— Вы сами видите, миледи, — повторил солдат, поднимая меч, но девчонка остановила его властным движением руки:

— Вы хотите убить его, даже не допросив? Может, с ними было гораздо больше людей, чем вы поймали здесь. Может, сейчас они готовятся напасть на других вассалов моего брата, лорда Старка. Вам нужно отвести его в Черный замок или в Винтерфелл.

«Экая гордячка!» Тормунд залюбовался ею, забыв на мгновение, что сам находится на волосок от смерти.

Командир ворон хмыкнул:

— Да он скорее откусит себе язык, чем станет отвечать на вопросы. Знаю я их. Дерутся как герои, и каждый сам себе голова. И потом, леди Лианна, у нас нет лишних лошадей. Его придется вести пешком, а это нас сильно задержит.

— Мне и моему сыну тоже тяжела быстрая езда, — девчонка — Лианна Старк — поправила плащ, и Тормунд увидел закутанного в меха карапуза у нее на коленях. — Поедем медленней.

На этот раз командир ворон не решился возразить. Пленника подняли и перерезали веревки, стягивающие ноги.

3.

— Как тебя зовут?

Девчонка придержала лошадь, чтобы ехать рядом с идущим пешком Тормундом. Командир ворон нахмурился, но не стал ей препятствовать.

— Хар-р! — один зуб у него все-таки выпал, но такая мелочь никогда не помешала бы Тормунду перечислить все свои титулы: — Перед тобой, девочка, Тормунд Великанья Смерть, он же Краснобай, он же Трубящий в Рог, а также Громовой Кулак, Медвежий Муж, Медовый Король Красных Палат, Собеседник Богов и Отец Тысяч!

Девчонка озадаченно захлопала ресницами. Красивыми длинными ресницами. Один из дозорных фыркнул:

— Вы больше его слушайте, миледи, он вам и не такое расскажет! Медвежий муж, вот умора!

— Тормунд Великанья Смерть никогда не врет! — заявил Тормунд оскорблено. — Могу рассказать, как это было. Стояла холодная зима…

Лошадь, к которой он был привязан, ускорила шаг, дернув его вперед, и он чуть не откусил себе язык на последнем слове. Дозорный расхохотался.

— Вы его знали раньше? — спросила Лианна.

— Нет, но он наверняка один из их атаманов. Такие по большей части беспробудно пьют и бахвалятся своим геройством. А в битве бегут, поджав хвост.

Тормунд разозлился.

— Развяжи мне руки, ворона, и верни меч, и поглядим, кто из нас подожмет хвост!

Дозорный расхохотался, пришпорил лошадь и Тормунд полетел лицом в грязь.

— Остановитесь!

Голос девчонки прозвучал повелительно, как удар хлыста. Лошадь остановилась как вкопанная. Тормунд с трудом поднялся на ноги.

— Езжайте медленней, — сказала Лианна холодно. — Мне трудно за вами успевать.

Они снова пошли бок о бок — он пешком, она верхом.

— Я слышала о вас много историй.

Тормунд прекратил безуспешные попытки очистить бороду о плечо и поднял на нее взгляд.

— И что же рассказывают о нас поклонщики? Что мы пьем кровь и едим младенцев?

Девчонка кивнула.

— А еще, что вы постоянно воруете, убиваете безо всякой причины, торгуете людьми и спите с Иными.

— Тьфу! — вот же придумают клятые поклонщики! — Неправда это.

— А остальное?

— Мы — свободные люди. Никто не правит нами потому, что он чей-то там сын. Хочешь добиться уважения вольного народа — покажи, что ты храбрый, умный и ловкий. Убей врага, вернись из набега с добычей, укради красивую девушку. Вы называете нас ворами и убийцами, а сами только и умеете, что кланяться.

— А если девушка не хочет, чтобы ее украли?

Тормунд осклабился.

— У наших девушек есть ножи, и они умеют ими пользоваться. Свободная женщина не даст себя украсть тому, кого не захочет.

Девчонка закусила губу — хорошенькие у нее губки! — и замолчала, задумавшись. Ребенок, сидевший в седле перед ней, завозился и захныкал, и она принялась напевать ему что-то успокаивающее. Лошадь ее прибавила шаг, и Тормунд, цепким взглядом ощупывавший ее закутанную в плащ фигуру, увидел выглядывающие из-под полы ножны меча.

