— Мама. Я так рад, что с тобой все в порядке.

Губы Лианны задрожали, Нед видел, что она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Я тоже, — шепнула она, когда сын помог ей спуститься и сжал в объятиях. — Но я всегда верила, что вы вернетесь живыми…

С этими словами она посмотрела на Бенджена. Тот тоже выступил вперед, но не бросился к сестре, а церемонно опустился на одно колено перед Недом.

— Лорд Эддард Старк, — торжественно начал он, — разрешите представить вам короля Джона Таргариена, первого этого имени. Ночной Дозор не вмешивается в дела Семи Королевств, — добавил он в ответ на удивленное молчание Неда, — но удержать ворота Черного замка мы смогли только благодаря ему. Он убил Иного своим мечом, полученным им в дар от богов. Я сам был свидетелем этого.

Нед понял, что вокруг стояла мертвая тишина, только когда несколько мгновений спустя загомонили пришедшие с Джоном одичалые, крича, что это чистая правда, и они все это видели своими глазами. Одичалые из числа присоединившихся к королевскому войску тоже задвигались, находя среди пришедших родных и друзей и громко обсуждая услышанное. По рядам гвардейцев побежал шепоток, становящийся все громче. И все разглядывали Джона. Лианна, наконец, выпустила его из объятий, и юноша повернулся к Неду, спокойно глядя тому в лицо. В его взгляде не было ни вызова, ни торжества, ни даже гордости за свой подвиг — только грусть и какое-то умиротворенное ожидание. Ожидание того, что скажет он, лорд Эддард Старк. И Нед наконец стряхнул с себя изумленное оцепенение и спрыгнул с седла.

— Рад познакомиться, племянник, — сказал он. — Я — лорд Винтерфелла и Хранитель Севера, а также десница покойного короля Роберта Баратеона…

Он продолжал вглядываться в глаза Джона, но не увидел гнева или злости при упоминании имени человека, убившего его отца и лишившего его самого наследства. Джон лишь слегка улыбнулся.

— И я рад, дядя, — произнес он. Улыбка стала чуть шире, наконец-то коснувшись глаз, в которых что-то потеплело. — Мне тоже нужен хороший десница.

«Он что, хочет, чтобы я преклонил колени?» — но эта мысль не успела додуматься до конца, когда Джон сделал еще шаг, и они обнялись.

========== Эпилог ==========

— Отличный удар! — Робб лежит навзничь в снегу, — в воздухе еще слышен дребезжащий звук от удара деревянным мечом по его шлему, — но это не мешает ему ухмыляться во весь рот. Джон протягивает ему руку:

— Ты в порядке?

— Голова гудит, как колокол, а так все отлично, — Робб, поднявшись, хлопает Джона по плечу. — Давно меня так не валяли. Ну, зато есть чему поучиться. Ты — превосходный мечник, кузен. Не так ли, сир Родрик?

Сир Родрик Кассель, мастер над оружием в Винтерфелле, оглаживает свои пышные бакенбарды.

— Ваша милость в самом деле искусны во владении мечом. Некоторые приемы я узнал, но вот этот, последний, удар мне не знаком. Кто научил вас ему?

— Манс Налетчик.

Джон отвечает, не подумав, и тут же спохватывается: шум, наполняющий внутренний двор Винтерфелла практически целый день, вдруг стихает, все — от гвардейцев, наблюдающих за учебной схваткой, до слуг и служанок, пробегающих мимо по своим делам, поворачиваются к нему. «Что ты такое? — вопрошают их взгляды. — Таргариен или Старк? Король или одичалый бандит? Что ты собираешься делать? Что ты хочешь, чтобы делали мы?». Или Джону просто так кажется, потому что именно эти вопросы задает себе он сам — и не находит ответов.

Сир Родрик дергает себя за ус — так сильно, что это должно быть больно, — и во взгляде у него тоже боль — боль непонимания. Он всю жизнь служит Старкам, благороднейшему Дому Семи Королевств, и обучает юных лордов, — а его тычут носом в мастерство какого-то разбойника.

— Извините, — говорит Джон сиру Родрику и повторяет, обведя глазами всех окружающих: — Извините. Наверное, на сегодня хватит.

