— Что ты договоришься это точно, — саркастически выразила свой отказ Роза, — Мой отец скорее убьёт, сначала тебя, потом меня, а затем закопает нас обоих на свалке, чем позволит мне не признавать Кирилла как его официально приемника и не выходить замуж за этого мерзкого ублюдка.

Странная реакция Розы на его предложение помощи удивила Сашу, на мгновение ему показалось, что девушка, будто не желает, чтобы кто-то вообще вмешивался в эту ситуацию, словно её всё происходящее вполне устраивало. Но Серебров так просто не собирался сдаваться, потому продолжил сыпать предложениями выхода из этой крайне омерзительной ситуации для них обоих.

— Тогда почему бы тебе просто не пойти против решения Адриана? — поинтересовался Серебров, понимая, что этот выход был куда хуже предыдущего.

И со стороны Розы, и с его стороны это было как-то не очень красиво по отношению к Малиновскому, но раз уж Кобра отказывалась от помощи Саши, то значит, она сама должна была хоть что-то предпринять, чтобы избежать подобного рода позора. А вариантов тут было не много.

— Откажись на отрез, и всё. Этот лох Кирилл никогда не был и не будет нам авторитетом. Желание отца выдать тебя замуж — это не приговор. И отказавшись подчиняться ему, ты не перестанешь быть для Адриана любимой и единственной дочерью.

Попытки Саши помочь ей приятно грели Розе душу. Она осознавала, что Серебров как всегда на её стороне, и он был прав, но Малиновская не чувствовала себя уверенной могла ли она послушаться его на этот раз. Перед Розой стоял выбор — её свобода с личным счастьем и предательство отца или же вечные страдания и унижения. И Малиновская сама ещё толком не знала, какой вариант был наименьшим из двух зол. Но определённо понимала, что её тошнило от одного только взгляда на этого мерзкого Кирилла, хотя бы потому, каким образом тот поступал всю свою жизнь, не говоря уже о том, что теперь и вовсе стало понятно, что Долгоруков был тесно связан с «Тиграми».

— Ты, конечно, прав, — согласилась с другом Малиновская и сделала небольшую паузу, будто набираясь сил, чтобы сказать следующее, крайне неприятное для неё утверждение, — Но, к сожалению, всё не так просто.

Не понимая неуверенности своей подруги в деле, от которого зависела её жизнь, Саша ещё пуще возмутился и решил действовать более резко, подогревая в Розе нездоровую злость на саму себя:

— Не знал, что ты настолько боишься своего отца, — как бы легко дразня её, произнёс он.

Слова о том, что Роза могла вообще кого-то или чего-то бояться возмутили её до глубины души. Что-что, а трусливой Малиновская никогда не являлась. Она действовала всегда так, как ей хотелось, если надо шла наперекор другим людям. Но данная ситуация была иной, по определённым причинам она не могла предать своего отца, и девушку действительно злило, что Саша этого не понимал.

— Я никого не боюсь! — встрепенувшись на диване и ощутив от этого новую волну боли в плече, громко рявкнула Роза.

Тяжело дыша от негодования, она поморщилась и ухватилась рукой за раненную часть тела, откуда опять потекла кровь.

Прошло ещё несколько мгновений, прежде, чем Кобра взяла себя в руки, позволив Саше убрать её кисть от ранения и заняться им, а также думая о чём-то своём, уже более тихим тоном добавила:

— Но…

— Но что? — почти перебив её, переспросил Саша.

Теперь уже его голос звучал более громко и строго. Словно он пытался заставить Розу наконец-то решиться на крайне смелый поступок, от которого зависела её судьба, но который та почему-то боялась совершить. Словно считая, что это был шаг в пропасть, откуда уже не было возврата.

— Всё гораздо сложнее, — борясь с негодованием, попыталась спокойно и размеренно объяснить Саше свою точку зрения Малиновская, — Я не хочу признавать авторитет кретина Кирилла и уж, тем более, не хочу выходить за этого чмыря замуж, но я не могу, просто не смею пойти против решения Адриана, а значит предать своего отца.

