– С вами? – Дари скрестил руки на груди, – Мы столько раз сбегали с тобой вдвоём, я столько же раз помогал тебе в этом, а теперь ты говоришь мне «С нами»?. Так не пойдёт, Софита, – мальчик развернулся, направившись к двери, – Иди куда хочешь со своим авантюристом, но я отсюда и шагу не ступлю.

– Дари, – она хотела его остановить, но тот лишь вышел за порог. Хоть дверью не хлопнул.

Девушка с досадой вздохнула. Как бы ей ни хотелось взять его с собой, переубеждать его не было времени. Меррик уже должен ждать её. Надо торопиться. Медленно, на цыпочках, она выбралась из комнаты, перекинув ремни котомки через плечо и голову. Осмотрелась. Прислушалась. Снаружи никого не было, никого не наблюдалось. Стражников на её этаже не было, они обычно находились снаружи или внизу, и то в небольших количествах. В Сомэте издавна не поднимали восстаний. Вопреки суровым взаимоотношениям Софиты с её отцом, он не был плохим человеком. Его всегда волновали жители страны, он считал, что они – главное, о чём ему следовало беспокоиться, и это было тем его достоинством, за которое принцесса уважала отца. Однако их конфликты это не отменяло.

Мышкой она прокралась по коридорам, устланным ковровыми дорожками, сжимаясь под жуткими и, казалось, осуждающими взглядами её предком, смотрящих на неё с картин и гобеленов. Добравшись до окна в торце здания, девушка оглянулась. Никого. Несколько раз извинившись перед предками, в сердцах попрощавшись с любимой матерью, она перекинулась через окно, повисла на руках. Пальцы тут же отдались болью. Ей были непривычны такие физические нагрузки, хоть слабой она и не была. Девушка тут же отпустила карниз и упала на твёрдую землю, еле удержавшись от того, чтобы не свалиться на задницу. Снова взгляды по сторонам, снова никого. Перед особняком никого не было. Во всяком случае, ей так показалось сначала. Когда же она аккуратно, пригнувшись, вышла к фонтану в центре двора и хотела его обойти, скрывая свои шаги шумом воды, сверху её окликнули:

– Куда направилась так рано, юная леди?

Она вздрогнула. Обернулась, понимая, что всё накрылось медным тазом. Глубоко вдохнула, стараясь сдержать испуг и сердце, стремительно набирающее ритм. Над ней, на балконе, стоял, в одном ночном халате, который на уровне живота пересекал узор в виде двух волн, а на груди, слева, украшала капля, Арус Зеилли – король Акиры. Софита смотрела на отца. Ей не хотелось признавать своё поражение, отступать она не желала. А потому, вместо того, чтобы покорно опустить голову и извиниться, начать оправдываться, как он явно ожидал, начала собирать магическую энергию, сочившуюся из водопада позади неё, и направлять её, создавать управляемый поток. Начала бы, если бы вдруг на разглядела рядом с отцом знакомого ей с детства смуглого черноволосого мальчишку, который отводил взгляд в сторону и всячески избегал глаз синеволосой.

– Дари… – прошептала она, раскрыв от удивления рот.

– Если бы не он, тебе бы удалось уйти куда дальше, дочка, – улыбнулся король, погладив Дари по голове. Последний, кажется, похвале рад не был, но Софите на это было глубоко наплевать.

– Дари, грязный предатель! – крикнула она, в ярости выпуская довольно много собственной энергии в уже собранный за её спиной поток воды. Фонтан поднимался.

Очень зря она начала колдовать, поддаваясь сильным эмоциям. Это никогда не доводит до добра. Заклинание становится практически неконтролируемым и может легко выскользнуть из рук, а в таком случае все старания пойдут прахом, циркуляция сил нарушится, и затраченная энергия больно ударит в голову. Такой удар будет способен лишить сознания на какое-то время, а в зависимости от количества энергии даже ввести в кому или убить. Софита знала это. Знала, но всё равно продолжала колдовать. Поток воды за её спиной рос, поднимаясь вверх, а после изогнувшись дугой, навис над балконом. Арус Зеилли, до того весьма удивлённый развернувшейся перед ним картиной, только сейчас отошёл от шока, но заблокировать заклинание не успел. Огромный водяной столб обрушился на балкон, и король успел лишь остановить его, тот час же превратив воду в лёд, ещё прежде, чем та с ним столкнулась. Этим же он лишил себя возможности быстро спуститься с балкона, чем девушка, хоть и ослабленная, чувствующая, как её руки словно наливаются свинцом, а в глазах всё становится мутным, всё равно развернулась, грязно выругалась и бросилась бежать. На шум выбежали стражники, но увидеть её они не успели.