На ночь они остановились в деревне. Тормунд вертел головой, высматривая жителей, но дома были пусты, а некоторые — сильно разрушены. Наверно, кто-то из вольного народа побывал тут недавно. Отряд разместился внутри бревенчатой гостиницы с обрушившейся крышей, но сохранившимся очагом, в котором разожгли огонь. Лошадей привязали к стволам яблонь, в изобилии росших вокруг.

Тормунд валялся на земляном полу, стараясь поудобнее пристроить стертые веревкой руки. Он вспомнил Болли, Хрора и Ридн, чьи трупы дозорные наспех закидали камнями. Остается надеяться, что по эту сторону Стены несожженные покойники не встанут, чтобы наказать его за то, что он провалил вылазку. Тормунд слегка приободрился. Он, по крайней мере, жив, а значит, не все потеряно.

Ночь выдалась темной. В красноватых отблесках очага дозорные поили лошадей, чистили оружие, разогревали еду. Пленнику ни мяса, ни вина из походных фляг не предложили, впрочем, он и не ожидал этого. Девчонка Старков, укрывшись плащом, кормила ребенка. Мужчины бросали на нее заинтересованные взгляды. Среди вольного народа судачили, что воронам отрезают мужское хозяйство, когда берут на Стену, но кое-кто из солдат явно был готов пойти дальше подмигиваний и сальных улыбочек, пока командир не допускающим возражений тоном не отправил всех спать, предварительно выставив у лошадей часового.

Костер постепенно угасал. Всякие шорохи прекратились, и слышно было лишь ровное дыхание спящих. Тормунд как раз прикидывал, сможет ли незаметно подползти к еще горячим углям и пережечь веревки, когда девчонка вдруг оказалась рядом с ним.

— Как ты перелез через Стену? — спросила она почти беззвучным шепотом.

— Тебе-то что с того, пигалица? — огрызнулся Тормунд. Шла бы уже эта леди, которая подкрадывается бесшумно, как разведчик, себе спать. Но девчонка не обиделась.

— Я ее видела, — голос ее звучал отчего-то грустно. — Говорят, в ней семьсот футов, она выше самых высоких гвардейских сосен, и везде гладкий, почти отвесный лед. Я проехала вдоль нее почти десять миль и так и не поняла, как попасть на ту сторону.

— Тебе — через ворота, — хмыкнул Тормунд. Вот же бедовая девка, за Стену ей захотелось! И куда только братец-лорд смотрит… — У тебя ж брат в Черном замке. Это меня проклятые вороны пропустят обратно только с головой, отделенной от тела.

— Мой брат отправит меня обратно в Винтерфелл. А я хочу стать свободной.

Даже в темноте Тормунд почувствовал, как исказилось ее лицо. Она помолчала, а потом наклонилась к самому его уху:

— Помоги мне перебраться на ту сторону, и я освобожу тебя.

Тормунд застыл в изумлении, но только на миг.

4.

Веревки она перерезала быстро и споро. Тормунд размял затекшие запястья и принял меч с коротким и тонким, но острым клинком.

— Я отвлеку часового, — прошептала девчонка. Лианна, вспомнил он. — Ты его оглушишь. Мы отвяжем лошадей и сбежим.

Тормунд покладисто кивнул. Его собственный план слегка отличался, но ни к чему разочаровывать благородную леди, которая тешит себя иллюзиями. Еще успеется.

— Иди, отвлекай. Я пока свой мешок найду.

Когда он на цыпочках вышел под яблони, с мешком за спиной и двумя мечами, своим и девчонки, в руках, Лианна, неуверенно улыбаясь, объясняла часовому, что ей с ребенком нужно отойти по нужде.

— Давайте, я вас провожу, миледи, — оживился часовой. Факел, воткнутый в землю рядом с ним, давал больше копоти, чем света. — Одной в темноте ходить опасно.

И он потянулся потрепать ее по щеке. Лианна сделала быстрый шаг назад.

— Не стоит.

— Леди, путешествующая в одиночестве, не должна быть такой скромницей. Потом, здесь и волки водятся.

Лианна встретилась взглядом с бесшумно стоящим за его спиной Тормундом и улыбнулась шире.

— Я их не боюсь. Я сама — волчица.

Красивая, подумал Тормунд, отводя руку для удара. Красивая и дикая, не скажешь даже, что поклонщица. Но улыбка исчезла с ее лица, а глаза округлились, когда дозорный захрипел, а из груди у него показалось стальное острие.