— Твою мать! — выругалась Кобра, зло швырнув вату на пол, — да что сегодня такое, все мне назло, даже руки не слушаются?!
— Давай я тебе помогу, — подняв бутылочку и оторвав новый кусок ваты, предложил Саша.
Роза не стала возражать, с недовольным от собственной беспомощности видом она прошествовала по комнате и вновь плюхнулась на диван. Взяв с собой все нужные предметы из аптечки, Саша устроился напротив Малиновской и, положив бинты, вату и ещё несколько бутылочек с лекарством на кофейный столик, занялся ранениями Кобры.
— По-моему, дело не только в «Тиграх», — догадался Серебров.
Люди Виктора и раньше пытались убить Розу, но в таком состоянии, как сегодня, Саше ещё никогда не доводилось её видеть, и это настораживало его.
— Мой отец выбрал себе приемничка. И хочет, чтобы я вышла за него замуж, — тяжело вздохнув, ответила Малиновская.
Ей было неприятно говорить об этом, но тон произнесённых девушкой фраз казался достаточно серьёзным. От внезапно полученной информации Саша на время перестал обрабатывать раны воровки. То, что Малиновский однажды выбрал бы себе приемника было, в общем-то, понятно, и хотя существовала небольшая надежда, что этим человеком всё же станет Роза, Серебров, конечно, допускал мысль о том, что Адриан может «назначить» на это место кого-то другого. Но идея замужества Розы с этим неизвестным человеком никак не укладывалась у Саши в голове. От чего поначалу Сереброву даже показалось, что Малиновская неудачно прикололась.
— Гонишь, — с удивлённым видом взглянув на подругу, только и смог вымолвить одно единственное слово он.
Если честно, девушке и самой хотелось, чтобы это было не правдой, чтобы Адриан просто плохо пошутил над ней, припугнул свою непокорную дочь, чтобы та больше прислушивалась к его наставлениям. Но, к сожалению, Роза знала, что Малиновский почти всегда говорил только серьёзные вещи, и с отчаянием понимала, что сегодняшний утренний разговор не был фарсом. Адриан действительно собирался выдать её замуж, и его решение было твёрдым и непоколебимым. Кобре не хотелось разочаровывать Сашу, который, похоже, не верил во весь этот бред. Ситуация действительно казалась бредовой, но это была страшная реальность, и ничего поделать с ней Роза уже не могла.
— Я тебе когда-нибудь гнала? — вопросом на вопрос ответила Малиновская, тоже взглянув на Сереброва, и сама ощущая всё отвращение от безысходности обстоятельств, в которые она угодила.
— Нет, — спустя какое-то время, неуверенно ответил Саша.
Конечно, Роза действительно никогда не обманывала его ранее и, вряд ли, стала бы врать и далее, но новость, поведанная Малиновской, казалась настолько абсурдной, что Серебров просто никак не мог принять этого до конца.
— Но… — собирался что-то ещё произнести он, однако фраза так и осталась едва начатой.
Если честно, Серебров просто не знал, что он мог бы сказать по этому поводу, и это «но» в очередной раз доказывало, что где-то в глубине души друг всё ещё не до конца верил в услышанное.
— И кто же счастливый жених? — немного придя в себя и, по-видимому, решив, что это всё же был какой-то глупый обман, с лёгкой долей шутливости поинтересовался Саша.
Оторвав взгляд от него, Роза с тяжёлым сердцем отвела глаза куда-то в сторону на противоположную стену кабинета и, потерев начинавшее сильнее болеть плечо, продолжила говорить, от прилива негативных эмоций с каждым словом всё больше и больше повышая голос.
— Хорошо тебе прикалываться, — упрекнула за этот вопрос друга Роза, — Мой отец словно сошёл с ума. Мало того, что он выбрал себе самого ужасного, отвратного, быдлообразного приемника. Так ещё и заставляет меня выйти за него замуж…
Малиновская на секунду замолчала, с огромным омерзением представив себе эту ужасную перспективу, а затем продолжила говорить.
— Да ещё за кого, за этого премерзкого дебила, самое опущенное в городе быдло, самое паршивое в мире чмо, идиота Кирилла! — с ещё большей ненавистью и отвращением добавила воровка.
