Джори помнил малыша Джона, сына леди Лианны, когда тот только учился ходить. В Винтерфелле все знали о том, что он — сын принца Рейгара Таргариена, хотя лорд Эддард и не жаловал подобные разговоры. Еще шептались о насилии, но вот в это уже Джори не верил. Леди Лианна была боевой с самого детства, не далась бы она тому, кого сама не захотела. Да и не любят женщины детей, отцов которых ненавидели, так, как леди Лианна обожала Джона. Возможно, мальчик и был незаконнорожденным, но Джори, говоря по правде, не видел в том большой беды, при том, что других наследников не осталось. Простому народу на это наплевать, главное, что в жилах мальчика течет кровь дракона и волка. Такие вещи больше волнуют лордов, но если лорд Старк решит поддержать права своего племянника, он найдет, чем их убедить. Сейчас Джону должно было быть около пятнадцати лет. Если он, конечно, был жив. Джори подумал, что, когда вернется, обязательно спросит леди Лианну про мальчика. Если он жив и в плену у одичалых, северяне его освободят. Ну а если нет… Что ж, дом Таргариенов правил Вестеросом триста лет, и, хотя последний король, безумный Эйрис, своими бесчинствами восстановил против себя лордов королевства, в целом их правление было стране скорее во благо. Но на Севере испокон веков властвовали Старки, и так будет и дальше, кто бы ни сидел на Железном троне в Королевской Гавани.

Шум битвы, приблизившись на какое-то время, вновь отдалился, но раненых становилось все больше. Лошадь Джори едва не споткнулась о труп, рядом лежали еще тела, много тел. Джори спешился и наклонился, чтобы их рассмотреть. Большая часть из них принадлежала одичалым. Несколько закутанных в серое фигур уже ходили между ними, разыскивая тела, облаченные в рыцарские доспехи, и укладывали их на носилки. Расспрашивать Молчаливых Сестер было делом безнадежным, поэтому Джори обратился к бородатому мужчине в помятом доспехе с медведем Мормонтов, который ковылял, опираясь на меч, как на палку — ниже колена нога у него была кое-как перевязана окровавленной тряпкой:

— Что там произошло? Мы наступаем?

Гримасу боли на лице мужика сменила довольная улыбка.

— Мы побеждаем! Одичалые ублюдки бегут, будто им пятки поджарили!

— Но ведь король мертв? — спросил Джори.

— Лорд Старк отомстил за него! Он убил Манса Налетчика, и вся его орда разбежалась. А Ночной Дозор вновь занял Черный замок.

Латник Мормонтов покачнулся и закусил губы от боли, но потом продолжил:

— Теперь они выкуривают одичалых из всех нор, куда те могли попрятаться. Так что будь настороже, если едешь к Стене, но на большее, чем ужалить исподтишка, дикари больше не способны, сколько бы их еще не осталось.

Из его горла вырвался короткий стон, и он крепко сжал челюсти.

— Хочешь, я позову людей с носилками? — предложил Джори.

— Ну нет. Может, у меня и полторы ноги, но я еще воин и могу идти сам. Пусть южан на носилках таскают, — латник осклабился на прощанье и вновь побрел к лагерю.

Проблуждав еще пару часов между трупов и раненых и убив одичалого с моржовыми бивнями на шапке, который, спрятавшись за грудой тел, попытался подстрелить его лошадь, Джори, наконец, нашел то, что искал. Несколько коз растеряно ходили взад-вперед с переполненным выменем. Джори подобрался к одной, объедавшей нежные веточки ивы на краю оврага, и набросил на шею веревку.

Когда он повернул назад, ведя за собой козу, уже темнело. Обратный путь пролегал мимо сваленных в кучи мертвецов, и Джори вдруг показалось, что одно из тел пошевелилось. Он уже хотел спешиться, чтобы посмотреть, нет ли среди них живых, но тут коза жалобно заблеяла. Джори выругался. Прошло уже немало времени, а леди Лианна так переживала из-за голодных волчат. И он тронул каблуками бока лошади, пообещав себе прислать сюда помощь, как только сможет.

