Нити судеб В белой дымке олимпийская вершина. День и ночь стрекочет швейная машина. Разложив цветные нитки на скамейке, Людям судьбы шьют богини-белошвейки. Нитью розовой на белую одежду Пришивают благодарность и надежду. Желтой нитью – злобу, зависть и разлуку. А зеленой – одиночество и скуку. Не пойму, в чем перед ними виновата, Только стала мне судьба великовата. Наступаю на подол большого платья, Спотыкаюсь о потери и проклятья. Ты навстречу мне спешишь, раскинув руки. Коротки тебе судьбы носки и брюки. Расстегнулась ремешка тугая пряжка И сдавила плечи тесная рубашка. Попрошу я белошвеек неумелых: «Одолжите нам немного ниток белых. Пристрочите нас друг к другу рукавами, Чтобы больше никогда не расставались!» Роман любви прочитан
Мы жадно постигали науку страсти нежной: Роман любви листали поспешно и небрежно. Но кто-то вырвал в книге последние страницы. Мы так и не узнали, что там могло случиться. Роман любви прочитан. И мы не виноваты В том, что любовь, как книга, потрепана, измята. Дырявые страницы с потертыми углами Захватаны чужими и грязными руками. Роман любви прочитан. Пора идти за новым. Найдешь себе другую. Найду себе другого. И распахнет призывно страницы перед нами Нечитаная книга – любовь очередная. В копилке души Мне бы спрятать тебя в копилку души И гвоздями к сердцу прибить. Только мы, мужчины, вечно спешим Всех на свете перелюбить. Стал зачем-то тебя на других менять — Вроде был не пьян и не глуп. А в копилке души медяки звенят, Как у нищего на углу. Герасим и Муму Остыну я от страсти И наконец пойму: Находится Герасим На каждую Муму. Веревкой чувств привяжет И приведет домой. А нежных слов не скажет — На то он и немой. Муму ему виляет Коротеньким хвостом. Она еще не знает, Не думает о том, Как больно по живому, Когда душа кровит. Как страшно падать в омут Несбывшейся любви. И, словно на икону, До дна и до конца Смотреть на зыбкий контур Любимого лица. Бедное сердце Бедное сердце случайно упало на снег… Р. Лисиц Где-то слова, как лед, Падали мертвой капелью. Сердце, сбитое влет, Запорошило метелью. Сквозь снег проступает кровь На белой дорожке к дому, А женщина и любовь Еще не ушли к другому. На поминках любви Пальцы до боли Сжимают свечу. Плачу я, что ли? Или молчу? Когда эта ночь И эта свеча? Может, давно, Может, сейчас. В сердце – смятенье, И в мыслях темно, Черные тени Встают за спиной. Орущие рты Гнутся дугой. Кто это? Ты? А может, другой? Пьяно стаканы Сдвигают, смеясь. Я замолкаю, Чего-то боясь. Бьется мой страх В кольце чьих-то рук. Кто это? Враг? А может быть, друг? Из темноты Взвизгнул рояль. Кто это? Ты? А может быть, я? Любовь под замком Ты пришел, полюбил, победил, приручил И в красивую клетку меня заточил — В старый сказочный замок с высоким крыльцом, Словно цепью, сковав обручальным кольцом. Запер дверь на засов, чтобы я не ушла, И с довольным лицом поспешил по делам. Ушел мой палач, Затих старый дом. Ах, как тяжела Любовь под замком! В старом доме минуты текут, как часы, За окном – сторожа и свирепые псы. Мы с любовью сюда, как с подругой, вошли. Но ее под замком удержать не смогли. Я осталась одна. А вокруг – тишина. Никому моя боль не слышна, не нужна. Прости, мой палач — Такие дела… Любовь не лгала. Была – и прошла. Мы любовь не смогли удержать под замком, И скулит мое сердце бездомным щенком, Таю я, как Снегурочка, день ото дня, И однажды палач не застанет меня. Как соломинку, солнечный луч ухвачу И в рассветную даль вместе с ним улечу! Прощай, мой палач! Прощай, тихий дом! Прости, не смогла Любить под замком… Разрыв Наш сентябрь разорвали на сотни неравных частей. Нас незримые судьи судили жестоко и строго. Нашу пару разбили на двух незнакомых людей, Одиноко бредущих куда-то по разным дорогам. Мы навстречу друг другу уже не бежим, не спешим, И при встрече уже не ныряем друг в друга, как в омут. Кожу-нежность сорвали с растерянной голой души, Чтобы было удобнее резать и бить по живому. Тяжелеет от боли и кругом идет голова, Холод ветра разлуки мы чувствуем содранной кожей. И напрасно теснятся невысказанные слова, Как незваные гости, застыв на пороге прихожей. Мы случайные взгляды, как ноты, читаем с листа, И смеемся в ответ, а над кем — не поймем и не знаем. Но за смехом не слышно, как стонет душа-сирота У подножья креста, где веками любовь распинаем. |
