Простояв в неподвижном шоке ещё пару секунд, Таюя опомнилась.
- Саске, – тихо произнесла она сквозь зубы, то ли выражая злость и неприязнь, к новому Каге Звука, так как в последний раз видела его ещё двенадцатилетним мальчишкой, и сомневалась, что за 2 года он сильно вырос, что бы приказывать ей, то ли от того, что обрадовалась. Девушка и сама не знала, она лишь просто окинула мстителя в последний раз удивлённым взглядом, и, тяжело вздохнув, покинула кабинет, направляясь в лабораторию Кабуто.
Осмотр прошёл не плохо. Являясь просто превосходным ниндзя-медиком, «правая рука великого Санина», с лёгкостью залечил все повреждения в теле несчастной Хокумон. И уже где-то через час, девушка была полностью здорова и свободна. Быстро встав с операционного стола, Таюя невольно поблагодарила Кабуто. Хотя и не собиралась этого делать, ведь проявление вежливости было вовсе не в характере Звуковички, да и она всегда не слишком любила ниндзя-медика, что бы проявлять подобные дружеские знаки внимания даже раньше, не говоря уже о том, как Хокумон относилась к Кабуто теперь. После чего впервые за 2 года бодро и живо пройдя по лаборатории, покинула помещение.
Почти бегом добравшись до своей старой комнаты, которая даже спустя столько времени так никому и не понадобилась красно-волосая вошла внутрь. С лёгким скрипом в жутком полумраке логова Орочимару, захлопнулась за девушкой старая, не сильно толкнутая ей, и одновременно такая родная дверь, лёгким порывом прохладного воздуха разметавшая по спальне Таюи, скопившуюся тут за время отсутствия Звуковички, пыль.
«Нужно будет здесь прибраться. Ебать твою мать, что в коробке, что тут…» – невольно закашлявшись, подумала хозяйка помещения, но её мысль мгновенно оборвалась ровно на середине при упоминании знакомого, места и не только. Тяжело вздохнув, Хокумон безмолвно добавила, – «Жаль его нету…», – рука носительницы Проклятой Печати невольно поползла к шее, где всё ещё красовалась подаренная Итачи цепочка. А глаза будто сами по себе дёрнулись в сторону раздавшегося в коридоре шороха, словно ожидая, что вот сейчас, всего через пару минут в дверях комнаты появиться такой знакомый и одновременно любимый Акацук вопреки всем запретам, и они вновь будут вместе, но этого так и не произошло. Впрочем, и не должно было произойти уже никогда. Хокумон знала, что больше в жизни не увидит Учиху старшего, и невольно жалела о том, что он так и не убил её тогда на рассвете, а лишь подарил чёртову цепочку и отпустил в Ото. Девушке не хотелось жить вот так, в одиночестве, Таюя никогда не верила в любовь, и считала глупой подобную фанатично-ненормальную приязнь к другому человеку, но сама, испытав подобное, уже никуда не могла деться от этого. Выждав ещё пару секунд, пока лёгкие шорохи в длинном пустом коридоре стихли, девушка с грустью опустила голову, почти силой заставив себя убрать руку от цепочки Итачи, и наконец-то сдвинувшись с места, к которому будто приросла, прижавшись спиной к шершавой и холодной поверхности двери, сделала несколько шагов вперёд. Дойдя до письменного стола, находившегося рядом с небольшой кроватью, Хокумон ещё раз тяжело вздохнула. Этот звук тут же эхом отдался в стенах полупустого помещения. А затем, резко встряхнула головой, что бы отбросить любые мысли и воспоминания о старшем брате Саске, быть с которым она, к сожалению, уже никак не могла. И только сейчас девушка наконец-то поняла, как же на самом деле устала. Звуковичка грубо швырнула флейту куда-то в сторону, злясь как на сложившиеся обстоятельства, так и на саму себя, а затем, быстро роясь в шкафу, достала оттуда майку, которая долгое время до поимки Акацки заменяла девушке спальный наряд. Долго не раздумывая, Таюя быстро сбросила с себя теперь уже бесполезное тряпьё Конан, и, надев футболку поверх нижнего белья, улеглась в свою кровать, предварительно отряхнув постель от пыли. Да, Хокумон очень устала как за эти 2 долгих года, так и за несколько дней дороги до Ото, но закрыв глаза поняла, что отдыхать она вовсе не хотела, а точнее, сон к девушке просто не шёл – в голову лезли разнообразные мысли и воспоминания, которые, она всеми силами так отчаянно пыталась забыть, но не могла, потому, что просто не желала. Пролежав безмолвно и бессонно ещё около получаса, Звуковичка лишь смесила постель в мятый ком, ворочаясь с бока на бок, но так и не смогла заснуть, как не смогла избавиться и от назойливых картинок в голове.
