Стоило мне попытаться рассмотреть таинственную вещицу поближе, как голова моментально раскололась, вместо ответа подсунув мне пронзительную боль. Перед глазами пронеслось видение явно нечеловеческой руки с длинными черными когтями, и в ушах зазвенел веселый, почему-то чертовски знакомый голос «Да мне насрать, что не носишь, это — будешь». Я поморщилась, потирая виски и припоминая, не билась ли я накануне обо что-то головой. Это бы прекрасно объяснило и провалы в памяти и нездоровые кадры фантазий, ни коим образом не могущих быть воспоминаниями. Отчаявшись хоть что-нибудь припомнить, я поплелась обратно в комнату. Амнезия амнезией, но для моего шефа даже смерть не являлась веской причиной для опозданий, о чем он не уставал напоминать мне каждый день, отчитывая за очередную задержку. Разбирая сумку, я сделала еще два крайне неприятных открытия. Во-первых, одна из карт памяти куда-то исчезла прямо из фотоаппарата, а во-вторых, на моих любимых джинсиках возмутительным образом обнаружилось затертое розовое пятно от вишневого сока. Я мрачно поковыряла испорченную ткань, припоминая, где я ухитрилась так изгваздаться, и тут же тихо охнула, привалившись к стене.
— Ну хочешь, возьми мои…
— Надень штаны, извращенец! Я их сейчас у тебя лучше выиграю!
Да что ж сегодня за утро-то такое?! Мало мне отупляющей головной боли, так еще и теперь воображаемые диалоги на полной громкости выслушивать. Надо бы после работы заскочить в больничку, пусть осмотрят меня на наличие черепно-мозговых… Травм, паразитов, да чего угодно, включая галактических червей. Это всё явно нездоровая хрень, и чем быстрее я пойму, в чем дело, тем лучше. Вдруг у меня инсульт? Или рак мозга? Может я вообще умираю, просто пока не знаю об этом и проведу отведенные мне последние часы в душной студии, в посмертии сильно об этом пожалев? Хм, почему, кстати, я точно уверена, что посмертие существует…?
Твердо решив вечером заскочить к врачу перед тем, как начать обивать пороги экстрасенсов и уфологов, я отправилась на работу. К своему стыду, обычно легко дающийся мне получасовой переход показался сложнее обычного, как будто я отвыкла добираться до студии на своих двоих. Еще один пункт в копилочке странных вещей или весьма прозаичные последствия тяжелого утра? Пока я размышляла об этом, не решаясь вынести вердикт, ко мне подошел телохранитель Леви.
— Рэн, — тихо позвал он, протягивая мне мою же куртку и смотря на меня с какой-то непонятной внимательностью во взгляде, — возьми, ты вчера в студии забыла.
— Точно в студии? — с подозрением уточнила я, внимательно смотря в голубые глаза подошедшего парня. Виски кольнуло болью, а перед глазами почему-то стояла картина, как протянутая мне куртка небрежно летит на заднее сидение дорогого авто. Ни у меня, ни у моих знакомых такого точно не было и вряд ли когда-нибудь будет. Да и вообще, если я забыла куртку в студии, то почему он не оставил её на вешалке? Почему он внезапно решил её зачем-то взять и отдать лично?
— Точно-точно, — пропела подошедшая к нам Леви, приобнимая Мицуки за плечи и, с нездоровым умилением поправив пару прядей его волос, с какой-то фальшивой улыбкой произнесла: — Он у нас такой заботливый, да? Ему было сказано оставить куртку на вешалке, но он побоялся, что ты опять про неё забудешь, и решил отдать лично.
— Да, — телохранитель как-то напрягся, заметно побледнев, и тихо выдохнул, будто оправдываясь, — вечером может похолодать. Я подумал, вдруг ты замерзнешь…
— И будешь клацать у меня над ухом зубами, пока мы возвращаемся, — невольно продолжила я, не сразу осознав, что только что сказала. Стоящая напротив парочка недоуменно переглянулась, и я немного нервно рассмеялась, пытаясь сгладить повисшее напряжение. — Извините, вчера сериал просто смотрела, вот и всплыло в памяти. Спасибо, Мицуки.
— Ты сегодня какая-то пришибленная. Давай веселее, — Леви расплылась в веселой улыбке и, приобняв меня за плечи одной рукой, второй достала телефон, намереваясь сфотографироваться. — Улыбочку.
