Надавав себе мысленных оплеух, Женька поднялся и принялся вытаскивать спальники, готовясь ко сну. Сказал же, что будет спать на полу — значит, будет!

Потому что ну нельзя же — так. В камерах с низким содержанием кислорода, с низким обогревом, и на полке, будто в гробу. Пусть Джек хотя бы так, в этом перелёте, почувствует себя человеком, а не киборгом. А Женька — ничего, он потерпит.

Джек вышел из душевой минут через десять, освещение как раз погасло, Женька только-только успел постелить себе и лёг. Запах озона усилился настолько, что щекотал ноздри своей терпкостью. Женька даже прикрыл нос рукавом. Ему не хотелось думать о том, что помимо озона он может чувствовать ещё и запах своего киборга. Запах чистого, до скрипа отмытого тела. Посвежевшего, но всё равно с ноткой мускуса и горячего адреналина. Джек никогда не говорил ему, какая у Женьки реакция на его собственные гормоны, положительная или отрицательная. Но, думалось ему, спроси он, положительная ли, — Джек скажет «да». И это прозвучит, как приговор. Поэтому Женька никогда не будет спрашивать. Наверное, неправильно думать о подобных вещах в отношении того, кто считает тебя другом? Но что делать, если думается? Как вытряхнуть весь этот мусор из головы? И надо ли его вытряхивать?

— Спокойной ночи, Жень.

Спокойной, ёпт. Уснёшь тут, как же.

— И тебе, — буркнул Женька, завозившись. Перекатился на бок и устроился мордой в стенку. Чтобы оказаться от Джека как можно дальше.

Как ни странно, уснул он быстро. И даже умудрился выспаться и ничего себе при этом не отлежать, ни спину, ни руки, ни поясницу. Джек разбудил его, — уже одетый, какое счастье, — принеся завтрак, всё тот же стандартный паёк. Почти такой же, как солдатский брикет, разве что не такой жёсткий и щедро сдобренный ароматизаторами и усилителями вкуса. Армия на подобную чепуху не тратилась, гражданские же старались придать еде максимальную привлекательность. В итоге, Женька жевал нечто розовое, сладкое и оглушительно пахнущее земляникой и малиной. Ну, по крайней мере, оно было питательным и содержало достаточно быстрых углеводов и растительных и животных белков, а клетчатка, входящая в состав брикета, разбухала в желудке под действием соляной кислоты пищеварительного сока и создавала ощущение объёма. Не справившись с полной порцией, Женька завернул остатки в фольгированную упаковку и засунул в нагрудный карман рубашки. Хватит жрать, они скоро выйдут из гиперпрыжка и пристыкуются к орбитальной станции, на которой у них пересадка!

***

Увы. Их лайнер висел у орбитальной станции уже два часа, а пассажирам всё не разрешали выходить, обосновав отказ тем, что на станции обнаружились неблагоприятные для здоровья примеси в атмосфере, а аренда прогулочных скафандров будет стоить дополнительных денег, если желаете воспользоваться услугой, то пожалуйте к пункту проката.

— По-моему, они нас дурят, — пробормотал Женька, прохаживаясь по коридору с голоэкраном. На сей раз вид был никакущим: обзорные камеры оказались направлены в сторону соседнего дока, пока пустующего. Сквозь узкие обзорные окна Женька видел снующих взад и вперёд погрузчиков. На станции за счёт вращения создавалось собственное гравитационное поле, и сейчас притяжение было на 0,2-0,3 G слабее корабельного; из-за этого в теле ощущалась странная лёгкость.

— Хочешь, я могу сходить и проверить, — предложил Джек. — Ненадолго. Киборги могут дышать воздухом, непригодным для человека. Обойдусь без скафандра, достаточно будет только лёгкого респиратора…

— Не выдумывай, — перебил его Женька. Но за своей грубостью он скрывал тревогу. Столько всего рассказывают про эти станции и круизные лайнеры. И пираты их грабят, и рабовладельцы там людей похищают, и инопланетчики на них нападают… Ах, нет, это уже было голографическое кино про скрытую угрозу из далёкого космоса. Ещё немного поглядев на погрузчики, Женька почувствовал, что заскучал. Никакой тебе романтики больших космических трасс и пиратских погонь с перестрелками. Не то чтобы ему на самом деле всего этого не хватало, просто… Вот он наконец-то выбрался с Эдема в большой мир, и что встретил? Окружающий его космос — мирное и сонное болото, в котором ничего не происходит и не случается. Неполадки в атмосфере станции, скорее всего, просто — авария на каком-то техническом трубопроводе, воздух вскоре очистится и снова будет пригоден для дыхания, но Женька с Джеком к тому времени уже улетят дальше…