- Мммммм… – то ли с досадой вздохнула, то ли простонала девушка, предаваясь воспоминаниям о поцелуях и прикосновениях Учихи старшего к её коже. И в очередной раз перекатилась на противоположную сторону, одновременно, ощутив у себя на лице чьё-то тёплое приятное дыхание.
Быстро сообразив, что в комнате она теперь уже была не одна, Таюя нервно вздрогнула, почувствовав волнение, пошлые запретные воспоминания о близости с Итачи тут же испарились, и Хокумон резко открыла глаза. Зрачки не сразу привыкли к темноте, и даже на секунду Звуковичке померещилось то, чего она так отчаянно желала – присутствие Акацука здесь. Увидела в полумраке комнаты его красные как кровь Шаринганы, и уже открыла было рот, что бы произнести:
- Ита… – но тут же осеклась.
Заветная фраза оборвалась ровно на середине, привычные очертания напарника Кисаме в полумраке моментально растворились, и Хокумон уже хотела было подумать, что всё это ей просто приснилось, как мгновенно заметила, что оба Шарингана так и остались перед ней, никуда не девшись вслед за видением Учихи старшего.
- Ничего не говори, – прошептал другой совсем не похожий на тон Акацука голос, и тёплые пальцы одной из сильных мужских рук сначала коснулись её ярко-алых губ, а затем девушка ощутила, как вторая кисть против её воли толкнула Таюю обратно на кровать, заставляя вновь лечь.
Далее последовал страстный и нагло-дерзкий поцелуй, и только сейчас Хокумон окончательно осознала, что всё это носительнице Проклятой Печати действительно не сниться. Всего на пару секунд оторвавшись от губ полупьяного незнакомца уже почти лежавшего на ней, и тут же получив второй, ещё более глубокий и грубый, девушка наконец-то узнала обладателя таинственного Шарингана:
- С-Саске, – заикаясь на подобии Хинаты, от шока и удивления, сама не веря тому, что происходит, еле смогла выговорить Таюя, силой оторвав от себя назойливого Учиху, а затем спустя всего пару секунд опомнившись, и сообразив, что новый Каге Звука, скорее всего, её с кем-то припутал, уже в своём стиле добавила, – отъебись твою мать!!! Я – не Карин, – продолжая отталкивать мстителя.
Но это видимо не сильно ей помогло, так как Саске лишь ехидно ухмыльнувшись, продолжил то, что начал. Его рука медленно полезла под майку девушки и, крепко сжав одну из упругих грудей, проведя губами от рта Хокумон по нежной щеке до мочки уха, ответил:
- Плевать на Карин, она раздражает, я хочу тебя, Таюя, – Учиха младший произнес её имя так, как тогда в лесу во время похищения «нового тела для Орочимару» сделал это Кимимаро, сказав, что убьёт носительницу Проклятой Печати, от чего Хокумон даже стало как-то не по себе, заставив вновь вздрогнуть Звуковичку.
Третий наглый и страстный поцелуй, так и не дал сказать красноволосой и полуслова в знак протеста, а лишь с силой откинул обратно на подушку. Руки Учихи младшего, мгновенно содравшие одеяло с девушки оказались у неё на коленях, и против воли развели хрупкие ноги в стороны, что бы Саске устроившись сверху, мог поудобнее улечься на своей предполагаемой партнёрше. Прижавшись так близко, что девушка ощутила прикосновение его тёплого тела не только губами, но и сквозь одежду ниже пояса. Учиха, опять полез одной из кистей ей под майку, слегка поглаживая плоский живот Хокумон по пути к груди, а второй, грубо касаясь её правого бедра, сжал пальцы на нём так, что на коже носительницы Проклятой Печати наверняка должны были остаться синяки. Быстро сообразив, что слова уже бесполезны и нужно хоть что-то сделать, иначе ей грозил статус шлюшки нового Каге, среди Звуковиков, чего карасноволосая девушка вовсе не желала, впрочем, как и половой близости с младшим её на 2 года Саске, Таюя стала отбиваться, убирая руки мстителя из неположенных мест, при этом, не забывая изрядно материться:
