И рядом со всем этим кошмаром, широко распахнув глаза, стояла Марина. Переключившись на ее эмоциональный след, Вадим почувствовал ужас и недоумение девушки. А затем ощутил, как изнутри начала подниматься, раскручиваясь, глубоко запрятанная аддикция. С болью в сердце он наблюдал, как менялась аура Марины. Как же это страшно — видеть, как любимый человек медленно, но неотвратимо гибнет, становясь монстром, и не иметь возможности помочь.

Но вдруг все разом прекратилось. Для Марины время будто остановилось. Она застыла на месте, превратившись в ледышку — эмоции, чувства, всполохи ауры — замерло все. На мгновение ему даже показалось, что она перестала дышать, а затем, словно сомнамбула, повинуясь неведомой силе, на негнущихся ногах направилась к выходу.

И все закончилось…

Вадим отнял руки от лица девушки и тронул ее за плечо.

— Что было дальше?

Она попыталась сфокусировать взгляд.

— Ее забрали…

Девушка хотела добавить что-то еще, но глаза ее закатились, и голова упала на грудь.

— Эй! Кто забрал? Кто? Отвечай!

Вадим с силой затряс ее.

— Вадим! Вадим, ты что творишь!

Оперативник перехватил руку спеца.

— Оставь ее, она не сможет ответить. Успеешь еще допросить.

Хлопнула дверь и аудитория заполнилась людьми — появились медики и клинеры. Кто-то уже делал укол скорчившейся под одеялом бедняге, другие расправляли черные пластиковые пакеты, готовясь упаковывать трупы.

Вадим нехотя отошел в сторону и уставился на свое отражение в окне. Зачесанные назад волосы, чтобы лоб казался выше, прикушенная губа и безысходность в глазах. Неужели кто-то узнал о его связи с Мариной? И о том, что он сделал? Нет, вряд ли. Да и откуда. Вадим выдохнул и опять набрал номер Марины. По-прежнему длинные гудки.

Позвони, пожалуйста, позвони, мысленно заклинал он ее. Ты же знаешь, как я волнуюсь!

Телефон, словно откликаясь на его призыв, вдруг разразился мелодией.

— Марина! — закричал он.

И спустя несколько секунд молчания в трубке, уже более осторожно:

— Марина?

— Ты никого не потерял? — раздался в ухе незнакомый мужской голос.

— Где Марина? Что с ней?

Вадим старался говорить твердо, но голос предательски дрогнул.

— Да ничего особенного. Пока жива. Она в стасисе.

— Где? — не понял Вадим.

— Не помнишь этого термина? Хм…

— Что ты собираешься с ней сделать? Отпусти ее немедленно!

Последнее прозвучало глупо. Спроси неведомый собеседник «а то что?» — любой на его месте сделал это — Вадим бы не знал, что ответить. Но мужчина сказал совсем другое:

— Если хочешь увидеть свою Марину, вот тебе первое задание. Если через тридцать минут не ответишь, что такое стасис, можешь уже сейчас с ней попрощаться.

Стасис… Вадим медленно произнес слово, словно пробуя его на вкус, оно показалось отдаленно знакомым. Вроде бы слышал что-то похожее. Давно. Но ничего конкретного в голову не приходило.

Поиск в Яндексе занял пару секунд — столько ушло на нажатие шести кнопок. В переводе с греческого стасис — «стоящий неподвижно». Этот термин означал состояние стабильности, период, когда отсутствуют какие-либо изменения. Только вряд ли звонивший имел в виду этот ответ.

И почему полчаса? Почему так много? Чтобы «загуглить» слово, столько времени не нужно. Или звонивший предполагал, что Вадим куда-то отправится в поисках информации? Но куда?

Спец схватил за рукав пробегавшего мимо оперативника.

— Послушай, термин «стасис» тебе о чем-то говорит?

— Не-а. А что это? В нашей базе смотрел?

Наша база. Войти в нее можно только с компьютера, расположенного в спецархиве. Может, вот она, разгадка?

Из аудитории Вадим вылетел пулей, даже не оглянувшись на окрик «а подписать протокол?».