Как бы не пришлось ему пожалеть об этой поездке, — подумал внезапно Женька. Вдруг и красоты Охары окажутся всего лишь истрёпанной голограммой, фальшивкой, искусственно созданной для приманивания таких вот простаков, как он? Никакого морского богатства нет, никакой тропической сказки не существует, есть только туристическая индустрия, поставленная на поток. На Эдеме когда-нибудь тоже так будет, — подумал Женька. Кабаны — только в заповеднике, грибы — вялые плоды вымирающих грибниц, никаких цветущих омлохов, кругом — лишь города и поля кукурузы и пшеницы, простирающиеся вдаль до горизонта, насколько хватает глаз.

Джек опустил руку ему на плечо, и Женька даже не дёрнулся, а ведь ещё месяц назад вскинулся бы и развёл крик на пустом месте. Сейчас же он просто сказал Джеку:

— Пойдём обратно, — и первым двинулся по коридору к лифтам, чтобы спуститься на свой ярус. Пережидать время, необходимое для пересадки, он решил в каюте.

Джек внезапно отстал. Женька обернулся: киборг смотрел на соседний док. К нему как раз причаливал небольшой катер, наверное, какой-нибудь почтовый курьер или частная шлюпка. Женька, расстроенный прозаическим днём и невесёлыми мыслями о деградации собственной планеты, даже не остался посмотреть, кто из этой шлюпки выйдет. Альфианцы, люди, авшуры — да ему всё равно.

Джек догнал его у лифтов, как-то по-особому внимательно посмотрел на него и — ничего не сказал.

— Ладно! Если хочешь, то можешь сходить, — сдался Женька. — Возьми себе респиратор. Посмотришь станцию…

— Нет. Уже не хочу, — Джек пожал плечами, слабо улыбнувшись. — Чего там смотреть, всё как везде. Я лучше побуду с тобой.

Потом они сидели в каюте, и Женька читал свежие новости, обновляя и загружая их на комм. Правда, больше пролистывал, чем читал. Ему было неинтересно знать про экономическую политику на какой-то захудалой Тета-3, про бум рождаемости на Нью-Селене, про задержки выплат зарплаты шахтёрам с пояса астероидов. Про ОЗК ничего скандального больше не писали. Новости про турне музыкальных групп, оперных и балетных театров, а также межрасовых цирковых коллективов он прочитал по диагонали. Потом прикрыл глаза.

— Джек, разбудишь, когда пора будет выходить? — сонно попросил Женька и, не дождавшись ответа, отрубился.

Не то чтобы он проспал, но Джек разбудил его в самый последний момент, да ещё и сам потом копался, то перекладывая что-то в сумке, то — страшно сказать — спрятавшись за шторкой душевой в клозете.

— Я сейчас без тебя уйду, — зарычал наконец Женька, взваливая себе на плечо свой рюкзак и палатку. — Короче, давай, бери вещи и догоняй! — и первым вышел из уже осточертевшей ему каюты. Джек нагнал его уже на самом выходе.

— Ну и что это было? — пробурчал недовольный Женька. — Передумал ехать?

— С чего ты взял? — удивился Джек. — Нет, так просто ты от меня не отвяжешься! Куда ты, туда и я! — и будто в доказательство своих слов, Джек закинул руку ему на плечо уже привычным, блин, жестом. Женька только крякнул, подтягивая лямку съехавшей тут же палатки.

— Ну и хорошо.

— Или ты хотел от меня избавиться? — шепнул ему киборг на ухо, всем весом налегая на плечи.

Плечами Женька передёрнул, стараясь прогнать побежавшую по ним дрожь, не имеющую ничего общего с дрожью от холода. Чёртов киборг! Да что с ним творится? То куклу изображал, то теперь вот чересчур оживился. Он что-то скрывает, — внезапно понял Женька. И раз он скрывает это от него, то, значит, по-прежнему ему не доверяет. А ведь они уже год как вместе! Разве этого времени недостаточно, чтобы научиться доверять друг другу?