— Ты мне сейчас своими когтями камеру поцарапаешь… — пробормотала я всплывшую в голове фразу, потирая виски. В голове упорно крутились какие-то смазанные кадры, но я никак не могла их опознать. Черт, да что происходит? Почему у меня такое ощущение, что я забыла что-то чертовски важное? Что кого-то или что-то небрежно вырезали из памяти, наспех залатав дыру при помощи соплей, не особо заботясь, как я дальше буду с этим жить?
— Что, прости? — раздался над ухом озадаченный голос модели, пока я силилась собрать мысли в кучку.
— Ничего, извини, — я закусила губу, нахмуриваясь, и, сжимая камеру в руках, тихо выдохнула: — Сегодня очень странный день, так что, пожалуйста, не обращайте внимания, если я что-нибудь не то брякну. Оно как-то само в голове всплывает. Не могу понять, что происходит…
— Хэй, Рэн, — Леви обеспокоенно заглянула мне в глаза и, придерживая за плечи, помогла присесть на стул, — тебе плохо? Я не могу понять, что ты бормочешь, да и выглядишь ты не очень, может, тебе лучше домой пойти?
— Нет, — я тряхнула головой, вырываясь из плена обрывочных мыслей и боковым зрением подмечая, как Мицуки почему-то предупредительно сжал плечо заботливой девушки. Собравшись с силами, я выдавила кривоватую улыбку. — Все хорошо, просто утро не задалось. Давайте вернемся к работе.
К счастью, на рабочий процесс мои обретенные проблемы с памятью не распространялись. За все время съемки виски ни разу не кольнуло болью, что, с одной стороны, радовало, а с другой, печалило, ведь без этого я так и не смогу разгадать, что же всё-таки происходит. В том, что здесь что-то нечисто, я уже практически не сомневалась. Не знаю, может, меня вчера клофелином напоили? Но зачем? Кроме карты памяти, ничего не пропало, да и ту таинственный воришка мог бы забрать вместе с камерой, которая не в пример дороже отдельной части. Значит, дело в снимках? Что такого я могла запечатлеть, что ради этого преступник не поленился опоить меня и вломиться в дом? Я с трудом дождалась конца рабочего дня, дабы проверить свои догадки. Совсем плохо я помню только последние сутки, значит, инцидент произошел именно в это время. Если загадочное нечто я сфотографировала вчера-позавчера, а камера была у меня дома, то я вполне могла успеть перекинуть материалы на ноут или телефон, так что, едва съемки закончатся…
— Что за…? — я со смесью восхищения и недоверия смотрела на поразительные снимки, отыскавшиеся в моем телефоне и датированные примерно двумя неделями назад. Несмотря на невероятность этого, я не сомневалась в том, что фотографировала сама, но каким образом я смогла залезть на телебашню?! Я пролистала снимки и в ужасе уставилась на фотку, где на фоне ночного города корчил рожицу главный герой моих сегодняшних кошмаров. Этого не может быть. Такую демоническую харю я бы в жизни не забыла, разве что… Я закусила губу пытаясь поверить в невозможное. Разве что мне помогли его забыть. Но кто? Зачем? Почему? Вопросов было куда больше, чем ответов, и я была намерена найти ответы на каждый из них. Прикрыв глаза, я стиснула зубы, тщательно перебирая в памяти всё, что могло дать хоть какую-то зацепку. Из наиболее подходящих мест промелькнули лишь какой-то старый букинистический магазин и незнакомая, но почему-то очень важная для меня крыша.
Похватав вещи, я практически бегом выбежала на улицу, по дороге домой внимательно оглядываясь. К черту логику, в моем случае, когда здравый смысл бессильно разводит своими кривыми лапками, остается надеяться лишь на интуицию. Обычно доверять ей я не любила, предпочитая мыслить логично, но в данном случае альтернатив особо не было. Творящееся со мной явно выходило за рамки привычного мировоззрения, так что я даже не задумалась, когда ноги сами понесли меня по незнакомому маршруту в какие-то переулки. Вот оно! Я немного помедлила, не решаясь войти в приоткрытую дверь одного из высотных домов. Откуда-то я знала это место и была почти на сто процентов уверена, что наверху найду ответы если не на все, то как минимум на половину терзающих меня вопросов.
