– Проходите, господа, – российский Президент встал и пожал руки министрам. – Мы просим прощения, что заставили вас ждать так долго. Но тема нашего разговора настолько серьезна, что не терпит недомолвок и двусмысленности.

– Надеюсь, переговоры прошли успешно, – сказал министр Шэнь с легким поклоном. – Вижу, у вас выпал первый снег. Это хороший знак. Свежий снег – символ обновления. После снега все становится белым, как чистый лист бумаги, на котором можно написать новую страницу истории.

– Хотелось, чтобы вы были правы, – Президент жестом пригласил вошедших министров за стол и вернулся в свое кресло. – Это были непростые три часа, но я думаю, что мы выработали общую позицию.

– Какие же будут инструкции для наших ведомств? – спросил российский министр.

– Мы предпримем максимум усилий через ООН и другие международные структуры, чтобы перевести американские стратегические арсеналы ядерного оружия под международный контроль. Более того, мы будем требовать, чтобы Европейские союзники США и другие ядерные государства, такие как Индия, Пакистан и Израиль, тоже передали свое ядерное оружие под контроль ООН. При этом мы готовы передать под контроль ООН и собственные ядерные арсеналы. В свете последних событий мы предлагаем быстрое и полное ядерное разоружение во всем мире под международным контролем.

На несколько минут в комнате повисла тишина, пока министры обдумывали то, что сказал российский Президент.

– У меня два вопроса, – Павлов обвел присутствующих настороженным взглядом. – Где все эти боеголовки будут храниться, и кто их будет охранять?

– Предполагается, что арсеналы будут храниться на нейтральной территории в Антарктиде в складах, которые будут оборудованы глубоко в толще материкового льда, – ответил китайский Президент. – Затем там же, в Антарктиде, будет построен завод по переработке боеголовок в топливо для атомных электростанций. Все эти объекты будут находиться под охраной объединенного контингента ООН.

– Я не хочу вдаваться в технические детали, – российский министр с сомнением пожал плечами. – Но все это потребует времени и огромных ресурсов.

– Именно поэтому по совету моего российского коллеги мы выбрали Антарктиду, – китайский Президент вежливо кивнул российскому. – На то, чтобы оборудовать хранилища в толще льда, не надо много времени, и это будет стоить недорого. Сложнее с заводом по переработке. Здесь Россия и Китай могут взять расходы на себя с расчетом на то, что они окупятся в результате продажи ядерного топлива. Конечно, учитывая удаленность площадки и погодные условия, проектирование и строительство завода займет некоторое время, но наш приоритет на этом этапе – собрать в одном труднодоступном, хорошо охраняемом месте все ядерное оружие.

– Не сочтите меня скептиком, господа президенты, но я задам еще один вопрос, – министр Павлов сделал небольшую паузу. – У нас есть план на случай наиболее вероятной реакции США на наше предложение? Я имею в виду на случай их отказа разоружаться.

– Если Америка и ее союзники не согласятся передать свое ядерное оружие под контроль ООН, Генеральная Ассамблея проголосует за жесткие санкции, – ответил российский Президент. – Америка и Европа остро нуждаются в помощи для восстановления после цунами. Наступает вулканическая зима, и их потребности в нефти и газе существенно возрастут. Сейчас только Россия имеет возможность быстро нарастить объемы поставок углеводородов в Европу, и любые ограничения больно ударят по их экономикам. Мы надеемся, что европейцы учтут этот фактор при голосовании.

– Ситуация усугубляется тем, что цунами вывело из строя большинство нефтяных вышек в Северном море и у европейцев нет надежных источников энергии, чтобы пережить зиму. Кстати, у них нет и необходимых запасов продовольствия, – прокомментировал министр Шэнь. – Думаю, это сделает их достаточно сговорчивыми.

– Европейцы меня беспокоят меньше, чем Америка, – пожал плечами Павлов. – Я с трудом могу поверить, что Штаты пойдут на разоружение даже под давлением санкций, ведь после обвала доллара военная сила – это единственный элемент влияния на внешний мир, который у них остался. Если Вашингтон загнать в угол, они, скорее всего, пойдут на конфликт.

