Жена провожала профессора как-то по деловому, без особой печали, будто горе ещё не прочувствовала. Могла бы хоть в этот день сколько-нибудь скорби почерпнуть из своего очерствевшего сердца. Муж долго не мучил её своей болезнью, из последних сил работал… Заплакать прилюдно над человеком, с которым долго прожила, значит при всех, не скрывая, засвидетельствовать ему свою любовь и оказать уважение. А она слезинки не уронила. И всё говорила и говорила… Хочется верить, что ещё не слишком углубилась в свои последние переживания.

Почивший любил жену, верой-правдой служил ей и её прихотям. Был хорошим семьянином и добытчиком. Ей одной дарил свою светлую душу. Отдал полностью, всю без остатка, себе ничего не оставил… А она его только использовала. Ложью и мелкой подлостью удерживала рядом. И он безоглядно ей верил. А каким прекрасным человеком был в молодые годы! Почему правильных не любят, хотя они заслуживают уважение и восхищение?.. Когда и чем жена надломила его так, что всё в нем пошло наперекосяк? Его бы в хорошие руки… Куда как достойней могла бы стать его жизнь! Да что уж теперь…

Может, только по ребёнку горюют безраздельно, разрывая сердце напополам? Вот где тоска, неистовство, ярость на неоправданную изощрённую жестокость слепой безжалостной судьбы. Но ведь сорок лет под одной крышей – тоже срок. И это надо уметь ценить.

Вспомнила своего свёкра. Видела его всего два раза и успела полюбить. Сердце ночью почувствовало беду… Как оно болело предчувствием его утраты! Слёз не могла остановить. А у жены профессора их не было. Может, какая-то до конца ещё не прощённая обида высушила ей глаза? Не похоже… не тот он человек…

…Опять у меня перед глазами открытый звериный – волчий – посмертный оскал усопшего. Неприятно поразил он меня. С чем он боролся в последние минуты своей жизни: с физической болью или с демонами страха, преследующими его последние годы?..

За этот месяц я третий раз на кладбище. Сосед Юра – крепыш, беззаботный балагур – выглядел усталым, похудевшим, очень посерьезневшим. Он будто сам был удивлен с ним происшедшим. Черты лица сделались более тонкими, какими-то даже благородными… А внешность профессора Михаила Андреевича, прекрасного человека, уже не была значительной. Он страшно исхудал, выглядел подростком. Личико с кулачок… Только его выпуклый лоб был, как и прежде, высок и чист. Какого ума и души был человек! Слез я не сдерживала…

Я стояла посреди кладбища, погружённая в мысли, соответствующие скорбному месту, овеянному печалью многих тысяч… «Раньше на похоронах удары в литавры мне душу прожигали. Казалось, что боль утраты на их звуках доносится до небес. Печальный голос трубы заставлял моё сердце трепетать. Тоскливо-возвышенная траурная музыка навевала массу хороших мыслей об усопшем, и я омывала уход человека слезами благоговейной жалости, вспоминала и личные потери, думала о бренности существования всего живого на земле и будто давала отчёт о своей жизни, исповедовалась перед собой. Ещё любимую бабушку всегда вспоминала. Намучилась-настрадалась, бедная, смерть ей избавлением казалась… И уходила я с кладбища размягчённая, настроенная философски, готовая прощать, помогать, по пустякам не тревожить и не тревожиться… Если бы я могла открыть портал или параллельный мир, где возможно теперь обитает бабушкина ангельская душа, я бы ей столько теплых благодарных слов сказала!»

Своё печальное вдруг вспомнила. Давно не ездила на родину, не стояла у могил родственников. Остро почувствовала нехватку чего-то очень важного… Растрогалась, слёзы навернулись... Решила в ближайшее время посетить их последнее прибежище.

Очнувшись, не сразу сообразила, где нахожусь. Будто на время утратила связь с реальностью. Проходя между могил, наткнулась на бомжей, елозивших по свежесрезанным цветам на старой могиле. Двое жестко делили стаканчик водки, стоявший на приступке памятника. Третий был под ними… Рассудок свело судорогой омерзения. Разве на такое поминание чужими людьми надеялась родня усопшего, рано покинувшего этот бренный мир?.. Закрыть глаза, отвлечься, убежать… От себя?..

Заторопилась к автобусу. Вошла последней».

Аня замолчала.

