Невротиком я стал именно в детстве, когда стал бояться этого мира, в котором даже отец и мать у меня вызывали страх, отца я боялся пьяного, а мать пугала своей грубостью и в чём-то даже жестокостью, в первую очередь психологической. Спасало то, что были бабушка и двое дедушек, один дед Аркадий, был 7 лет танкистом, и даже, было дело, стоял где-то под Кореей после Великой Отечественной. Он был весёлый, хорош собой, с отличным чувством юмора и большой охотник до баб, в последствии я думаю многое из его поведения срисовал и я.
Бывало выпьет лишнего и говорит:
– Эх, Серёга, как вчера помню, эх, кореяночку, да на кушеточку!
Тут прилетает от бабули с криком:
– Ты чего мелешь то, старый!
– А чего говорит, стоят две палатки, одна очередь солдаты, а вторая офицеры, дай рассказать то как было!
Но потом умолкал, видя грозно сверкающие глаза бабули. Дед был ещё тот ходок, об этом не любили в нашей семье распространяться, но он всегда отдыхал по югам один, я видел одну фотографию тех лет. Стоит на ней красавец мужчина, весь в белом и белой лёгкой шляпе, улыбается шикарной улыбкой, хорош, что и говорить. Потом к ним домой приходили письма с женским подчерком после этих поездок, но бабушка прощала ему всё это, потому что думаю любила. И весь посёлок 23-го лесозавода, что был на окраине города знал Аркадия. Часто я ездил с ним на его зелёном мотоцикле Урал с коляской, который ему подарил его брат пограничник, на нём даже осталось крепление под пулемёт, и он приветственно махал встречным бабулям, и уже тогда мне казалось уж больно они любезны с ним.
Дед на жизнь смотрел с большим оптимизмом, всю жизнь после танкиста отработал на лесозаводе сварщиком и был в большом почёте у начальства, его ценили и уважали. В те далёкие коммунистические времена, как мне потом рассказывали, давали одну путёвку начальнику, а вторую обычному рабочему, ну и конечно руководство предпочитало брать с собой моего деда-сварщика, с которым и вина можно было попить, да и девок заклеить. Таким образом он побывал практически во всех странах соцлагеря, Польша, Чехословакия, Болгария и других. Я запомнил одно наставление деда, оно резко врезалось мне в мою детскую память. «А ты, говорит, если совсем херово жизнь повернулась, – подними руку над головой, резко вниз опусти и скажи «Ну и хер с ним!». Чем то мне потом напомнило это мудрое наставление деда, известное кольцо царя Соломона с надписью «И это тоже пройдёт».
Отпускать ситуацию – это великое искусство, которым владеют лишь не многие, и не важно, обычный ты танкист или какой то великий царь. В отличии от остальной моей родни он хоть и любил выпить, но никогда не опохмелялся и в запоях не бывал, за что я его всегда уважал с самого раннего детства.
Бабушка Фаина всю жизнь работала в школе учителем младших классов, её закинула жизнь под Архангельск по распределению, как тогда часто бывало, – отучился и будь добр, отдай долг Родине и езжай в какой-нибудь Крыжополь годика на три, а дальше многие так и оседали, ведь в то время семьи заводили очень рано. Она пекла восхитительные пироги и кулебяки, конечно же с треской, это тоже разновидность северного пирога, и хоть и была своенравной, но в доме у них всегда было тепло и уютно, сердечно что ли. Они жили в таком советском деревянном двухэтажном доме в простой двухкомнатной квартире на втором этаже, одна комната была проходной, воду приходилось таскать из колонки, и долгое время было печное отопление. Двери тогда никто и никогда не закрывал на ключ, я это хорошо запомнил, так же как и потом в лихие 90-е, когда квартиры стали превращать в настоящие крепости, состоящие из толстенных решёток на окнах и тяжеленных дверей, по толщине металла напоминающих огромные сейфы.
Запомнилась мне одна история, которую поведала она мне сама.
Была она беременна вторым ребёнком, моей мамой, и говорит, срок уже подходил, а она таз с бельём тяжёлый подняла и чувствует началось, а ближайшая больница через реку надо ехать по зимнику, ну или пешком около часа минимум. Что бы вы думали, оделась, а зима стояла, январь, трескучий мороз, на крайнем севере не забалуешь, и она одна, пешком так и добежала. Только-только поспела, говорит. Вот это люди были, прям диву даёшься, как из камня, или даже стали что-ли.
