Утро медленно наступало в Ото, кроваво-красными лучами солнца, предзнаменуя рассвет, когда покой, совсем недавно заснувших, Саске и Таюи потревожили стуком в дверь. Быстро встав с кровати, Учиха накинул на себя одежду всего за несколько минут, и, стараясь не разбудить Хокумон, пошёл открывать нарушителю тишины.
- Саске-сама, – показавшийся в проходе Сакон, а если быть конкретнее Сакон и Укон, в уважительном поклоне обратились к новому Каге Звука, – мы готовы идти на миссию, – имея ввиду Пятёрку Звука, добавил он, хитро ухмыльнувшись попеременно глядя то на Учиху, то на спящую Звуковичку в его кровати, – не хватает только одного человека в команде, – всё в том же тоне продолжил один из близнецов, уловив на себе недовольный взгляд Шаринганистого Каге, которому явно не нравилось подобное разглядывание, как его самого, так и его «Королевы», – Таюи. Она пойдёт с нами на миссию?
- Нет, – одним чётким и резким словом перебил его Учиха, так и не дав сказать что-нибудь ещё, – Таюя, теперь официально моя девушка – Королева Ото, и она не обязана больше ходить на идиотские миссии с вами, как и слушаться любого из теперь уже Четвёрки Звука, – Саске остановился на секунду, сделав паузу в своём монологе, чтобы его ответ чётче усвоился в памяти Сакона и Укона, а затем, добавил: – Сегодня она не пойдёт на миссию, потому что я этого не хочу. И запомни, теперь для тебя она не просто Таюя, а Таюя-сама, всем остальным можешь передать то же самое, прямо сейчас. Я соберусь, через десять минут. Это всё, – Саске закончил говорить и безразлично хлопнул дверью перед, ошеломлённым подобными новостями, одним из близнецов.
Проспавшая ещё несколько часов, Таюя наконец-то проснулась. Медленно открыв глаза, девушка перевернулась на спину, и сладко зевнув, потянулась, ощущая как удобно и приятно лежать в огромной мягкой кровати правителя Звука. Хокумон никогда в жизни не испытывала такого наслаждения, сейчас ей казалось, что у красноволосой было всё то, о чём она всегда мечтала: уважение, деньги, власть, покой и любимый мужчина. Или всё-таки не любимый? Никто не смел беспокоить Хокумон, говорить ей, что делать, или угрожать, что за ту или иную оплошность убьёт. Это казалось прекрасным, но были во всём этом и свои минусы. Таюя никак не могла забыть Итачи. О нём ей напоминало всё: начиная с цепочки на шее, которую девушка снимала лишь в душе, и заканчивая отношениями с Саске. От чего Хокумон порой боялась, что всё, что она делала, было лишь потому, что Звуковичке казалось, что это хотя бы на малую долю приближает её к любимому Акацуку, а так же боялась, что однажды, она назовёт Учиху младшего именем его брата, сильно боялась, так как, во-первых, этим она могла выдать свою связь с мастером гендзюцу, а, во-вторых, сегодня ночью она чуть не сделала это. Но, и сей факт казался не таким плохим, как последний – девушка чётко осознавала, что всё, что она делает, было не правильным. Хокумон всегда стремилась к свободе и независимости и никогда в жизни не позволяла никому командовать себе, она не сдалась даже тогда, когда Кабуто ставил на ней опыты, когда Акацки пытали её, а сейчас позволяла красивому мальчишке говорить, что ей делать. Увы, как бы Таюя не хотела, но это было слабостью всех женщин. Влюбившись, каждая из представительниц прекрасного пола позволяла объекту своих чувств гораздо больше, чем это должно было быть.
«Блядь, ненавижу быть бабой!!! Расползлась как сопля. Где делась твоя гордость, Хокумон?» – мысленно выругалась на себя Звковичка, укоряя, что позволила обоим Учихам слишком много, от чего на мгновенье ей показалось, что влечение к Саске вовсе не было вызвано просто схожестью с Итачи. Она давно испытывала к нему какие-то странные чувства, но девушке всегда думалось, что это было связанно лишь с заданием, порученным ей Орочимару-самой, и только теперь красноволосая окончательно поняла их истинную причину.
Усевшись на кровати, Таюя быстро взглянула на часы, предполагая, что миссия, на которую она и остальные Звуковики должны были отправиться рано утром, ещё не началась. Но увидев на циферблате 14:10, ужаснулась.