В этот момент Роза вспомнила то время, когда она, тяжело больная и голодная, уже почти умирала на улице. Если бы не Адриан, возможно, тот день стал бы последним для Розы. И она так бы и погибла брошенной и никому не нужной. До её смерти ни одной живой душе не было никакого дела, ни посторонним, ни знакомым, ни даже её собственным родителям. И это ощущение никому не нужности было самым ужасным чувством на свете, даже страшнее, чем смерть. И за то, что Малиновский избавил Розу от этого жуткого ощущения, не позволив ей тогда умереть от болезни и голода на улице, дал родительскую заботу и любовь, девушка всегда будет благодарна ему.

— Я обязана ему жизнью… — невольно вырвались у Розы те слова, которые она не должна была говорить.

Саша не сразу понял к чему клонила его подруга.

— Что? — с изумлённым видом переспросил он.

Сообразив, что ляпнула что-то не то, Малиновская уже хотела было оправдываться, сочиняя какую-то глупую и неуместную ложь.

— Я… — неуверенно начала она, но, к счастью Розы, девушке так и не удалось закончить предложение.

В этот момент в кабинет вошел Адриан Малиновский. Открыв дверь, он отвлек внимание собеседника Розы и спас ее от нежелательного оправдания. Взглянув на присутствующих, отец девушки слегка нахмурился, заметив, как Серебров пытался остановить кровь на плече Кобры. И Адриан даже сам толком не сообразил, что ему не понравилось больше — что непослушная дочь за такой короткий промежуток времени уже успела где-то хорошенько влипнуть. Или же то, что вопреки мнению главаря преступного мира, она предпочитала своему богатому и достойному жениху общение с другом не слишком подходившим ей по статусу. Которому она, к тому же, ещё и позволяла прикасаться к своему оголённому плечу, дабы удобнее было заниматься раной.

— Потом поговорим, — быстро придя в себя, воровка вежливо намекнула другу не вмешиваться в их дальнейшую беседу с отцом.

Сообразив, что Малиновскому не слишком нравилась вся эта ситуация, которую он только что имел честь наблюдать, Саша понимающе передал подруге «полномочия» зажимать пулевое ранение на плече ватой и вышел.

— Мы не закончили наш Разговор, Лиза, — обратился к дочери, опять перепутав её имя, отец.

Этот факт уже порядком начинал надоедать Розе. С возрастом она стала понимать, что служила заменой первой дочери для Адриана. Девушке это было не очень неприятно, но как она — оборванка с улицы, девчонка из детдома, могла претендовать на то же место, что и родная дочь этого доброго человека. И Кобре приходилось мириться, мириться со всем.

— Роза, — строго поправила отца она.

Затем резко вскочив с дивана разозлено продолжила:

— И если ты сам не видишь, какая дрянь, мразь, ублюдок этот поганый Кирилл, то нам не о чём с тобой говорить! Мало того, так он ещё и с «Тиграми» водится! Он помог их наёмнику проникнуть в мой клуб, с целью убить меня!

Очередная вспыльчивая выходка дочери ничуть не поколебала спокойствие Адриана. На этот раз он был готов к крикам, истерикам, швырянию попадавшихся Розе под руки предметов. Ничто из этого не могло вывести Малиновского из равновесия. Возможно, он и в первом разговоре не поддался бы на провокацию, если бы Роза тогда не затронула самую больную для него тему — смерть его дочерей от руки «Тигров». Адриан к в какой-то мере винил во всём не столько Виктора и Илью, сколько самого себя. Его переоценка собственных сил и желание сделать всё самостоятельно, его гордыня, не позволившая чем-то поступиться тогда, стоили Малиновскому жизни одного из самых дорогих людей. И Адриан боялся повторить эту ошибку вновь. Вместе с тем опасался, что Роза могла оказаться под ударом из-за своей «детской» самонадеянности. Потому считал, что делает наилучший выбор, не ставя дочь, так сказать, на передовую в этой войне с «Тиграми», а доверяя её защиту человеку более чем достойному и надёжному, способному спасти Кобру, если жизни той что-то смогло бы угрожать. И он искренне не понимал, почему сама воровка так противилась тому, что делалось для её же блага.