– Им завод платит за то, чтобы они утилизировали песок, который используют в литьевой промышленности, который засыпают в формы. Там такая гадость в виде тяжелых металлов оседает, что его потом надо в землю зарывать на много метров вглубь, а они мало того, что берут деньги за утилизацию, так еще ездят по деревням и продают его бабкам для огородов. Ты представляешь, что там вырастет? Еще этот песок продают для строительства жилых домов, задешево, естественно.

– Дядь Кость… – обалдело протянул Лешка.

– Если бы они на улицах с ножом деньги отбирали, было бы, наверное, честнее. А это они срубят бабла, да еще народ отравят. Ты слышал, что у нас онкологический центр разрастается? И это только песок. Сейчас, говорят, много чего утилизируется не так.

Он махнул рукой и поинтересовался:

– У тебя что-нибудь крепкое есть?

– Сейчас алкоголь в магазинах опасно покупать. Мне родители домашнюю настойку как-то прислали, но я совсем не пью, сейчас принесу.

– Давай, только составь компанию, пожалуйста.

Лешка налил дяде сто грамм и себе чуть-чуть. Поговорили о доме. Вскоре, Борисов остался один. История про отдел «Новых технологий» не вылезала у него из головы.

В среду, после занятий, Борисов поехал к тяжпромарматурному заводу. Это был один из самых грязных районов города – с разбитым мостом, оврагом, НИИ и трущобами. И еще там же, чуть поодаль, как бы в насмешку, было несколько особняков, видимо, не очень умных дельцов, хотя, мы, простые смертные, можем и не понимать далеко идущих планов.

Пройдя длинную разбитую дорогу, которая ответвлялась от основной проезжей части, Лешка уперся во вход на территорию завода. Выяснив, где находится контора «Новые технологии», он вскоре набрел на металлическое двухэтажное здание. На двери висело объявление о вакансиях. Были нужны и грузчики. «Угу»», – буркнул себе под нос Лешка и открыл дверь.

– Тебе куда, парень? – встретил его плечистый охранник в черной форме и с пистолетом в кобуре.

– Хочу грузчиком устроиться.

– Иди на второй этаж, начальник сам беседует с новенькими.

Борисов коротко кивнул и отправился наверх. Лешка постучался в красивую дверь с табличкой «Крючков Владимир Леонидович».

– Подождите, – донеслось оттуда.

Борисов опустился на кожаный диван. Прождав минут пятнадцать, он еще раз постучался.

Дверь открыла милая секретарша, которая передвигалась и разговаривала, будто бы была не из плоти и крови, а нашпигована микроэлектроникой.

– Вас сейчас примут,– компьютерным голосом оповестила она и продефилировала к своему столу.

Все в приемной было выполнено по последней моде. Новенький стол, стул-кресло на колесиках, компьютер, принтер и кнопочный телефон. На стене висела занимательная картинка: лягушка, которая душит пеликана, несмотря на то, что ее голова уже скрылась в его клюве.

Лешка зашел к начальнику. Это был мужчина за пятьдесят, с темными короткими волосами и холеными усиками-полоской. Габариты его были, как почти у всех руководителей, которые много едят и мало двигаются. И Борисова совершенно не удивил холодный и жесткий взгляд темных глаз.

– Здравствуйте, я увидел объявление на двери о вакансии грузчика, – простецким голосом сообщил Алеша.

Тот коротко кивнул и предложил ему сесть в кресло.

– Работа хорошо оплачивается, хотя и тяжелая. Тебе сколько лет?

– Двадцать.

– Учишься?

– Нет, и военный билет потерял.

Владимир Леонидович усмехнулся в усы.

– Надеюсь, что сработаемся. Приноси паспорт. Жду тебя завтра. Грузчики нам нужны круглосуточно. Тебе когда удобно?

– Вечер и ночь.

– А днем что делаешь?

– Работаю в автомастерской.

– Хорошо. В пять вечера жду тебя у КамАЗа. Приноси рабочую одежду.