-Твою мать, – вновь выругалась девушка, и резко развернулась к той стороне кровати, где должен был находиться Саске. Ладонь Хокумон глухо стукнула по мягкому пустому матрасу около неё и девушка пришла в ещё большую ярость, сообразив, что на миссию Учиха ушёл вместе с остальными без носительницы Проклятой Печати.
Спать до обеда Звуковичке конечно понравилось, но пропускать задания… То, что она любила делать больше всего, кроме игры на флейте, красноволосая ни в коем разе не хотела. Она ненавидела безделье, и более того, что сейчас это означало и абсолютное игнорирование точки зрения девушки, пренебрежение её мнением и желаниями, ограничением свободы, которое носительница Проклятой Печати не могла, да и не хотела прощать никому. Убрав ладонь с пустой половины кровати, злая Таюя небрежно скинула с себя одеяло, и, поставив обе босые ноги на пол, взяла с прикроватной тумбочки аккуратно поднятое ещё утром с ковра Учихой чёрное кимоно, и, нацепив его на себя вместе с нижним бельём, встала с «царского ложа». Окончательно оказавшись на обеих ногах девушка уже хотела было направиться в ванную, но, сделав всего пару шагов вперёд, внезапно почувствовала, как комната поплыла перед глазами, от чего ухватившись обеими руками за первый попавшийся ей предмет мебели – стул, еле удержалась в вертикальном положении, одновременно отчётливо ощутив рвотный позыв, который с трудом смогла побороть. Простояв в таком положении около пяти – десяти секунд Хокумон решила, вернуться обратно в кровать, сообразив, что в данном состоянии, мыться сейчас ей вряд ли стоит. Отпустив наконец-то стул, в который крепко вцепилась пальцами, Зуковичка развернулась лицом в противоположную сторону но, не успела и дёрнуться дальше, как голос внезапно появившегося в комнате Саске остановил её:
- Доброе утро, – кратко произнёс он оперевшись спиной о стену напротив Хокумон, и сложив руки на груди, бесшумно появившись в комнате.
- К чёрту твоё долбанное утро. Уже 2 часа дня, – быстро заметив Учиху, выругалась Звуковичка, чётко и укорительно подчеркнув время в своей фразе.
- И? – безразлично переспросил Саске, непонимающе уставившись на красноволосую.
- Хуи, – подобрав не совсем цензурную рифму союзу «и», ответила Таюя. Затем, быстро сорвавшись с места, на котором до сих пор стояла как вкопанная, подошла ближе к Учихе. После чего нагло ткнув его пальцем в полуголую грудь, добавила: – Я должна была пойти на миссию с сокомандниками в шесть утра, – девушка недовольно перевела взгляд с мстителя на часы, а потом, вернув глаза обратно, продолжила, – а сейчас 2 часа дня. Какого хера ты решаешь за меня, что мне делать, а чего нет?
Наконец-то сообразив, что вывело Хокумон из себя, Саске состроил самодовольное выражение лица, с каким всегда отдавал приказы его подчинённым, и спокойно произнёс, совершенно не реагируя на гнев собеседницы:
- Я Каге Звука, и имею право решать в Ото что захочу, – Учиха замолчал специально выдержав небольшую паузу между словами, а затем добавил, так же как и носительница Проклятой Печати сделала до этого – грубо ткнув Звуковичку пальцем в грудь, – а ты, – он с особой интонацией выделил местоимение, – моя девушка, и не должна путаться со сяким отребьем вроде Сакона/Укона, Кидоумаро, Джироубоу, и особенно Кимимаро – он меньше всех внушает мне доверие.
Слова Учихи прозвучали грозно и холодно, Саске сказал это предложение, будто приказ, неоспоримый вердикт, от чего Хокумон пришла в ещё большую ярость. Да, она могла позволить Учихе любить себя. Потому, что это чувство было взаимным, да, могла быть его девушкой, потому, что ей этого хотелось, но сия должность никак не означала, что мститель мог как-то ограничивать свободу Звуковички, запрещать ходить на миссии или сметь называть сокомандников девушки отребьем, не давая им общаться с ней. Свобода – всегда было самым ценным в жизни красноволосой, то, чего ей никогда не хватало, и то, к чему Таюя так усердно стремилась. Свободу носительницы Проклятой Печати и самостоятельность не смогли сломить родители в детстве, наверное, поэтому она до сих пор ругалась матом, не смог сломить Орочимару, так как даже при нём она почти всегда делала, то, чего хотела, не смогли сломить Акацки, не пытками ни бесконечным числом допросов, и уж этому надменному мальчишке, девушка никак не собиралась подчиняться полностью.