– Чего стоите, псы безмозглые?! – бросил мужчина, глядя на них через единственную щель в плотном куске льда, – В погоню! Верните её сейчас же!

Тогда он не знал, в чём дело. Сидя в лодке, медленно следующей за течением реки в кромешной темноте, ему показалось, что девушка плачет. Она прибежала уставшая, еле дышала и тут же свалилась в лодку, ложась на дно. Парень вытолкнул её, столкнул на воду веслом, которое тут же положил рядом с собой. Она молчала. Лишь всхлипывала время от времени да закрывала лицо локтем, стараясь не показывать, что чувствует. Юноша не стал спрашивать. Он понимал. Прощаться с родными всегда тяжело.

Ложь связана с отсутствием смелости сказать правду

Альфред Адлер

Зов кукушки

Я не спал. Нельзя было спать, зная, что река может в любой момент зайтись порогами и унести нас чёрт знает куда. Было пасмурно. Несмотря на то, что Сомэт называли городом посреди пустыни, находился он далеко не в середине. По ту сторону реки, там, где лежала река, предназначенная для ловли рыбы, располагались саванны, усеянные одинокими акациями. Лишь на противоположной стороне, весьма далеко от реки, начиналась пустошь. Переход не был настолько резким, чтобы рассмотреть его издалека, однако, если присмотреться, можно было предположить, где он начинается. Осадки эту местность тоже не обижали. Дождя не было, но воздух пах им. Я бы сказал – благоухал. Впервые я узнал, что дождь может так пахнуть. В Лондоне часто шли дожди, но пахли они чем-то городским, скучным и серым, как облака, нависшие над городом. Здесь же, посреди безграничной саванны, дождь пах свежестью. Такой свежестью, которая приходит в тот момент, когда залпом выпиваешь бутылку свежей холодной воды после тяжёлой изнурительной тренировки, разгоняя сухость во рту. Пах влажной травой и землёй.

Софита ворочалась во сне. Видимо, ей было холодно. В лодке укрыться было нечем, поэтому я, позволив себе такую наглость, отрыл в её походной котомке плащ, которым и накрыл девушку. Она поёжилась, сама ухватилась руками за край плаща, подтянула его к лицу, зарылась. Лунный свет отразился от небольшого сверкающего браслета на её руке. Точно. Нас ведь могут отследить, если я не сниму его. Я спустился к девушке, стараясь не задеть её и не наступить ей на ноги, наклонился к браслету, осмотрел его. Обычное украшение, бижутерия и ничего больше. Разумеется, он магический, однако таковым не выглядит. Как мне снять его? Очевидно, если бы девушка могла его снять, давно бы это сделала. Пилить мне его нечем, да и не об этом я думал тогда, в таверне, когда Софита впервые попросила меня об этом. В тот момент первое, что пришло мне в голову – моё умение школы Пустоты – Поглощение. Я могу «поглотить в пустоту предмет, весом до 1 кг.» так звучало его описание, когда я впервые прочитал его. Теперь, конечно, из-за улучшения умения его описание несколько изменилось, но, уверен, мне хватило бы и начального уровня. Раскрыв руку перед браслетом, чуть ли не коснувшись его ладонью, я в уме проговорил это слово, как бы вызывая срабатывание способности. Подумал о нём, об этом умении. Ладонь завибрировала, словно я держал в руке телефон, который звонил в беззвучном режиме. Вибрация продолжалась недолго, всего несколько секунд, после чего браслет, словно детский конструктор распадаясь на мелкие детали, исчез в моей ладони. Несколько секунд я смотрел на свою руку с нескрываемым удивлением, скорее поражённый тем, как это умение выглядит, чем его эффектом. Что ещё могло произойти?Я не успел как следует отойти от увиденного, как перед моим лицом выскочила табличка, а следом за ней и ещё одна: