— Какой сообразительный ребенок, — ехидно фыркнула девушка, ковыряя ногами землю.
— Вообще-то я уже не ребенок, — мрачно нахмурился Вальтц, неодобрительно покачав головой, и в ответ на немой вопрос, застывший в ореховых глазах, со вздохом пояснил: — Это мое проклятье. На самом деле, я уже давно взрослый, просто из-за проклятия теперь выгляжу так.
— Жестоко, — присвистнула его собеседница и, не удержавшись от любопытства, поинтересовалась. — За что тебя так? Ведьму за косичку дернул?
— Вообще ведьмы проклинают и просто так, из мести или в обмен на что-то, не обязательно надо давать им для этого повод, — мальчишка совсем по-взрослому усмехнулся, качнув головой. — Но у той, что прокляла меня, повод был. Хотя с косичкой ты всё равно перегнула, за это бы меня, скорее, превратили в жабу или горстку пепла по настроению.
— Ну, в первом случае у тебя бы еще был шанс, — невольно улыбнулась Мэй, припоминая подходящую сказку. — Был бы царевной-лягушкой. Ну, по-вашему, принцессой.
— А что, есть такая сказка? — с интересом склонил голову Вальтц. — Никогда не слышал, расскажи.
— Ох, грузишь ты меня сегодня этими вопросами, — поморщилась девушка, пытаясь наскрести в памяти обрывки прочитанной в детстве истории. На удивление, основная проблема земноводной царевны вспомнилась весьма легко. — Если мне не изменяет память, то там Василису Премудрую отец заколдовал за то, что была умнее и талантливее него, превратив в лягушку. Эту лягушку взял с собой то ли Иван-царевич, то ли Иван-дурак, я уже точно не помню…
— Иван… дурак? — темно-алые глаза удивленно расширились. — Его серьезно так и называли?
— У нас в сказках почти всегда так, главный герой или царевич или дурак, иногда даже два в одном. Не в клиническом смысле, конечно, а скорее в соответствии с поговоркой «дуракам везет», — усмехнулась Мэй, насмешливо разглядывая с интересом слушающего её мальчишку. Не удивительно, что ему выдали такое проклятие, хоть и говорит, что взрослый, а сказки слушает как маленький. — В общем, суть не в этом, а в том, что, когда он царевну поцеловал, она обратно в человека превратилась, правда, еще три ночи должна была проводить в квакающем виде, иначе, мол, станет лягушкой навсегда. Как ты понял, главный герой интеллектом не блистал и, дождавшись, пока любимая в очередной раз станет человеком, сжег её лягушачью шкурку, отчего квест порядком усложнился. Теперь, чтобы вернуть Ваське нормальный вид, ему пришлось идти убивать её отца, с чем он благополучно справился, и все закончилось хэппи эндом.
— У меня такое ощущение, что это порядком укороченная версия, — слегка обиженно поджал губы Вальтц, укоризненно смотря на рассказчицу.
— Я тебе не кот Баюн, — так же неодобрительно посмотрела девушка на мальчишку. — Если хочешь, я потом тебе расскажу в подробностях и про царевну-лягушку, и про курочку Рябу, и даже про Колобка. Могу даже по памяти записать, будешь перед сном осваивать русский народный фольклор. А если к этому делу ещё и Киру подрядить, то она тебе вообще трехтомник рукописного текста разных народов накатает. Кстати, у тебя-то что за сказка?
— Нэвэрлэнда, — пожал плечами Вальтц, давая понять, что это всё объясняет.
— Погоди, это случаем не про мертвых детей? — наморщила лоб Мэй.
— Каких еще мертвых детей?! — ошарашенный Вальтц чуть не свалился с дерева, с ужасом смотря на собеседницу.
— Ну, там вроде была страна Нэверлэнд, где дети никогда не вырастали. Если я правильно помню, то там был мальчик, Питер Пен, который как раз провожал детей туда, а потом ходили слухи, что на самом деле этот парень как раз является проводником душ…
— Не знаю, что за странные истории в вашем мире, но у нас это нормальная сказка, — отрезал явно обиженный мальчишка, спрыгивая на землю.
— Ладно-ладно, я могу и ошибаться, — замахала руками стушевавшаяся девушка, чувствуя легкий укол вины. — И вообще с подобными темами это скорее к Кире, она такие сказки лучше знает. Ну не злись.
— Я и не злился, просто… сильно удивился, — тяжело вздохнув, Вальтц протянул все ещё сидящей на бревне собеседнице руку и тут же спрятал её за спину, смутившись под скептическим взглядом. — В общем, не важно, давай лучше возвращаться, а то за нами уже скоро отряд пошлют.