Часто я оставался у них на всё лето, и это были самые прекрасные дни моего детства, полные радости и веселья, тепла и любви. Я, как маленький зверёк, отогревался у них Душой после всего, что происходило у меня дома. Они дарили мне то внимание, которое я не получал в своей семье, проводили со мной время, занимались мной и благодаря наверное им я не превратился в конченного психа.
Вторую бабушку, Лидию, сестру кстати назвали в честь неё, я не помню, она рано умерла, когда мне было лет пять, отец рассказывал, что она была крайне добрым и отзывчивым человеком, вот только здоровья Бог не дал, умерла на пути в посёлок Кегостров, торопилась к деду, несла обед, да так и не успела, сердце остановилось.
Посёлок Кегостров, что стоит прямо напротив Архангельска на другой стороне реки Северная двина, является моим родовым гнездом по отцовской линии, там до сих пор стоит старый большой деревенский дом, в котором живёт брат отца Алексей. И род мой с этих мест тянется с далёкого 16 века, о чём я делал официальный запрос в архив. Можно смело утверждать, что по крови я коренной помор из обычной рабоче-крестьянской семьи, и весь мой род берёт свои истоки из простых крестьян.
Самым ярким представителем поморов до сих пор остаётся гений Михайло Ломоносов, которым я восхищался ещё в детстве. Восхищало и то, что он до Москвы дошёл в лютую зиму с обозом, а это ни много ни мало 1200 км, и то, сколько всего он успел сделать для Руси за свои 57 лет. Литература, химия, история, и много где ещё он оставил отпечаток своего гения для своих потомков. Был смел и отважен и никого не боялся, гнул свою линию, даже оставаясь один против всех и в тюрьме. В одной книге про него я прочитал, что как-то под хмельком ночью гуляя по Питеру, на него напали два матроса, у одного из них был нож. Того, который был с ножом – он убил с одного удара кулаком, это же какой силищей нужно обладать, а второго скрутил и сдал властям.
Дед Василий после смерти жены очень сильно стал пить. Он был очень умный, читал множество книг, увлекался психологией, имел второй взрослый разряд по шахматам, но был своенравен и упрям, характер был не простой, прямо скажем, гнул свою линию и с роднёй у него были мягко скажем напряжные отношения, в особенности с моей матерью. Часто они ругались именно на счёт меня и моего воспитания, мне сложно сказать как оно было, потому что я не помню. Умер он тоже достаточно рано по причине хронического алкоголизма, вышел вечером на берег реки у себя в Кегосторове, выпил малышку водки и тут то его и парализовало, нашли уже утром, когда он отходил.
Алкоголь жёстко и и не щадя выкашивал мою родню. Началось всё с прадеда Дмитрия, который вернулся с войны с тяжёлым ранением ноги, пуля была разрывная и мелкие осколки выходили и постоянно отзывались острой болью, которую он заливал огромными дозами водки. Позже я узнал подробности, он был разведчиком, и 31 декабря 43 года прямо в канун Нового года, немцы неожиданно перешли в наступление на том участке фронта, где стояла его рота, где-то недалеко от Курска. Его разведрота встала на смерть на пути врага и до подхода основных сил сумела выдержать три яростные атаки противника, во время последней он и был тяжело ранен в ногу. Была медаль «За мужество», а позже дали и двухкомнатную квартиру на улице Гайдара, в которой я и провёл своё детство. Прадед был настоящий герой, позже я нашёл документы, полностью подтверждающие эту историю, и до сих пор горжусь им.
Прабабушка Агния, чтобы меньше доставалось ему, стала пить с ним, странный метод на мой взгляд, но часто встречается в русских селеньях, потом деда почти парализовало, и он сгорел, когда курил пьяный в кровати, в квартире больше никого не было. А Агния, как говорят так и закидывала с утра стакан водки, а потом шла на целый день работать в поле. У неё даже медицинской карты в поликлинике не было, потому что по врачам за всю свою жизнь она не разу не ходила. Какое же феноменальное здоровье было у людей в то время! Умерла когда ей было далеко за 80, по настоянию врачей завязала на несколько месяцев с алкашкой, а потом выпила рюмку у соседки, легла на диван и так и уснула вечным сном. Врачи по приезду сообщили, что мол, бабуля очень резко развязала, сердце не выдержало и остановилось.