– Такая вероятность существует, – спокойно ответил китайский Президент. – В этой комнате мы пришли к соглашению, что в том случае, если США откажутся разоружаться, Россия и Китай начнут военную операцию на их территории.

– Война? – удивленно воскликнул Павлов. – Интервенция? Они же, не раздумывая, применят против нас ядерное оружие!

– До применения ядерного оружия дело не дойдет. К тому же у нас есть уверенность, что мы сумеем избежать военного конфликта и нам все же удастся убедить США начать разоружение, – уверенно сказал Президент России.

– Не понимаю… – Павлов в недоумении, пожав плечами, обвел всех присутствующих удивленным взглядом.

– Со временем вам все станет ясно, господин министр. Сейчас ваша задача с министром Шэнем – созвать чрезвычайную Генеральную Ассамблею ООН и организовать голосование за нужную нам резолюцию, – китайский Президент вежливо улыбнулся и многозначительно посмотрел на российского коллегу.

Чуть слышно выбивая пальцами по подлокотнику кресла непонятную мелодию, Коэн пытался вспомнить, когда он видел президента Лэйсон такой несдержанной и раздраженной. Даже когда он по просьбе Кроуфорда рассказал ей о военном перевороте Брэдока, она была спокойна и рассудительна. Теперь же, после Совета национальной безопасности, когда Кроуфорд и Коэн собрались в ее кабинете, она нервничала и даже не пыталась скрывать это.

– Черт подери! Нас потихоньку загоняют в угол, – отрывисто бросила Президент, меряя кабинет широкими шагами. – Они не оставляют нам выбора! Они знают, что, если генассамблея проголосует за передачу нашего ядерного оружия под контроль ООН, мы не подчинимся. А дальше что?

– По-моему, здесь все как раз ясно, – ответил Кроуфорд на повисший в воздухе вопрос. – Если мы не подчинимся, они введут против нас санкции.

– Санкции? – Президент резко остановилась и смерила своих собеседников гневным взглядом. – Санкции против Америки? Вы с ума сошли! Это мы вводим санкции против… Против… Кого хотим!

– Если вы заметили, мэм, расклад сил в мире несколько изменился, – мягко отозвался со своего кресла экс-вице-президент.

– К черту расклады!

Президент упала в кресло за своим рабочим столом и нервно забарабанила пластиковым стилусом его поверхности, которая представляла собой большой интерактивный экран. Коэн заметил, как по нему в беспорядке заплясали десятки карт, графиков и таблиц.

– А.., черт! – Президент ткнула пальцем в одну из иконок, и экран на поверхности стола погас. – Пока у нас есть ядерное оружие, они ничего нам не сделают. Я уже начинаю жалеть о том, что мы почти полностью уничтожили химическое оружие и настаивали на уничтожении ядерных боеголовок большой мощности. С ними у нас было бы больше аргументов.

– Ну это была ваша инициатива, мэм, – вежливо напомнил Кроуфорд.

– Да знаю… – Лэйсон бессильно откинулась на спинку кресла и обвела всех хмурым взглядом. – Вот, господа… Кто из вас думал двадцать лет назад, что «Лунный Свет» обернется для Америки катастрофой?

Обстоятельства, мэм… – начал Коэн, но Президент, скорчив недовольную гримасу, перебила его:

– Все я понимаю. Обстоятельства… Извините меня за выброс эмоций, господа, вы не заслуживаете такого тона. Этот Совет… эти министры… Порой мне кажется, что все бесполезно, что ничего уже невозможно исправить. И эта наша субмарина… А если бы боеголовки были активированы?

– Боеголовки активируются с вашего «черного ящика», мэм, – напомнил Коэн.

Президент тяжело вздохнула и с надеждой взглянула на Кроуфорда:

– Рэй, ведь у вас на все есть ответ… Что нам делать? Только прошу вас, не надо про новый мир и поступательное развитие человечества. У нас конкретная угроза, и нужны конкретные шаги.