Я задумался. Зачем дяде может понадобиться пилот, да тут была куча вариантов. Но я? Ведь он не может гарантировать мою лояльность. Нет… Выпускать меня на свободу для него слишком опасно, если мне удастся переговорить с отцом, то о дяде можно будет смело говорить в прошедшем времени. А я ведь смогу…

– Ну что, ты согласен на мое предложение? – Николас прервал мою мыслительную деятельность.

– На какое? – делаю вид что не понял.

– Снова начать летать. – дядя улыбнулся. Он уже знал ответ. После шести месяцев, проведенных в одиночной камере, я бы согласился на что угодно, лишь бы не возвращаться обратно. – Я знал, что ты не откажешь своему любимому дяде. – на какой миг сквозь холод циничного главы СБ промелькнул тот человек, у которого я, сидя на коленях читал сказки вслух. Но мне это лишь показалось. – Пойдем, нас ждут великие дела. – с этими словами, Ник поднялся из кресла, не забыв поставить стакан на стол и направился на выход.

Мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Кинув прощальный взгляд на догорающий огонь в камине, я мысленно попрощался с этой комнатой. Вряд ли мне еще когда-либо доведется вновь побывать здесь. А может оно и к лучшему?

Тряхнув головой, я быстрым шагом догнал Ника. Интересно, что на этот раз приготовил для меня “любимый” родственничек…

Коридор… Опять серые металлопластиковые стены. Как же меня раздражает серый цвет вокруг. Особенно после уютного полумрака дядиной комнаты отдыха. Жаль, что не все здание выдержанно в том же стиле. Интересно, а из какого прошлого Ник черпал идеи, когда создавал себе такой уголок посреди царства металла, пластика и стекла.

Странно, что за дверью нас не ждал целый взвод охраны. Что мне стоит сейчас взять, например, и сломать “любимому” дядюшке шею? Хотя… Я скептически окидываю фигуру родственника взглядом.

Не… Дядька у меня ни разу не крупный, я даже помассивнее буду, если на то пошло. И, кажется, у меня даже есть шанс победить его в рукопашной схватке, но это только кажется… На самом деле шансов ровно ноль целых, ноль десятых.

Во-первых, в этом коридоре натыкано камер и скрытых турелей с установленными пулеметами, а возможно уже и поменяли на плазмоганы, столько – сколько не на каждой военной базе в оружейке хранится.

Ну и во-вторых: что, на мой взгляд, даже важнее, чем плазмоганы, это я еще не встречал бойца, способного в одиночку оказать хоть какое-то сопротивление дяди. Пока я не поступил в Академию, он часто лично тренировал меня. Соответственно, нередко у меня была возможность понаблюдать за спаррингами дядьки с охранниками, изучавшими единоборства в обязательном порядке.

О! Дядины бои не отличались особой зрелищностью. Да если честно они совсем не были зрелищны. Ну да, что успеешь рассмотреть за пятнадцать секунд? И это самое большее при том. Скорость, с которой Ник передвигался во время спарринга, была запредельной. Никто из противников ничего не успевал сделать, как уже оказывался на мягких матах, которые устилали спортзал, превращавшийся в один большой ринг.

Так что рисковать жизнью, пытаясь воспользоваться призрачным шансом укокошить дядю за счет эффекта неожиданности – да ну его на фиг. Гарантировано проиграю. Да и ни к чему это.

Учитывая, что похоже мое заключение подошло к концу, и мне обещано, что я вновь окажусь за штурвалом конвертоплана, смогу ощутить непередаваемое чувство единения с небом. Под тобой огромное расстояние до земли и непередаваемое чувство свободы. Есть только ты и необъятный воздушный океан, с которым ведешь борьбу, разрубая потоки ветра стальными лопастями послушной машины.

Насколько я знаю дядю Ники, он всегда держит слово. Точнее не так – если он не собирается держать слова, то он просто не дает его. Так что к его обещанию, что я вновь смогу летать, стоит относится серьезно.

А брюзжу и всякие каверзные мысли гоняю по черепу? Ну так это из-за серых стен вокруг. Давят они на меня. Поскорее бы вырваться на синий простор, подняться над облаками и заглянуть, через поляризованное забрало пилотского шлема, в глаза Солнцу. Поинтересоваться что ль куда мы направляемся? А то этот коридор кажется мне бесконечным.

