Геральт опускается перед ним на колени.

Развязывает шнуровку, сдёргивает бельё и на пробу касается розовой головки кончиком языка, слизывая выступившую капельку смазки и вызывая у парня хриплый стон.

Губы обхватывают член, он погружается в восхитительную горячую тесноту и влажность - сначала медленно, затем быстрее; Лютик цепляется за волосы ведьмака, издаёт невероятно возбуждающие рваные всхлипы, мечется, упираясь спиной в стену, и Геральт жёстко фиксирует его бёдра руками, не давая вырваться из сладкого плена его рта.

Кажется, он вот-вот кончит, по телу пробегает дрожь, стоны перемешиваются со словами.

— Геральт… пожалуйста…

— Пожалуйста что? — ведьмак выпускает его и целует в бедро.

Затем, не дожидаясь ответа, поднимается, подхватывает дрожащего юношу на руки и переносит на кровать.

Они освобождают друг друга от остатков одежды, и Лютик охает, глядя на внушительный член ведьмака. Затем облизывает губы и наклоняется к нему, проводит языком по всей длине и вбирает его в себя до основания.

Хриплые стоны Геральта, пошлое причмокивание и губы Лютика, сжатые вокруг его члена, тонкие музыкальные пальцы на его бёдрах. Невыносимо прекрасно.

Пара секунд - и ведьмак прижимает барда к кровати, нависая над ним, а затем впивается поцелуем в его рот.

Языки соприкасаются, губы втягивают чужие губы, не давая им вырваться.

Ладонь Геральта скользит по животу барда, на мгновение обхватывает сочащийся смазкой член, заставляя парня вскинуть бёдра и застонать, а затем опускается ниже, впервые прикасаясь ко входу между ягодиц.

— В моей сумке есть масло с ромашкой, — неуверенно произносит Лютик и из просто румяного становится пунцовым.

Геральт ухмыляется, затем встаёт с постели и достаёт из сумки прозрачный пузырёк.

Музыкант сидит на кровати, поджав колени к груди, и так преданно и ожидающе смотрит на него, что у ведьмака перехватывает дыхание.

Первое, что он делает, когда возвращается к Лютику - глубоко целует его в губы. Затем опускается ниже, проводит языком по груди, обхватывает губами один сосок, сжимает пальцами второй. Бард выгибается ему навстречу и стонет.

Белый Волк отрывается от него, зубами открывает пузырёк и выливает масло на ладонь. Опускает руку вниз, разводит бёдра Юлиана в стороны и осторожно смазывает вход, затем мягко толкается внутрь одним пальцем.

Лютик ужасно мило хмурится, пытаясь привыкнуть к ощущениям, и ведьмак выливает остаток масла на головку его члена, затем обхватывает его второй рукой и медленно ласкает. Он хочет не дать ему кончить и довести до изнеможения.

Рваные всхлипы и стоны музыканта заполняют комнату, уже два пальца двигаются внутри, растягивая его, задевая простату; в такие моменты по телу проходит крупная дрожь, а стоны почти превращаются в крики.

Геральт добавляет третий палец. Лютик впервые издаёт по-настоящему болезненный звук, но ведьмак действует нежно. Вторая рука скользит по его члену, оглаживает головку и отвлекает от боли.

Три пальца сгибаются внутри, упираются в простату, и сквозь стоны звучат слова:

— Геральт… ради всего святого, сделай это.

Ведьмак прекрасно понимает, о чём идёт речь, но лукаво вскидывает бровь и произносит:

— Что сделать? Это? — рука на его члене сжимается сильнее.

— Пожалуйста… трахни меня.

Земля уходит из-под ног. Прямо сейчас перед ним обнажённый Лютик - возбуждённый, раскрасневшийся и так восхитительно умоляющий его трахнуть.

— Это твоё желание? — с улыбкой спрашивает Геральт, сжимая пальцами бёдра любовника.

Лютик открывает рот, чтобы ответить, но с губ срывается только стон, потому что ведьмак приставляет головку члена к его входу и произносит:

— Это моё желание.

Он толкается в горячую тесноту. Лютик до невозможности узкий, и медленные движения распаляют всё сильнее.

Геральт даёт ему привыкнуть некоторое время, покрывая поцелуями его тело.

Скоро на нём проступят метки: засосы, укусы, синяки от пальцев, стискивающих его бёдра. Отныне бард будет принадлежать только ему.

Ведьмак начинает двигаться всё быстрее, выбивая из Юлиана громкие стоны, тяжело дыша, прижимаясь к нему всем телом.

Член музыканта зажат между их телами, и это ещё один источник наслаждения.

Оба они близки к разрядке, Геральт ускоряется и доходит до бешеного темпа, Лютик двигается навстречу, хватается за его спину, покрывает поцелуями его шею, тянется к его губам, впивается в них, затем выгибается, запрокидывает голову и с протяжным криком кончает.

Из груди ведьмака вырывается глубокий стон, он изливается внутрь, падая на грудь барда и целуя его в шею.

Несколько минут они тяжело дышат и приходят в себя, даже не меняя позы, в которой лежат.

— Я люблю тебя, — хрипло говорит Геральт куда-то в ключицу Лютика.

Музыканту в сотый раз за вечер кажется, что он сходит с ума.

— Ч-что?

— Что слышал, - недовольно бурчит Геральт. Затем приподнимается и мягко целует его в губы.

У ведьмаков, безусловно, есть чувства. Но кто сказал, что о них легко говорить?

***

— Так ты сыграешь мне её?

Лютик подходит к Геральту со спины, обнимает его и вдыхает до безумия родной запах.

— У меня не было на это времени. Я был слишком занят тобой, — ведьмак улыбается и сжимает его ладонь.

— Да брось, ты две ночи просидел с лютней, — смеётся Юлиан. — Думаешь, я не заметил?

***

— Да, вот так, правильно. Чуть-чуть расставь пальцы. А правой рукой - движение сверху вниз.

Солнце заходит, река затягивается дымкой. В воздухе повисли влажность и аромат травы.

Лютик держит руку Геральта в своей, фиксируя её на грифе лютни, показывая, как зажимать струны.

Впервые ведьмак не хочет, чтобы он прекращал болтать.

Как послушный ученик, он берёт пока ещё фальшивый аккорд и наблюдает за тем, как Юлиан расставляет его пальцы.

— У тебя было три желания, — внезапно вспоминает Белый Волк и улыбается. — Какое будет третьим?

— Я просто хочу быть с тобой, — отвечает Лютик.

И Геральт целует его в губы.