Тридцать минут для того, чтобы добраться с Петроградки до Галерной, — это много. Вадим доехал за пятнадцать. Выскочил из машины на безлюдной вечером улице и, затормозив лишь для того, чтобы набрать код на двери, рванул прямо по коридору в дальний конец здания, разительно отличавшийся от грязноватого, с облупившимися стенами холла. Вряд ли кто из жителей города представлял, что за фасадом непрезентабельного на вид трехэтажного старого питерского дома скрывается святая святых «Ока».

Оказавшись в спецархиве — большом светлом помещении, уставленном рядами полок с одинаковыми папками в черных кожаных переплетах, Вадим сразу ринулся к столу с рабочим монитором. Путаясь в клавишах, быстро набрал в поисковике «стасис».

«Не найдено», — отозвался компьютер.

Дьявол!

Он чуть изменил слово, поставив «з» посередине, но вердикт остался тем же.

Что же делать? Или это что-то особое, о чем простым охотникам знать не положено?

Вадим вошел в систему под своим паролем спеца, но компьютер по-прежнему утверждал, что такого термина он не знает.

Оставался единственный вариант. Если, конечно, этот «стасис» вообще существует.

Опасливо оглянувшись на дверь, Вадим пересел на место хранителя архива. Однажды он уже сидел в этом кресле, когда совершал свое первое преступление — стер имя Марины из базы данных охотников. Поэтому он знал, что хранитель, покидая кабинет, не выходит из системы.

Итак, с-т-а-с-и-с.

Задумавшись на мгновение, компьютер выдал номер дела пятилетней давности. Причем, засекреченного.

Сорвавшись с места и чуть не забыв убрать следы содеянного, Вадим бросился к полкам.

Не то, не то… Вот!

Он быстро вынул папку и застыл на месте. Это было его дело. То, которое он вел пять лет назад, и которое привело к смерти напарницы и его уходу из оперативников Петровского отдела. Пересиливая себя, Вадим долистал папку до конца — до долгих допросов и заключения спецотдела. Он почти забыл эту трагедию — вернее, сделал все для того, чтобы забыть, — но сейчас воспоминания нахлынули на него помимо воли.

Как и сегодня, то старое дело началось с объявления оранжевого кода. Совсем еще зеленая охотница испуганно кричала в телефон, вызывая группу оперативников:

— Их шестеро, от восемнадцати и чуть старше!

— Где ты? — спросил Вадим.

— На набережной у Петровского…

— У стадиона? Хм… А эти шестеро, случаем, не вопят «Зенит чемпион»? — хмыкнул Вадим. — Может, это обычные болельщики? Сейчас матч «Зенита» закончился, после него должно быть, мягко говоря, много разочарованных с темной аурой. Посмотри повнимательнее, сине-бело-голубыми «розами» никто не машет?

— Я могу отличить аддикта от футбольного фаната, и не только по ауре, — в голосе охотницы прорезались обиженные нотки. — Нет, это не фанаты… Ой, они направляются к стоянке катеров…

— Следи за ними, мы выезжаем.

Нечего и думать, чтобы просить эту испуганную пичужку арендовать судно — своего транспорта на этом причале у «Око» не было — и следовать за странной компанией.

— Давай на наш причал, к Адмиралтейству! Договорись, чтобы нам подготовили катер. И нацепи наушник, руки наверняка понадобятся свободными, — раздавала указания Жанна, напарница Вадима.

За руль села она. Водила Жанна виртуозно, гораздо лучше Вадима. И не только водила. Два года назад, когда Вадима — вчерашнего студента — определили к ней в напарники, многие завидовали ему — все новички мечтали работать с лучшим оперативником Петербурга.

Пока машина неслась по улицам города, Вадим в который раз украдкой любовался девушкой. Высокой, белокурой, статной Жанне, по его мнению, имя совсем не шло. Жанна — это маленькая кокетливая брюнетка с ямочками на щеках, а его напарница — метр восемьдесят плюс скандинавская невозмутимость. Фрейя да и только. Или Валькирия…

— Отплыли! — раздался в ухе взволнованный голос юной охотницы.

— Куда?

— Куда? — глупо повторила девчушка. — Э-э-э… К Финскому заливу.

— Если выйдут в залив, то там как в сказке — хоть направо, хоть налево, хоть прямо наискосок — ищи их потом, — проворчал Вадим.

— Не надо настолько плохо думать об охотниках, — усмехнулась Жанна. — Маячок-то наша девочка сумела поставить. Вот, смотри.