Воспоминания о том, кто должен был стать её будущим мужем, так взбудоражили Кобру в очередной раз, что та от злости и негодования вновь резко дёрнулась. По мере произношения этих слов Роза всё сильнее и сильнее сжимала пальцы в кулаки, и в тот момент, когда девушка наконец-то выговорила столь ненавистное ей имя, Кобра со всей силы треснула руками по дивану, будто это как-то могло ей помочь.
— Этого не может быть! — чуть не выдав свои подлинные чувства к Розе, возмутился Саша.
Он предполагал, что Адриан Малиновский, вряд ли, рассматривал бы его как потенциальную пару для своей дочери. Но Кирилл. Это было верхом безрассудства. Серебров, будучи лучшим другом Кобры и обладая достаточным умом и разборчивостью в людях, тоже ненавидел Долгорукова. Пожалуй, того, какой дрянью являлся Кирилл не видели всего три человека. Его собственные отец и мать, по понятным причинам, и Малиновский. Сашу всегда удивляло, как такой заслуженный авторитет, как Адриан, личность видевшая за свой век немало подлецов и подонков, мог так неосмотрительно ошибаться, считая Долгорукова достойным даже просто работать на него. Однако с этим Саша ничего не мог поделать, хотя и пытался всячески помочь Розе открыть отцу глаза на происки Кирилла. Но всё это было тщетно, переубедить Адриана не могло ничто. От чего Сереброву, на пару с подругой, оставалось лишь выказывать личную неприязнь и неуважение к Кириллу открыто, в надежде, что однажды Малиновский сам разберётся кто такой этот Долгоруков. Однако теперь ситуация принимала совсем другой оборот. Саша понимал, какое унижение для Розы было выйти замуж за этого отъявленного мерзавца, и не просто фиктивно оформить брак, но и признать Кирилла не только как мужчину, но и авторитета для себя. От мысли, что настолько дорогому ему человеку как Роза придётся пережить все эти унижения, Саша нахмурился и, окончательно распрощавшись с шутливым тоном, так же как и с надеждой, что слова о замужестве были не правдой, сорвался. Буквально выкрикнув предыдущие слова, от негодования Серебров, невольно с силой швырнул открытую бутылочку с лекарством на пол. Осколки со звоном разлетелись по твёрдой поверхности. Это заставило Розу слегка вздрогнуть и окинуть непонимающим взглядом сначала разбитую склянку на полу, а затем и самого Сашу.
— Может, — всё ещё подсознательно недоумевая, почему её лучший друг так отреагировал и, списав всё это на то, что он просто настолько сопереживал ей, что не смог сдержать себя в руках, коротко и обречённо опровергла его слова Роза.
Поняв, какую глупость совершил из-за негодования, чуть не выдав себя, Серебров тут же решил исправить ситуацию. Быстро схватив с кофейного столика новую бутылочку с лекарством, он опять принялся наспех дезинфицировать раны Розы, будто ничего не произошло. Однако негативные эмоции, бившие через край, делали его движения не очень аккуратными, что причинило не сильное, тем не менее, неприятное ощущение боли Малиновской.
— Ай… — поморщилась она, слегка отодвинувшись от заботливых рук друга.
— Прости, — виновато произнёс Саша, убрав на время от раны Розы кусок ваты и постаравшись немного успокоиться, продолжил лечить Кобру уже более аккуратно.
— А что если попытаться поговорить с твоим отцом, объяснить ему всё? — изо всех сил стараясь держать свои эмоции в руках, изобразил именно дружескую, а не иную заботу о Малиновской Серебров.
— Я пробовала, но он даже не стал меня слушать. Это бесполезно, — тяжело вздохнув, ответила Роза.
Девушка вспомнила сегодняшний утренний разговор. Она предприняла всё, от спокойных возражений, до оскорблений Кирилла и обыкновенной истерики. Но, похоже, это лишь разозлило Малиновского и ничуть не переубедило того.
— Может быть, тогда я попытаюсь с ним договориться? — предложил свою помощь друг.
Конечно, Саша понимал, что он не был для отца Розы авторитетом, и тот мог вообще не захотеть слушать его. Да и какое право Серебров имел предъявлять какие-то претензии к человеку, которому он и так был обязан по гроб жизни. Но, всё же, счастье и благополучие безгранично любимой им Розы было куда более весомым аргументом, чем угрызения совести от неблагодарности к своему спасителю. Наверное, потому, Саша так жаждал помочь Кобре, что готов был навлечь на себя гнев её отца и почти самого влиятельного человека в городе.
