========== Начало ==========
У них с самого начала всё пошло не по плану и не «так».
О Хери тогда сидела на крыше подготовительной школы, сжимала в ладонях листы с результатами очередного пробного экзамена на госслужащего и пыталась просчитать вероятность того, что старший брат отходит её каким-нибудь кнутом, едва только узнает об этих ничтожных «59/100». Хери прежде никогда в себе не сомневалась и давалось ей всё без особенных сложностей. Она поэтому и окончила старшую школу без проблем, стала одной из лучших студенток в колледже и рассчитывала без всяких трудностей сдать этот чёртов экзамен, но провалилась сразу же — с мысленными воплями, криками и ощущением приближающейся безысходности. И что-то подсказывало Хери, что она провалится и во второй раз, буквально через полгода. А статистика экзамена на госслужащего, что по ночам спать спокойно не даёт большинству молодёжи, говорит о том, что тройной провал подписывает смертный приговор.
Хери вздохнула, ощущая себя такой никчёмной, как никогда прежде, и несколько раз затылком впечаталась в бетонную стену позади спины. Боль не отрезвила ни капли и чувствовать себя чуть более виноватой, чем прежде, не помогла. И за это — единственное — Хери было стыдно: в конце концов, она находится сейчас на полном обеспечении старшего брата, который вместо того, чтобы копить средства на приближающуюся свадьбу, оплачивал дорогущие счета за её обучение в частной подготовительной школе. Девушке вообще казалось отчего-то, что её жизнь сразу после выпуска из колледжа превратилась вдруг в одно сплошное сосредоточение простого и ёмкого «жопа» — глубокая, непроходимая и чёрная. По результатам впервые сданного экзамена она не вошла даже в три сотни лучших, не могла устроиться на подработку, потому что подготовка к попытке повторной сдачи в следующем году отнимала всё время, а ещё абсолютное нежелание прикладывать какие-то усилия, когда прежде всё само шло в руки, едва не разъедало черепную коробку. И Хери злилась: на себя, на брата, что не одобрял выбранного пути и просил хотя бы поторопиться в таком случае со сдачей экзамена, на его невесту, что всегда поддерживала её с улыбкой, но не упускала случая предложить тысячу и один вариант другой работы, на своих одногруппников, которые отвлекали от учёбы, снова и снова соблазняя отвлечься от неё и заняться чем-нибудь куда более привлекательным.
Хери вздохнула снова, затылком прилипнув к стене, и лениво приоткрыла глаза.
А затем чуть не подавилась воздухом.
На самом краю крыши, слегка навалившись на невысокий и совершенно непрочный парапет, стоял парень. Ветер развевал за его спиной безвкусную клетчатую рубашку, и Хери казалось, что даже его джинсы, вытащенные словно бы из коллекции манекенщицы восьмидесятых, колыхались от сильных порывов. Девушка сглотнула, потому что всё это сильно напрягало — паренёк выглядел так, будто вот-вот собирается сигануть вниз, а она понятия не имела, что в таких случаях следует говорить. Она видела целую кучу фильмов о подобном, а ещё брат, работающий в полицейском участке, не единожды делился тем, что им с сослуживцами снова и снова приходилось доставать «всяких дебилов» из петли. Но вот только Хери действительно не знала, как ей следует поступить сейчас: рвануть ли вниз за помощью, надеясь на то, что этот смертник не решится на подобную глупость так быстро, или же попытаться окликнуть его, стараясь потянуть время и даже переубедить. Спина парня так и пылала безысходностью, плакала едва ли не кровавым слезами, словно бы молила о спасении. И едва только тот наклонился, перевешиваясь через парапет половиной тела, Хери, не задумываясь ни о чём, просто рванула вперёд, откинув от себя листы с результатами, что тут же подхватил ветер, и обхватила парня за талию руками, умудрившись при этом упасть на колени от неудачного столкновения.
— Не делай этого! — крикнула она отчаянно. — Жизнь слишком хороша, чтобы умирать! Не знаю, сколько у тебя баллов, но наверняка всё не так плохо, чтобы портить своей смертью репутацию школы!