1

Лена наконец-то расслабилась и настроилась на сон, но уже через минуту поняла, что оптимизм её был неоправданный, потому что Жанна тихо сказала, обращаясь к Инне:

– Неудачным оказался марьяж Эммы с Фёдором.

«Ох, чувствую, заведутся сейчас девчонки. Лучше бы они эту тему не трогали», – заволновалась Лена.

Инна, конечно же, мгновенно отреагировала на слова Жанны, хоть и шепотом, но очень бурно.

– По недоразумению мужем обзавелась. И откуда только этот Федька нарисовался? Заглотила, бедная, наживку и заполучила «брильянт». Как же! Счастье нежданно-негаданно привалило. Прекрасная партия, достойное приобретение! Он – ключевая фигура в её судьбе! Не верила свалившемуся на неё счастью. На свадьбе, как счастливая дурочка, бесперечь улыбалась, губы не смыкала. В самое сердце поразила её отравленная стрела амура. Нет, в голову. «Околдована, очарована!» – презрительно пропела она и выразительно закатила глаза. – Смотрела Федьке в рот. Не могла на него надышаться. Как же, верх совершенства! Не на того поставила. Собственно, ошибки – тоже неотъемлемая часть нашей жизни…

– Инна, что на тебя нашло? Успокойся, – тихо попросила Лена.

– Крутой диагноз. Тонкий психоанализ. На горе подвернулся Фёдор Эмме. На свете существует связь всего со всем. Злая судьба их свела. Эмма стала заложницей её пакостливого случая, – зачастила Жанна.

– Надеялась, что «для единоличного употребления» мужа заимела. Это результат сочетания научных методов и изумительной интуиции? Что ж, и на старуху бывает проруха. И ведь не скажешь, что без царя в голове была, но не скоро прозрела. Не продумала ни тактику, ни стратегию своей жизни.

– Что тут удивительного? Многое о себе замалчивая, Фёдор был не тем, каким его видели окружающие. Он умышленно искажал правду, роль играл, – заметила Аня.

– И вот, испытывая Эмму на прочность, судьба ударила бедняжку наотмашь и превратила её жизнь в цепь непрекращающихся проблем. Впрочем, как у многих из нас. Но я бы у Федьки в долгу не осталась. Так отбрила бы, чтобы на всю жизнь меня запомнил!

– Смотри, Инна, поймаю на слове, – усмехнулась Жанна. – Значит, Фёдор – обыкновенное «причудливое безобразие»?

– Гадёныш, деспот, прелюбодей чёртов! Изверг рода человеческого. Устроил из Эмминой жизни свистопляску.

«Не переговоришь Инну, не остановишь. И остальных сейчас вовлечёт. Ее захлестывает волна тёмных чувств. Бельмом в её глазу стоит беда Эммы. Не усну теперь», – недовольно подумала Лена, но отнесла своё занудство на счёт усталости и нездоровья и постаралась отвлечься приятными мыслями.

– Крепко, терпко загнула! – покачала головой Аня.

– Речь идёт ни много ни мало о судьбе, которая каким-то непостижимым образом превратилась из прекрасной мечты в беду. Странным образом переплетаются пути-дороги людей. Иногда возникают обстоятельства, делающие невозможными события, которые сторонним наблюдателям кажутся очевидными. А в результате оказывается, что юношеские мечты не имеют ничего общего с прожитыми годами, – авторитетно заявила Жанна.

– Мужа отхватила! Угораздило же Эмму влипнуть. Она считала, что равные притягивают равных? Только забыла, что привязанность часто начинается с иллюзий. Не проявила должной осмотрительности. Как же, любовь – светоч жизни! Отдала своё счастье на волю слепого случая. Вот так и возникают неустроенные женские судьбы. Никакой другой причины, кроме как глупой влюблённости, я здесь не вижу. Она была отправной точкой, началом всех её несчастий. («По себе знаю», – усмехнулась Инна в свой адрес).

Оно, конечно, от любовного жара никто не застрахован. И Эмма, находясь в беспечной счастливой уверенности, попала в западню. То была её пиррова победа, её трагический триумф. Федькино появление в жизни Эммы, как теперь принято говорить, спутало все нити её судьбы. Закономерность случайности? Любовь – божественное чудо! О сладкая боль высокой безумной любви! Такова была предыстория… И что от любви осталось? Кучка серого пепла, которую рассеял сквозняк обид».