Джори колебался, не стоит ли ему направиться прямо в лагерь: войска возвращались, и лорд Старк мог уже забрать сестру с собой. Но когда он, наконец, добрался до места, где оставил леди под присмотром Десмонда, то лорд Эддард и вся его личная гвардия были там. Они стояли полукольцом, а кое-кто даже опустился на колени, и их лица были полны изумления и почтения, будто перед сердце-деревом. Сначала Джори не понял, на что они смотрят, но подъехав ближе, увидел в центре полукруга леди Лианну, сидевшую на расстеленном на земле плаще. Она стянула рубаху к округлому животу и прижимала к себе новорожденных лютоволчат, а те лизали ее обнаженную грудь.

- Мать-волчица! — услышал он благоговейный шепот.

У Джори перехватило дыхание. Он выбрался из седла — неуклюже, словно годы повернули вспять, и он из прекрасного наездника снова превратился в юнца, только учившегося верховой езде, — и преклонил колени.

========== Часть 24. Мертвые идут ==========

1.

Стена уже была хорошо видна над верхушками деревьев, но до нее было еще не меньше дня пути, когда Джон почувствовал запахи скота и дыма: предвестников лагеря вольного народа. В зарослях ветвей мелькнул огонек, потом другой. Призрак навострил уши и побежал вперед, но остановился и обернулся к хозяину, будто спрашивая, что тот собирается делать. Если армия Манса все еще стояла лагерем за Стеной, было еще не поздно осуществить первоначальный план его дяди: сдаться на милость Роберта Баратеона, чтобы тот позволил вольному народу пройти через ворота в Черном замке. Джон бы обрадовался этому, если бы сохранил еще способность испытывать радость.

— Наверное, мне не стоит идти с тобой дальше, — вполголоса проговорил Бенджен. — Я был бы рад снова повидать сестру, но мне давно пора вернуться к своим обязанностям. И, если ты не передумал принять мое предложение о помощи, то чем быстрее я смогу связаться с Недом и королем Робертом, тем лучше.

Джон кивнул.

— Спасибо, дядя.

За дни, прошедшие после смерти Игритт, в груди Джона поселилась страшная пустота, грозившая временами пожрать его целиком. От этого спасала только связь с Призраком — и еще этот суровый человек, шагавший рядом. Бенджен не жалел племянника, не говорил слов утешения, но Джон постоянно чувствовал исходившую от него молчаливую поддержку и был за это благодарен. За все время их совместного путешествия у них сложились почти дружеские отношения, чему, несмотря на разницу в воспитании, немало способствовало близкое родство и общность характеров. Джон иногда вспоминал резкие слова, которые сказал ему Бенджен при первой их встрече. Сейчас ему казалось, что дядя больше не считает его мальчишкой, но спросить об этом он так и не решился.

Они крепко обнялись на прощанье, Призрак ткнулся Бенджену в плечо, выражая свою приязнь. Бенджен погладил густой мех на загривке лютоволка, поудобнее перехватил свой мешок и поправил на поясе меч. Джон проводил его взглядом, пока фигура в черном плаще, удалявшаяся в сторону Черного замка, не исчезла среди деревьев, и не стих шорох шагов по снегу, и только тогда повернул к кострам.

Он подошел достаточно близко, чтобы видеть сквозь деревья палатки, и их было слишком мало для той армии, что собрал Манс перед его уходом. Это показалось странным. Джон не мог представить себе причину, по которой Король-за-Стеной решил разделить своих людей, и только гадал, где сейчас могли быть основные силы. Он немного постоял, наблюдая за караульными. Рыжеволосый человек у ближайшего костра обернулся, и Джон узнал Торегга, одного из сыновей Тормунда.

Джон не таился, чтобы загодя предупредить караульных о своем приближении, но все равно двигался достаточно тихо, и Торегг услышал его только, когда он был уже ярдах в десяти.

— Кто там? — Высокий широкоплечий детина резко вскочил на ноги и только потом потянулся за лежащим рядом топором, так что едва не упал. Но, увидев Призрака, а за ним и Джона, шумно выдохнул: — Джон, дружище, ты вернулся…

— Смотрю, ты вымахал еще больше, пока меня не было, и остался таким же неуклюжим, — Джон слабо улыбнулся. Они обнялись: Тормунд и его семейство всегда были для Джона и Лианны самыми близкими друзьями. Торвегг со всей силы хлопнул его по спине, попал по ножнам висящего там меча и затряс ушибленной рукой. — Ух, ты, меч! Настоящий, железный, да еще и рукоять разукрашена! Это ты клад раскопал?