С утра, в четверг, предстояла экохимия. Борисов немного волновался и больше старался думать о предстоящей работе. Что он, вообще, сможет сделать. Найти бы честного журналиста для сотрудничества, только эту среду он совсем не знал. Тон местных новостей говорил о том, что они все под каблуком у правительства. Еще он решил купить местные газеты и изучить их, но это только тогда, когда, наконец, получит стипендию.

Экохимия прошла спокойно. Он улез в самый дальний и незаметный угол, и практически не смотрел на Екатерину Вячеславовну. Та размеренно и четко провела занятие. Уже ближе к концу  Борисов начал нервничать, потому что, если извиняться, то надо это делать сейчас, а не через год. Он чувствовал, как потеет, и у него холодеют ладони. Парень молился, чтобы она ушла до того, как он дойдет до ее стола, но как назло преподаватель что-то записывала в журнал, когда студенты покидали аудиторию.

Приближаясь к ней, он уже начал подумывать о том, чтобы отделаться письмом, но в последнюю секунду решил, что это слишком малодушно.

Поскольку Борисов шел из дальнего угла, то и выходить ему предстояло последним. Все уже вышли, и он остановился перед самым преподавательским столом, чувствуя, что мучительно краснеет. Екатерина Вячеславовна медленно подняла глаза от журнала.

Лешка смотрел на ее шикарный хвост из густых светлых волос, который располагался на груди и, стараясь говорить твердым голосом, произнес:

– Я хочу извиниться за историю с машиной.

Вызов, который вначале промелькнул в глазах Екатерины Вячеславовны, тут же ушел, и лицо приняло задумчивое выражение.

– У меня был просто неудачный день, и я не должен был так с вами разговаривать.

– Не должен, – поддакнула она ему, – ладно, Леш, иди, с каждым бывает.

Он покивал и вышел. За дверью парень глубоко вздохнул и выдохнул с большим облегчением.

Вечером он уже забыл обо всех утренних волнениях, так как ему несколько часов подряд пришлось грузить мешки с песком на КамАЗ. Во время погрузки один из них немного развязался. С Борисовым еще работало два человека – Генка и Санька, немного постарше его.

Этот развязавшийся мешок был подарком судьбы, который еще предстояло как-то использовать. Свидетели в таком деле были не нужны.

– Чего остановился, Леха? – с ухмылкой спросил Генка, таща на плече очередной груз.

– Да мешок развязался, – честно ответил Борисов, отдуваясь и вытирая пот со лба

вязанной шапкой-петушком.

– Помочь, что ли? – отозвался Санька.

– Не, я сам.

Лешка подождал, пока мужики исчезнут из поля зрения. Было темно и вряд ли видно из здания, что твориться на улице. Фонарь лишь скудно освещал кузов КамАЗа. Борисов запустил руку в мешок, и, захватив горсть песка, отправил ее себе в карман, предварительно проверив пальцами – не порван ли он. Затем туго затянул веревку.

Закончили они где-то около двенадцати ночи. Водитель КамАЗа сразу отдал им по три тысячи рублей за работу. За эти деньги можно было купить китайскую куртку. И Борисов как выжитый лимон побрел домой.

Автобусы уже не ходили, ловить машину было страшно. Он, сутулясь, и помирая от усталости, плелся домой и пытался сообразить – что делать с этим образцом.

Надо было уточнить, есть ли на их факультете масс-спектрограф, чтобы узнать, какие именно тяжелые металлы находятся в песке. Затем, требовалось раздобыть реактивы для выделения этих самых металлов. А найти книгу по отраслевому стандарту металлургии, и узнать предельно допустимые концентрации металлов, уже было делом несложным.

На следующее утро студент Борисов понял, что сегодня он работать не сможет. Было даже тяжело встать и подвигать конечностями. Чтобы дойти до института, нужно было принять обезболивающее, благо, анальгин и ибупрофен всегда присутствовал в его аптечке.

На первую лекцию он чуть не опоздал, но голова почему-то вдруг стала работать ясно. Тем более что каким-то мистическим образом, нужная информация вдруг сама пошла к нему в руки.

На лекции по физике профессор упомянул о масс-спектрографе, который есть на факультете, но представляет собой дешевый (насколько это возможно) вариант. То есть, с помощью него можно проанализировать лишь растворы.