— Что с кузнецом? — спросил Середин.

— Лежит в яме, где псы зарыты. Сгнил совсем, — ответил Невзор.

— Крот, когда у кузнеца жена померла?

— Дык, одна из первых, значит. В начале лета, а то и весной еще. А уж баба была, я те скажу! Бывало, идет мимо…

— Невзор, веди его в дом Окоша. Сидите там, пока я не подойду. Крот, — он передал мужика с рук на руки Невзору, — вот, друг мой с тобой пойдет, а я в дозор.

— И я с тобой.

— Никак нельзя. А друг мой на печенега хаживал, он тебе такое расскажет!

— А я и сам расскажу. Вот ты, друг, когда на пику его берешь, ворога, значит…

Середин быстро пошел по улице, поглядывая на светлеющие вершины леса за холмами. «Скоро луна выйдет, надо поторопиться», — подумал он.

Перемахнув плетень возле Трошкиной избы, он осторожно подошел к дверям. В окнах светились лучины, Олег облегченно вздохнул, постучал в дверь, и она подалась под его пальцами, хотя мужики должны были запереться изнутри. Середин потянул из ножен саблю, толкнул дверь ногой. Дверь, чуть приоткрывшись, уперлась во что-то, лежавшее в сенях. Олегу почудилось тяжелое дыхание, всхлипы, неясные бормотание. Навалившись на дверь плечом, он с усилием открыл ее и глянул вниз. Мужики, оставленные старостой, храпели на полу в обнимку с топорами. Середин перескочил их и бросился в избу. Тела Трошки, жены и сына лежали на лавках вокруг печи, одетые для погребения. У женщины и ребенка лица были укрыты тонкими льняными платками. Лицо мужчины было открыто. Середин сорвал со стены лучину, внимательно осмотрел тело и, бросившись в сени, стал будить мужиков. Пришлось надавать им крепких пощечин, прежде чем те пришли в себя.

— Тихо, это я, ведун. Кто здесь был? — спросил Олег.

— Дык, никого… Поскребся ктой-то в двери, мы подошли, а там и никого.

— Так… — Олег поднял их на ноги за шиворот, как нашкодивших щенков. — Быстро по домам, бегом, ну!

Мужики похватали топоры и затопали по улице.

Олег побежал к дому Окоша. Из избы слышались голоса — Невзор уговаривал крестьянина прилечь отдохнуть.

— Так, — сказал Середин, входя, — Крот, ты спишь, мы сторожим, потом сменишь. — Он постарался добавить в голос командирские нотки.

— Понял, — пробубнил староста, — все понял. Ложусь. — Он плюхнулся на лавку и почти сразу захрапел.

— В чем дело? — спросил Невзор, выходя за Олегом во двор.

— Ингольф украл смертный платок.

— Зачем?

— Зеркало в нем понесет, чтобы нечисть поднять. Это он наводит упыря. — Середин оглянулся на лес. Край луны уже показался над верхушками, — беги в дом кузнеца. Ингольфа там уже нет, ищи пояс. Ты узнаешь его сразу: на поясе по всей длине навязаны узелки. Найдешь — сохрани любой ценой. Без этого пояса ты Малушу обратить не сумеешь.

— А ты?

— Я на кладбище. Как вернешься — ложись на лавку, укроешься с головой и старосту прикрой. Услышишь мой крик — беги на двор. Все, давай.

Невзор беззвучно исчез в ночи. Ведун перемахнул плетень и побежал к южным воротам. Створки были приоткрыты, он проскользнул между ними, не сбавляя темпа, почти бегом взобрался по скату холма, перед гребнем упал на землю и пополз.

Кладбище открылось в свете луны, как на ладони, до него было не более четверти полета стрелы. Между могилами двигалась темная фигура в свободном балахоне. Остановившись возле свежих погребений, человек откинул капюшон. Он был невысок, коренаст, темные волосы схвачены кожаным ремешком.

Олег провел по лицу руками. Ночь расцветилась в голубовато-зеленые тона. Он снова посмотрел вниз — и поразился произошедшей перемене. Там, где между могилами стоял кузнец, теперь возвышалась стройная фигура со светлыми, спадающими на плечи, волосами. Даже не видя лица, Середин понял, что не ошибся — перед ним был брат Велены. Ингольф достал из-за пазухи сверток и принялся осторожно разворачивать материю. Олег узнал смертный платок, похищенный из дома Трошки. Колдун убрал ткань, и в руках его что-то блеснуло. Середин напряг зрение. Тотчас стали видны мельчайшие детали, каждый волосок на белесой голове Ингольфа, его нахмуренные брови, крепко сжатый рот. В руках колдун держал круглое металлическое зеркало, ловя в него призрачный свет луны.

