— И я так могу перемещаться? Наверное удобно, если к этому можно привыкнуть.
— Сможешь, если захочешь. Я взяла учебники, будем понемногу учиться, если ты все-таки решишь не возвращать себе память, — она посмотрела на часы. — Действие зелья закончится через пять-десять минут.
— Я уже начал привыкать.
— Ты просто себя со стороны не видел. Только незнакомых можно было бы обмануть, встретили бы мы Рона или Гарри… Поэтому, кстати, обороткой редко пользуются. Сложно обмануть того, кто хорошо тебя знает.
Они прошли в гостиную, Гермиона села на диван, сбросив туфли. Джо расхаживал по комнате.
Жизнь шла трещинами, и как бы старательно он не делал вид, что все под контролем, это было не так. И это было несправедливо.
— Послушай, если я вспомню, а я наверное однажды все-таки вспомню, — сказал он, не поворачивая головы, — это все изменит? Я не смогу остаться тут?
— Я не знаю. Но я очень плохо представляю его…
— Снейпа?
— Да, я плохо представляю его в роли повара. И в этой квартире… И я не знаю, — она тяжело вздохнула, — что будет дальше.
Обратное превращение в Джо прошло легче, не было такой удушающей боли, только что-то вроде щекотки, да одежда стала свободнее.
— Фините Инкантатем, — Гермиона взмахнула палочкой и его одежда приняла привычный вид. — Ну вот и все. А сейчас мне надо бежать.
— Постой, — он взял ее руку, поцеловал запястье, ладонь, — у меня столько вопросов…
— Я понимаю, но мне действительно надо идти. Я вернусь.
— Как мне найти тебя?
— Я пришлю тебе сову, ночью.
— Я буду ждать, — он с сожалением выпустил ее руку.
— Не колдуй без меня, пожалуйста, — Гермиона обулась, выложила из сумочки книги, футляр с палочкой, крутанулась на месте и исчезла.
Выходить из дома следовало минут через двадцать, Джо убрал футляр с палочкой в шкаф, посмотрел на книгу, которая лежала вверху стопки. Тип с перекошенной физиономией неприятно ухмылялся, глядя на него. Молчал, и слава Богу. Джо принес упаковочную бумагу и обернул книгу, чтобы не видеть фотографии, и чтобы другие случайно не увидели. В субботу брать книжку в ресторан было верхом самонадеянности — субботние вечера всегда самые сложные, и все же он решил прихватить ее с собой.
Конечно, не то чтобы почитать, просмотреть ее времени не нашлось. Вечер выдался на редкость суматошным даже для субботы. Он устал до чертиков, и когда двери за последним посетителем наконец-то закрылись, вышел в зал, встал у барной стойки и потребовал у бармена коньяка.
Мона подошла сзади, положила руки на плечи и уткнулась лбом в его спину. Питер тактично отошел от них, старательно восстанавливая порядок в баре.
— Что за вечер… Ты устал?
Он кивнул.
— Поедем ко мне?
— Мона, — он положил свою руку на ее ладонь, пожал ее пальчики. — Мона, милая, я без сил, как и ты. От меня толку — ноль, я могу только прийти и упасть спать, даже не раздеваясь.
— И спи. Я люблю смотреть, как ты спишь. И я люблю просыпаться с тобой, а этого так давно не было. Сделаю тебе завтрак, потом поваляемся перед работой, посмотрим какой-нибудь хороший фильм… У меня есть на диске «Реальная любовь» с Рикманом и «Рекрут», там Аль Пачино, отличный фильм…
— Не сегодня, Мона, — он развернулся к ней, поставив бокал на стойку, — я, честно, очень устал и настроение у меня мерзкое. — Он говорил с ней нежно, и хоть Мона никогда не была дурой, но отчего-то всегда позволяла ему обманывать себя.
— У тебя кто-то появился, Джо?
— У меня появились дополнительные проблемы, я говорил, мне надо их разрулить, а сил нет совсем.
— Ты… не врешь? — она закусила губу и была готова заплакать.
— О, боги, нет конечно! Иди сюда, — он поцеловал ее. Она всхлипнула, прижалась к нему и стала шептать всякую ерунду, которую обычно говорят женщины в таких ситуациях. Он не слушал, только гладил по волосам и повторял, что все будет хорошо, а сам страстно желал оказаться у себя дома и даже немного пожалел, что пока не умеет аппарировать и домой ему придется ехать привычным способом.
