Стайлс заколебался.
— Эм, почему ты так думаешь?
— На прошлой неделе Найл решил, что между вами что-то было. Это заставило меня задуматься, — сказал Лиам.
— Чертов мальчишка, — сказал Гарри, но знал, что в его голосе звучит нежность. И в ответном смехе Лиама чувствовалась то же самое.
Внезапно дверь распахнулась, и оба подняли глаза. Найл Хоран собственной персоной.
— Ладушки! — сказал он, ухмыляясь, с гитарой в руке. — Мы тренируемся?
— Конечно, — сказал Гарри. Он подвинул свой стул так, чтобы Найл мог сесть рядом с ними. — Сандип опаздывает. А Луи и Зейн… — Он проверил свой телефон, и в этот момент пришло новое сообщение. — Похоже, они застряли на Юстонской станции. Метро кишит студенческими протестами, которые захватили дороги.
— Против чего они протестуют?
Гарри посмотрел на Лиама, и они оба пожали плечами.
— Ну, неважно, мы здесь, и у нас есть гитары и… — Найл, кажется, впервые посмотрел на Гарри. — Эй, у тебя есть гитара! Я думал, ты не играешь. Скрывал от нас.
— Он много чего скрывает, — тихо сказал Лиам.
— Я не очень хорошо играю, — сказал ему Стайлс, и суть в том, что это правда.
— И все же, дружище, это здорово! — воскликнул Найл. Он наиграл несколько аккордов с гораздо большей легкостью, чем Гарри. — Так что мы поем?
Очевидно, они много практиковались в те несколько недель, когда Гарри вернулся в 2010. Но в основном это было с Сандипом, или повторы одной и той же песни в свободное время.
Гарри уже забыл, как много он уже сделал музыки со своими парнями. Найл и Лиам, наверное, любили музыку больше, чем кто-либо из них, и это говорило о многом. Наблюдение за тем, как они поют песни для удовольствия, вызвало у Гарри ностальгию.
А потом у него появилась одна идейка. Он схватил карандаш и начал записывать.
И где-то между смехом и тестированием изменений и настройкой разных частей песни, они все же добавили несколько изменений.
Гарри забыл все свои доводы в пользу того, что он не мог полностью посвятить себя этой песне, и на какое-то время забыл и о себе. Они игрались с голосом Гарри, низким, как у Элтона Джона, с добавлением высоких нот, с изменением интонаций в конце стихов. Он все еще не мог контролировал свой голос, он знал, что может, но все плохо.
Особенно, когда Гарри понял, что в голосе Найла больше силы и резкости, чем он думал. С этим повышением количество соло у Гарри, а Лиам создавал немного гармоничности…
В конце концов, песня подходит Гарри. И, в то время, когда его участие в шоу на этой неделе не имело значения, было бы очень весело делать все правильно.
— И, естественно, нам понадобится телевизор с плоским экраном для PlayStation, — сказал Луи.
Они растянулись на веранде. Из дома доносился звон кастрюль, где команда Sainsbury Try готовится к очередному сегменту сегодня вечером. Луи развалился на одном из садовых кресел, а Гарри втиснулся между ним и подлокотником, наполовину на Луи и положил голову ему на плечо. Было достаточно тепло вместе с ярким солнцем, толстовками и теплом собственного тела, так что пребывание здесь после заката не так уж плохо.
— Телевизор с плоским экраном? Хорошо, конечно, — лениво повторил Гарри. — Но о чем ты говоришь?
— Наша лондонская квартира, не отставай, — сказал шатен.
И Гарри помнил, что да, они говорили о том, чтобы снять квартиру вместе, даже так рано. Еще на первом концерте, когда они пообещали, что постараются держаться вместе, если их выгонят.
В то время Гарри считал себя таким взрослым и зрелым. Теперь, восемь лет спустя, он понимал, что ему никогда не приходило в голову, что его мама и Джемма ожидали его возвращения домой. Не понимал, что для них, должно быть, было шоком, что он никогда этого не сделал.
Луи пихнул его в бок.
— Ты вообще слушаешь? Найл никогда не приедет, если у нас не будет FIFA, Хаз.
— Найл придет, пока на кухне есть еда, — поправил его Гарри.
Шатен на мгновение задумался, а потом сказал:
— А Лиам нет. Теперь единственный способ заставить его посетить мою квартиру, это видеоигры.
