собраны, все малые канлодки и пароходы, чтоб из них сформировать отряды кораблей береговой обороны. 800 тонный пароход табачной компании с 16 узловым ходом, было решено вооружить 120 мм и 57 мм пушками и включить его в отряд к "Ислам", так же были вооружены большие пароходы "Исла де Минданао" и "Монтевидео".

Но, главную роль в усилении артиллерией батарей и флота сыграл транспорт "Исла де Минданао", который прибыл в Манилу накануне войны, его генеральный груз были орудия для усиления береговой обороны, боеприпасы, самоходные мины Щварцкопфа, взрывчатые вещества, различные припасы. Подводные мины решили делать из сигнальных буёв, и подручных материалов в арсеналах Кавите и мастерских Манилы. Сроки поставили военным инженерам жёсткие, через две недели батареи на островах и мысах в проливах должны быть усилены, так же на мысе Сангли и форта Сан Филиппе, то есть у Кавиты, и выставленные минные заграждения. Через три недели оборона Манильского залива и самой Манилы превратилась в крепкий орешек, который без молота тяжёлых орудий и толстой брони было не расколоть.

Через несколько часов после сражения мир благодаря усилиям журналистов местной газеты начал узнавать о событиях в Маниле. Поскольку первыми кто начал сообщать об сражении был журналист местной газеты, который даже рискнул ради сенсации наблюдать бой с берега, сначала победила Испания. Её газеты затрубили о победе, Вашингтон напрягся, песо рванул вверх, доллар несколько упал, биржи немного задергались.

Мир тот, который не верит самым первым сообщениям, стал ждать подробностей, и в течение суток они из Манилы, из разных источников стали поступать. Стало понятно, что победы у Испании нет, но есть успех, у американцев есть победа, но не такая блестящая какая ожидалась, по крайней мере, в САСШ.

По поводу оценки итогов сражения мнения разделись, официальные столицы выразили сожаление, о том, что война идёт и уже есть погибшие, о том, что войну надо вести цивилизованно. А вот пресса проявила себя более ярко, Англия встала на сторону САСШ, старая Европа и Россия нейтрально радовалась успеху Испании, правые газеты делали это явно. Официальный Берлин и германская пресса взорвалась негодованием, по поводу того, что от артогня американцев пострадало германское торговое судно, погиб один матрос, четверо получили ранения, были частично разрушены здания, где располагались конторы германских фирм, к слову сказать, пострадали не только немцы, но и англичане, но они особо не шумели по этому поводу. В Германии торговые лобби, лоббисты судоходных компании, "Колониальное общество" и особенно военно-морское призывали защитить жизни, имущество подданных и интересы рейха, и конечно кайзер не мог не услышать своих верноподданных.

Эскадра Дьюи находясь в Субике, ремонтировалась, отдыхала и действовала. Транспорт "Зефиро" через день после сражения взяв на борт раненых, доклад Дьюи, консула Вильсона ушёл в Гонконг. Отремонтированный быстрее всех "Рейли" начал выходить в крейсерство в районе пролива, позже у проливов стали дежурить крейсера парами, улов был небольшой, несколько парусников и паровых шхун, на которых и знать не знали, что идёт война.

В Манилу же началось настоящее паломничество всех держав, которые имели в этом регионе более менее серьёзные силы флота. Уже 2 мая пришла разнюхивать, что, да как, канлодка "Линней" "просвещенных" островитян, они прошли проливы даже не ответив на приветствия с испанских батарей, те в свою очередь залпировали им в ответ… отборными проклятиями, и если их можно было материализовать, то британский корабль был утоплен в течение минуты-другой.

5 мая пришёл французский крейсер "Брюи", по приветственным сигналам, и машущим матросам на палубе, было понятно, что французам испанцы более симпатичны, чем янки и британцы. 7-го пришёл ещё один англичанин, крейсер "Имморталити", при наличии двух британский кораблей у Манилы, Дьюи стал чувствовать себя уверение. В 15 мая прибыли даже японцы в лице крейсера " Акицусима", 16 мая нк удивлению всех пришли русские в лице крейсера "Рюрик", который резко выделялся своими размерами в сравнении с другими кораблями.

10 мая вернулся из Гонконга консул Вильсон, со званием контр-адмирала для Джорджа Дьюи, повышениями для ряда офицеров, поздравлениями с победой от Президента, нации и Морского Департамента, и пожеланиями последнего в будущем не допускать таких потерь, а так же с углём и запасами для флота. Получив уголь и снабжение Дьюи планировал отправить крейсера в набег на порты Филиппин. Но, не случилось вкусить американцам плодов легких побед.

На следующий день после возвращения консула из Гонконга, прилёгшего после обеда отдохнуть теперь уже контр-адмирала Дьюи, разбудил его флаг-адъютант Т. Брамби.

— "В чём дело!?", — раздраженно спросил он, проснувшись от громкого стука в дверь.

— "Сэр! Вас просят срочно подняться на мостик! — ответил ему флаг-адъютант.