– И долго мы еще будем топать? – я все же не выдерживаю и нарушаю тишину, перемежаемую лишь топотом наших шагов, гулким эхом разносящихся по пустому коридору.

– А? Что? – такое ощущение, что дядя витал где-то в облаках, абсолютно не контролируя ситуацию вокруг. Блин, надо было все же грохнуть его. Раз уж он мою реплику не сразу услышал, то шанс у меня был…

– Говорю долго мы будем изображать древних землемеров? – повторяю вопрос.

– Нет, уже почти на месте. – Ник огляделся по сторонам, видимо пытаясь сориентироваться. И чего его так торкнуло? Алкоголь подействовал что ли? – Ага! Вот же! Чуть не прошли мимо…

Что-то я начинаю беспокоиться за его психическое здоровье. То из реальности выпадает, то сам с собой разговаривает. Может ну его к черту? Откажусь от предложения…

– Бляха-муха… и кто придумал эту систему… – не понимаю, чего там дядя бормочет, щупая стену.

Стена, как стена. Точно такая же, что и во всем коридоре. На всякий случай я даже подошел к тому месту, что исследует Ник и постучал. Раздался глухой звук, означавший, что это монолит и никаких пустот там просто нет. Даже следов скрытых турелей не наблюдалось. Пожав плечами, я чуть отхожу в сторону и продолжаю наблюдать за действиями сошедшего с ума главы СБ. От сумасшедших вообще желательно держаться подальше.

– Фуф… Ну наконец-то нашел… – с этими словами, дядя Ник, нажал на стену, где-то на уровне своего пояса. И чуть отошел в сторону.

Ох, ни х… себе! Часть монолитной стены размерами два на три метра резко стала выдвигаться вперед. Я с трудом успел выпрыгнуть из, внезапно ставшего узким, коридорчика по пути врезавшись в стоявшего, как раз на траектории моего прыжка дядю, сбивая его с ног.

– Ты че дурной совсем? – блин да как так то… я вроде врезался в него, и по идее, должен был оказаться сверху, но почему-то лежу на полу, больно врезавшемся в лопатки, а дядя уже поднимается, используя в качестве опоры мои многострадальные ребра. – Транспортный лифт первый раз увидел? – бросив на меня уничижительный взгляд, как на недоумка, он принялся отряхивать свои брюки от налипшей пыли, появившейся в коридоре вместе с кабиной транспортного лифта.

При том, судя по тому, что на полу кабины лежал слой сантиметра в полтора, пользовались тайным лифт очень и очень редко. Теперь стали понятны и манипуляции дяди у стены, и его бормотания. Он просто искал запрятанную панель вызова.

– Ну и долго ты собираешься разлеживаться? – голос Ника прозвучал уже изнутри кабинки. Ожидая меня, пока я поднимусь и зайду внутрь, он что-то быстро набирал на небольшой сенсорной панели встроенной в стену. – Ну, в добрый путь! – увидев, что я зашел, он нажал на мигающий зеленым сенсор активации. И ухмыльнулся моей озадаченной физиономии.

Мягкий толчок и кабина начала свое движение обратно в стену, увозя нас из серого коридора. Чего-то мне не хорошо стало… Как только исчез коридор, к горлу подступил комок, а во всем теле стала чувствоваться необычайная легкость. Так бывает когда…

Меня чуть было не накрыл приступ паники. Потому что ощущения мне были до ужаса знакомы, как-никак я пилот. И такие симптомы возникают обычно во время свободного падения! Выпустите меня немедленно!

Если б не дядя, с усмешкой наблюдающий за мной, то я бы, наверно, принялся кидаться на стены и судорожно бить по сенсору в попытках затормозить лифт. А кому понравиться падать с ускорением в один «g», запертым в консервной банке, да еще и с высоты больше сотни метров… То-то и оно, что никому…

Но видя, как невозмутимо улыбается Ник произведенному эффекту, сумел взять себя в руки. Вряд ли бы он стал отправлять меня на тот свет вместе с собой. Чего-чего, но вот суицид это не к нему. Кого другого это да… Но свою жизнь излишнему риску дядя никогда не подвергал. Конечно, что-то могло измениться за то время, которое мы не виделись, но вряд ли настолько сильно.