Прежде чем начать читать, он пролистал книгу. Фотографий — колдографий — было немного, этот Снейп не любил свои изображения и правильно делал.
Одна фотография, в самом начале, небольшая и немного смазанная, старая, привлекла внимание Джо. «Эйлин Принц, последний год обучения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Мать Северуса Снейпа». Фотографии отца не было. Джо разглядывал девушку на фотографии, та хмурилась, упрямо сжимая губы. Мать. Возможно — его мать. Он резко захлопнул книгу.
Это было невыносимо. Общество Гермионы примиряло со всем этим, работа отвлекала, но ночь и эта книга… Ему было страшно, как было давным-давно после больницы, когда боль могла застать врасплох, делая его совершенно беспомощным. Страшнее этой беспомощности он — пока — не знал ничего.
Пришлось идти на кухню, искать алкоголь, хоть какой-нибудь. Нашлась подаренная бутылка русской водки, конечно же презент Игги, который уверял, что это единственное, что можно пить из всех крепких напитков.
Водка противно пахла и Джо опрокинул в себя стопку, стараясь не дышать. Тепло разлилось по телу, но иррациональный страх не отпустил.
— Ладно, не помогла водка, поможет… что-нибудь другое, — он включил стереосистему, поставил последний альбом Стинга. Стало немного легче дышать. Он переместился с книгой из спальни на диван и принялся за чтение. Он решил прочитать пару глав, но книга не отпускала. Рита Скитер несомненно обладала талантом и прытким пером. Факты хотелось ставить под сомнение, с автором хотелось спорить, но от чтения было не оторваться. Намеками, вопросами, противоречиями Рита удерживала внимание читателя как тисками. Прошло пару часов, на востоке стало золотиться небо, а Джо так и сидел в гостиной, перелистывая страницу за страницей.
Стук в окно заставил его вздрогнуть: на карнизе сидела небольшая сова и очень недовольно стучала в стекло клювом. Джо впустил птицу, та важно вошла и протянула лапку, к которой был привязан свернутый пергамент.
«Если ты хочешь отправить мне письмо, напиши ответ на пергаменте. Пожалуйста, дай сычику немного печенья или орехов. Я не смогу прийти к тебе завтра, так что начнем занятия с понедельника. Ты не против? Гермиона”.
Он, чертыхаясь, стал искать орешки или печенье и чудом нашел пакетик жареного арахиса. Сычик принял угощение благосклонно.
— Только не летай тут, я сейчас напишу ответ, — добавил он, чувствуя себя последним идиотом. Но сычик посмотрел на него осмысленным, понимающим взглядом. Немного потоптался на месте, нахохлился и закрыл глаза.
Гелевая ручка не очень-то хорошо писала по пергаменту, но Джо как-то наловчился нацарапать несколько слов: «Буду ждать понедельника». Он поразмыслил, стоит ли писать о том, что он скучает и чувствует себя ужасно без нее, но не стал, вместо этого приписал чуть ниже: «Снейп — редкостный мудак. Надеюсь, что я — не он».
Он решил лечь спать и сделать перерыв в чтении, но проворочался без сна полчаса и снова включил и свет, и музыку. Книжка не была такой уж толстой, чтобы откладывать чтение на завтра.
На работу на следующий день он явился разбитым и усталым, и, впервые за все время ему безумно хотелось уйти. Если раньше именно «Полнолуние» вытягивало его из подступающей тоски, то сегодня даже тут ему было плохо.
— Ты опять выглядишь неважно… Что происходит, Джо? — Мона положила ладонь на его лоб.
— Я же сказал, у меня есть ряд проблем, — ответил он раздраженно. — Прости и… просто не трогай меня, — он скрылся ото всех в кабинете и закрылся на ключ.
Черт бы побрал эту книгу! Он по прежнему не помнил ничего из своей предыдущей жизни, но теперь он видел, возможно даже там, где и причин-то не было, видел в своих реакциях, в своих привычках, в своих симпатиях — Снейпа. Он стоял темной тенью за спиной и не было никакой возможности от него избавиться. Права была Гермиона, не стоило это читать.
Неудачник, думал Джо, раздав всем указания.