— Что? Это неправда, — сказал Гарри. Он повернулся так, чтобы видеть Луи. — Не могу поверить, что вы с Ли до сих пор не поняли, что не ненавидите друг друга.
— Что? — Луи звучал скептически, но его голубые-голубые глаза все еще так мягки в свете уличных фонарей. Гарри всю жизнь изучал, как Луи смотрит на него, и это одно из его любимых, то, как его глаза становятся мягкими и нежными, когда он даже не осознает этого.
— Вообще-то, — сказал Гарри. — Я хотел тебе кое-что сказать.
— Что-то более важное, чем наша будущая развлекательная система? — шатен выгнул брови. — Значит, это серьезно.
— Да, э-э, — сказал Стайлс. — Видишь ли, дело в том…
— В чем? — подсказал ему Луи, подождав, пока Гарри продолжит.
— Я хотел сказать тебе намного раньше, я хотел, обещаю. Я имею в виду, ты, вероятно, даже не поверишь мне, но…
Кто-то другой может подумать, что это маленькое чудо, что Луи до сих пор не прервал его бессвязную болтовню. Но Луи всегда вел себя с ним так, будто все, что говорит Гарри, — самое важное на свете, даже когда он вообще ничего не говорит.
Стайлс решительно посмотрел на него и начал говорить…
Ничего.
Потому что не успел он вымолвить и полслова, как дверь в кухню с грохотом распахнулась, и Мэри швырнула в них фартуками и сказала, прежде чем дверь за ней захлопнулась:
— Ребята, возвращайтесь. Ужин сам себя не приготовит!
Гарри перевел взгляд с участников, столпившихся на кухне, на Луи. Тот смеялся, все еще глядя на Гарри ласковыми глазами.
Стайлсу удалось выбраться из кресла, не опрокинув их обоих, но Луи потянул его назад, прежде чем он успел уйти далеко.
— Ты же не думаешь, что можешь просто так войти туда. — Луи окинул его критическим взглядом. — Все растрепано, волосы такие кудрявые.
— Мои волосы всегда кудрявые, — сказал Гарри, сдерживая улыбку.
— Да, но тебя покажут по телевизору, Гарри! — воскликнул Луи. — К счастью, у меня есть кое-что для тебя.
— Правда? — спросил Гарри.
А Луи что-то достал у себя из-за спины и гордо помахал решением.
Прошло добрых пять минут, прежде чем Луи пришлось отказаться от попыток надеть парик на густые кудри Гарри. Луи не из тех, кто сдается, и Гарри прекрасно знал, что он бы продолжил попытки — он как раз собирался позвать кого-нибудь, чтобы им принесли заколки, — но Зейн открыл дверь и прошипел: «Вы не заставите меня отдуваться там одному» — а затем насильно затащил их обратно внутрь.
Но не все потеряно. Когда кулинарный сегмент этой недели был размещен в интернете, там был прекрасный момент, где Зейн с длинными прямыми белыми волосами помешивал восхитительный на вид горшочек c цветной капустой и сыром.
(Но он только выглядел восхитительно, уж Гарри точно знал, потому что его назначили дегустатором, и, хоть он и поставил высокие оценки, это было больше похоже на пластиковую ногу.)
Это четверг и премьера первой части «Гарри Поттер и Дары Смерти». Они не собирались идти на премьеру: «Х-Фактор» получил только пять билетов, и их быстро разобрали другие конкурсанты — но они собирались пойти на красную ковровую дорожку и сфотографироваться рядом с людьми, более известными, чем они.
Поэтому они поселились в номере отеля «Х-Фактора» на Лестер-сквер, чтобы заранее собраться.
И Луи переоделся трижды, прежде чем его выпустили из отеля.
Первая смена гардероба произошла потому, что Луи захотелось протащить с собой onesie.
Пока Гарри и другие парни стояли перед ним, чтобы защитить его от тех, кто понимал, что он делает.
Гарри не может не жаловаться, что на самом деле это его onesie Луи украл для этой цели. И когда шатен сказал, что это справедливо только потому, что на его комбинезоне были пятна от травы и шоколада от того, что ему пришлось драться на дуэли за честь Гарри, тот напомнил ему, что на самом деле это Найл дрался за его честь. Это Луи пытался украсть его.