— Ага, или решат, что я тебя убила и съела, — криво усмехнулась Мэй, отряхивая футболку от зацепившейся коры и осознав, что дальше оттягивать этот момент нельзя, со вздохом поинтересовалась. — Как думаешь, мне и правда имеет смысл возвращаться?
— А что, не хочешь? Предпочтешь вырыть землянку и питаться ягодами-кореньями по примеру Белоснежки? — удивленно вскинул брови мальчик.
— Очень смешно, — фыркнула девушка, обиженно насупившись. — Нет, просто я не думаю, что там мне будут дофига рады.
— Ты серьезно полагаешь, что, если бы тебе там не были рады, то я бы за тобой пришел? — рассмеялся Вальтц и, тепло улыбнувшись, шутливо дернул одну из выбивающихся из волос косичек. — Брось, все же понимают, что у вас выдалось тяжелое утро. Тем более и леди Парфе и Кира сразу же поняли, что ты остынешь и вернешься. А ты как маленькая забилась в лес и сидишь, дуешься.
— И вовсе я не дуюсь, — тряхнув головой, неохотно проворчала Мэй, и ребята неспешно направились в сторону таверны. — Просто не люблю извиняться, даже когда я не права. Хотя, кстати, насчет того, чтобы никому не рассказывать, я вот ни разу не шутила. Сердце, конечно, не вырву, но придушу точно. На крайний случай кардинально испорчу жизнь.
— Ой, да нужны всем твои тайны, — закатил глаза Вальтц. — Карма вон тоже свое проклятие скрывает и тоже никому не рассказывает. Это личное дело каждого, снимать проклятие или нет, как и то, рассказывать о нем или сохранить в тайне. И вовсе незачем устраивать из-за этого истерики.
— Я и не устраивала истерику, просто вспылила, — буркнула девушка, угрюмо пнув подвернувшуюся под ноги ветку.
— Конечно, это не мое дело, но вообще, если честно, я не понимаю, чего ты так злишься, — беспечно пожал плечами Вальтц. — Во многих проклятиях все завязано именно на любви, правда, обычно как раз проблема в том, что она не взаимна. У тебя же даже такого условия нет. Неужели ты и правда не умеешь любить?
— Что за глупости? — недовольно поморщилась Мэй. — Все это умеют, и я тоже. Люблю родителей, друзей, даже больше скажу — я легко пожертвую своей жизнью ради них. Просто я не делаю из этого культа.
— Не обижайся, но, в отличие от своих друзей, ты единственная, кто не особо рвется вернуться в родной мир, хотя, насколько я понимаю, они тоже не сироты, — осторожно напомнил мальчишка, внимательно наблюдая за помрачневшей спутницей.
— Тут немного другое, — налетевший порыв ветра растрепал серебристые волосы, заставив собеседника невольно зажмуриться. — Это и правда не твое дело, но чтобы ты больше не приставал с расспросами, отвечу. В отличие от них, живущих своей жизнью, я всегда чувствовала себя лишней в том мире. Может, конечно, они тоже это ощущали, просто оказались сильнее меня. Я читала книжки о приключениях, магии, героях и рыцарях и думала, что мое место там. Так что тут два варианта: либо я права и найду свое место в вашем мире, либо я просто никчемная инфантильная девица, которой просто надо взять себя в руки и перестать ныть. А насчет родителей… Я знаю, что они меня любят и очень расстроятся, что я пропала, но они есть друг у друга, и всегда будут. Вместе они переживут любое горе. Теперь же предлагаю закончить с такими расспросами, потому что я и так рассказала уйму лишнего.
Вздохнув, Вальтц понятливо кивнул, и остальную часть пути они преодолели уже молча, делая вид, что ничего не случилось. Мэй даже не заметила, как в темно-алых глазах её сопровождающего зародилось нелюбимое ею чувство жалости.
========== Часть 4. Первые шаги. ==========
— Ой, какая ты красивая, — восторженно воскликнула Энис, оглядывая с ног до головы крутящуюся перед зеркалом Киру. Сменив свою домашнюю одежду на местный наряд, девушка все ещё чувствовала себя неуютно, но отражающаяся в зеркале юная мисс ей определенно нравилась. Очаровательное, темно-зеленое платье с просторной юбкой до колена выгодно подчеркивало хрупкую фигурку, а собранные в аккуратный хвост темные волосы открывали длинную шею.