Середин увидел, как от зеркала к ближайшей могиле протянулся едва различимый луч — и тотчас комья земли зашевелились, будто кто-то толкал их снизу. Над землей появились черные пальцы, вздувшаяся кожа свисала с них лохмотьями. Показалась рука, изъеденная тлением, с кое-где отвалившимися кожными покровами. Постепенно из могилы выбралось существо, уже мало напоминающее человека: с вылезшими волосами на голове, с полусгнившими, почти не прикрывавшими зубы, губами. По остаткам одежды Середин определил, что прежде это была женщина. Глаза мертвеца, странно блестевшие в лунном свете, обратились к зеркалу; труп сделал шаг вперед, покачнувшись на полусогнутых ногах. Ингольф быстро перевел луч луны на другую могилу. Снова зашевелилась земля…

Одного за другим Ингольф поднял из могил четырех мертвецов. Все они, как заговоренные, устремились к зеркалу в его руке, чтобы заглянуть туда. Колдун медленно стал отступать по направлению к воротам, держа зеркало перед собой, словно выманивая ожившие трупы.

Середин огляделся. Когда они подойдут к воротам, он будет как на ладони. Можно было отползти за гребень холма, но далеко от себя отпускать жуткую процессию не хотелось. Олег скатился вниз. Недалеко от ворот он приметил заросли дрока. Оборванные по краям кусты — видно, селяне собирали дрок для покраски одежды, — в центре были густыми, несмотря на то, что уже отцвели. Середин заполз в заросли и лег на спину, сжимая в руке саблю. Он отцепил кистень от пояса и продел руку в петлю, чтобы в случае, если Ингольф его обнаружит, не терять времени.

До захода луны было еще далеко, но висела она низко, освещая лишь верхушки кустов. Время тянулось невыносимо медленно, Олег вспомнил неспешные движения упырей и подавил в себе желание выглянуть, чтобы оценить ситуацию. От него до ворот было совсем недалеко, и пропустить Ингольфа с его ходячими трупами он никак не мог.

Дом кузнеца почти примыкал к тыну, обходившему селение по склону холма. Сбоку от избы имелся небольшой хлев, метрах в ста за ним — кузня. Дверь в кузню была открыта, и Невзор разглядел в глубине небольшой горн, кучу угля. Дружинник осторожно подобрался к избе и заглянул в окно. Внутри было пусто, на стенах потрескивали две лучины. Он постоял немного, прислушиваясь, затем скользнул в дверь. Обстановка была довольно скудная, но это и понятно: кузнец, обслуживающий все селение, мог позволить себе не вести обычное хозяйство, а жить с того, чем платили за работу деревенские.

Горница была пуста, если не считать стола на перекрещенных ножках. Возле печи, Невзор обнаружил сундучок, окованный по углам медным листом, по крышке шла затейливая резьба. В сундуке стояли бутыли темного стекла, лежали мешочки с травами и чем-то сыпучим. На самом дне он обнаружил то, что искал — тонкий поясок, расшитый разноцветным узором; по всему поясу, через равные промежутки, были завязаны тугие узелки. Невзор сунул вещицу за пазуху, огляделся. Больше здесь делать было нечего. Он поднял сундучок, подивившись его тяжести, и вышел из дома.

В кузне, возле холодного горна, валялись молот и молоток поменьше, клещи — обычный кузнечный инструмент. Волкодлак потянул носом. Его насторожил странный запах: масляный и едкий одновременно. Невзор поставил сундучок на пол, прошелся вдоль стен. В углу он обнаружил небольшой бочонок с заткнутым широкой деревянной пробкой отверстием в крышке. Невзор ухватил пробку пальцами и в два рывка вытянул ее. Едкий запах ударил в нос так, что дружинник отшатнулся. Всадив на место пробку, он взял бочонок под мышку, поднял с пола сундук и вышел из кузни.

Наконец Олег услышал их шаркающие шаги: упыри, подволакивая ноги, шли за своим отражением, словно связанные с ним невидимой нитью. Крест забился на руке, и Середин чуть приподнял голову. Держа зеркало в вытянутой руке, Ингольф ступал осторожно, оглядываясь на каждом шагу: стоит ему поскользнуться или упасть, и нечисть бросится по могилам, но по ночам будет преследовать его до конца жизни. Подойдя к воротам, Ингольф пошире развел створки, открывая дорогу своим страшным попутчикам.