Он уходит быстрым шагом, пока никому не пришло в голову его задержать.

О Мансе Джон, как ни старался, узнал совсем немногое. После боя у ворот Черного замка он порывался отправиться на поиски, но дядя удержал его. «Манс не хотел, чтобы ты, и особенно твоя мать, видели его таким, каким он стал», — сказал ему Бенджен. «Он спас меня. Спас нас всех. А я даже не попрощался с ним». Джон дал себе слово, что найдет отчима, но пока судьба разводила их в разные стороны: Манс исчез в Застенье вместе с рассеявшейся армией Иных, Джон ехал в Винтерфелл вместе с Эддардом Старком. «То, что я признал тебя королем, означает признание всего Севера — не меньше, но и не больше, — объяснил ему его старший дядя — и одновременно десница, — когда Джон попытался было сказать ему, что должен остаться на Стене. — Ланнистеры короновали Джоффри, называя его законным сыном Роберта, хотя уже все Семь Королевств полнятся слухами о том, что это не так. В ответ оба брата Роберта также провозгласили себя королями. Надвигается война. Я велел разослать воронов всем лордам Речных и Штормовых земель, Долины, Дорна, Простора и даже Железных островов. Возможно, самых яростных битв еще удастся избежать, если большая часть этих лордов поддержит тебя. Но для этого ты должен быть здесь, во главе своего войска, а не на Стене».

— Ваша милость.

Узнав голос леди Кейтилин, Джон оборачивается.

— Чем могу служить, миледи?

Между Джоном и его дядей сразу же установились взаимная симпатия и уважение, но жена дяди вызывает у него двойственные чувства. Она совсем не похожа на его мать. Лианна — смелая, порывистая, отчаянная, говорит, что думает, и действует без промедления. Леди Кейтилин закована в благопристойность, как в рыцарскую броню, и отстраненно-холодна со всеми, кроме своих детей. Кажется также, что леди Кейтилин с его матерью не слишком любят друг друга. И на Джона леди Кейтилин смотрит как-то странно, так, что ему хочется вжать голову в плечи. Выказывает все уважение, положенное тому, кого провозгласили королем, но каждым взглядом и жестом словно бы говорит: «Ты король, потому что мой муж поддерживает тебя. Но что ты принесешь ему, моим детям и моему дому? Если из-за тебя им будет причинен вред, я тебя не прощу». А может быть, это ему только кажется. Потому что он чувствует себя виноватым перед ней.

Сейчас она спросит о Бране, догадывается он. Но леди Кейтилин начинает издалека.

— Это путешествие мне кажется рискованным и преждевременным. Ваша мать едва оправилась от родов. Ей и младенцу сейчас больше всего нужен покой. Вы должны поговорить с ней, убедить ее остаться. Ради ее же блага.

Джон еле слышно вздыхает.

— Благодарю вас за доброту, миледи. Но мать уже все решила, мне ее не отговорить. А что касается опасностей, — их не будет больше, чем когда она покидала Винтерфелл вместе со мной.

В его ответе нет двойного дна — так ему, по крайней мере, кажется, но леди Кейтилин все равно поджимает губы.

— Разумеется. Мой лорд-муж снарядил отряд для сопровождения ее и Брана. Я беспокоюсь лишь о ее здоровье.

Джон наклоняет голову.

— Благодарю за беспокойство, леди Кейтилин. Но матери уже намного лучше. Мысли о предстоящем путешествии подняли ее на ноги.

К тому времени, когда они с войском Хранителя Севера добрались до Винтерфелла, от Лианны осталась лишь тень той, кем она была прежде. Казалось, почти все жизненные силы покинули ее, как только миновала непосредственно угрожающая им опасность. Сестру Джона, крохотную и беспрерывно кричащую, она родила через неделю, но спустя две недели после родов еще не поднялась с постели. Джон много времени проводил рядом с ней, стараясь отвлечь разговором, и качал маленькую сестру на колене. В один из таких моментов Лианна, глядя на них глазами, полными слез, произнесла:

— Позаботься о ней, Джон. Твоя сестра — не дочь принца, найдется немало людей, которые будут называть ее бастардкой, рожденной от одичалого. И придумай ей имя, когда ей исполнится два года.