Хери говорила столь громко, пытаясь перекричать ветер, слишком хорошо ощущаемый на крыше, и собственный шум в ушах, что совсем скоро почувствовала в горле сухость и зашлась в кашле, словно бы ставя точку в своём коротком монологе, что вроде как должен был заставить суицидника передумать. У неё сердце билось, словно сумасшедшее, а в голове стоял звон, но ещё она заметила, что парень в её недообъятиях какой-то слишком напряжённый. Хери подняла несмело голову, под щекой ощущая твёрдую кожу ремня, вдёрнутого в джинсы, и столкнулась с совершенно непонимающим взглядом своего одногруппника, обернувшегося в её сторону.
— Ты чего творишь?
***
Пак Чимин был немного странным — каким-то не особо людимым, тихим и спокойным, казалось, незаинтересованным ни в чём другом, помимо подготовки к важному экзамену. Хотя, быть может, именно это и позволяло ему быть в списке результатов первым во всей школе. Он подозрительно одевался, кутался в странные мешковатые кофты и не менее странные широкие джинсы и брюки, хотя в хорошем материальном состоянии его или его семьи сомневаться совсем не приходилось. Парень был действительно словно бы немного не от мира сего, но этого на самом деле оказалось достаточно, чтобы Хери все два месяца, что он учился в их группе, сверлила взглядом его затылок, пытаясь понять, что же с этим Пак Чимином не так. И тем более неловко и смущающе было не узнать его спину там — на крыше.
Они сидели в кафетерии на первом этаже: Чимин придирчиво ковырялся палочками в еде на подносе, а Хери с характерным звуком цедила из трубочки колу, что едва плескалась в бумажном стакане на самом донышке, и пристально разглядывала макушку парня. Их в ответ разглядывали все остальные учащиеся, что вышли из классов, воспользовавшись переменой, чтобы перекусить, и если её это не волновало совсем, то Чимин, кажется, готов был провалиться сквозь землю.
— Тебе обязательно сидеть здесь?
Хери едва заметно вздрогнула, отвлекаясь от собственных мыслей, и с большим вопросом посмотрела на сидящего перед ней парня, действительно не понимая, что того так сильно может напрягать. Она искренне не могла поверить в то, что дело в её обществе — в конце концов, они даже не болтали, что, пожалуй, могло бы смутить Пак Чимина, с упорством мула избегающего, кажется, любого разговора с особой противоположного пола.
Он смотрел ей в глаза лишь пару секунд — всего одно мгновение — и снова затерялся в подносе, оставив Хери лишь возможность любоваться своей макушкой. Волосы, к слову говоря, у него были что надо — густые и очень послушные на вид. Девушка даже немного завидовала, привыкнув по часу торчать в ванной, чтобы из собственного вороньего гнезда свить что-то более ли менее похожее на адекватную причёску.
— Ну, мы же теперь вроде как друзья, — усмехнулась она, ставя локти на стол и подаваясь вперёд — Чимин в одно мгновение оказался прилеплен к спинке стула. — Не зря говорят, что стрессовые ситуации сближают людей.
— Я уже тысячу раз повторил, что не собирался прыгать.
Парень сильно сутулился, прятал шею и исподлобья, очень аккуратно смотрел на всех тех, кто глядел, абсолютно не стесняясь, на них. Ему явно было неуютно и некомфортно, он натягивал на запястья манжеты этой своей жуткой рубашки, а Хери хотелось подойти к нему сзади, хлопнуть ладонью по затылку, сжать в пальцах плечи и заставить того распрямиться. Она только теперь, по прошествии стольких лет поняла вдруг, как выглядела в глазах своих одноклассников в первом классе старшей школы, принимая подобное, как данность. И вовсе не потому что сама ощущала себя одной только тенью человека и той самой «серой мышью», о которых затем прочитала слишком много научных и псевдонаучных статей, а потому что ей с самого начала определили отчего-то такое место, а она не сразу нашла силы этому противиться.
— Ну да, — улыбнулась Хери широко и располагающе — так, как срабатывало всегда, — ты снова первый по результатам. Зачем тебе прыгать?
