— Брат, я не…

— Не смей называть меня братом! — рявкнул тот. — С братьями, знаешь ли, так не поступают! Ты не только не сказал мне о своем приезде, но и не позвонил, когда потребовалось кое-кому накостылять! Да-да, Мартино рассказал мне о причине твоего приезда! И вот, я не понимаю твоей логики! Неужели ты думал, что я не брошусь тебе на помощь без малейших колебаний?! Неужели считал неспособным дать по морде отчиму Хим?! Нет! Вместо того, чтобы, как нормальный здравомыслящий человек, обратиться за помощью к лучшему другу, ты, псих проклятый, решил показать свою чертову гордость и пойти туда в одиночку! А тебе не приходило в голову, что этот Эннио, вообще-то и защищаться может?! Но все это я бы еще мог простить. Вот только теперь ты показал, что собирался и дальше скрывать от меня свой приезд! И я в шоке! Неужели ты настолько мне не доверяешь?! Или Оксфорд последние мозги отшиб?! Честное слово, будь ты сейчас в пределах моей досягаемости, я бы тебя собственными руками придушил!

Слушая крики друга, я скатился с Нины и просто лег рядом с ней. По опыту мне было известно, что злого Маттео лучше не перебивать. Пусть прокричится, а там посмотрим. Но изнутри меня сжигало чувство вины. Я и не задумывался до этой минуты, как сильно мог обидеть лучшего друга. А ведь он такого не заслуживает. Нет. Мы вместе с пеленок, и этот парень всегда был для меня надеждой, опорой, жилеткой, верным спутником — всем, чем только мог. У нас никогда не было друг от друга секретов. И что теперь? Нет, нужно срочно все объяснить! Когда голос моего лучшего друга поутих, я спросил:

— Все, проорался?

— Могу еще покричать, если мало! — огрызнулся тот.

— Не надо, — заверил я его. — Слушай, у меня и в мыслях не было тебя обжать! Чтобы ты знал, с Эннио Ферассо я тоже разбирался не один. Джеймс приехал вместе со мной, мы…

— Ах, еще и Джеймс! — пуще прежнего заорал Маттео. — Значит, парню, с которым знаком полгода, ты доверяешь безоговорочно, а мне, своему лучшему другу на протяжении всей жизни — уже нет?! Ах, ну, конечно! Я же не пошел в Оксфорд, как некоторые гении! Поэтому уже не достоин с тобой общаться! Конечно, какое тебе теперь дело до простого смертного?! Знаешь, что?! Вот и дружи со своим Джеймсом дальше! Пусть теперь он тебя защищает, поддерживает! Теперь ему звони в два часа ночи и рассказывай, как тебе плохо! И называй братом его! Все, аривидерчи!

— Маттео! — крикнул я, но тот уже бросил трубку.

Он. Прервал. Разговор. Сам. Со злом. Со скандалом. Мы поссорились. Впервые за всю жизнь. Господи, что я наделал?! Почему все мои слова звучали невпопад! И самое главное, что теперь делать?! Я не могу потерять своего лучшего друга! Он очень много для меня значит, и это никогда не изменится. Черт, да мы на самом деле братья! Не в кровном смысле, но в эмоциональном. Нужно срочно помириться с другом. Вот только как?! Я ведь даже не знаю, где он сейчас! Хотя, стоп! Знаю! И мне нужно туда. Немедленно.

— Проклятье! — выругался я, торопливо вскакивая и хватая одежду.

— Эй, что случилось? — занервничала Нина, тоже поднявшись.

Меньше всего мне хотелось рассказывать любимой об истерике друга. Но, наученный горьким опытом истории с Эннио Ферассо, я понимал, что выбор невелик. Не могу потерять свою девочку.

— Это Маттео, — пояснил я. — Устроил мне форменную истерику, наорал и сказал, что я ему больше не друг.

— Ничего себе! — охнула моя Фелисити. — С чего бы это?

— Столкнулся на улице с моим отцом. Тот ему и рассказал о том, что я экстренно примчался. Пояснил даже, с какой целью. А теперь мой друг в ярости. То ли из-за того, что я привез с собой Джеймса, то ли из-за того, что сразу ему ничего об этой ситуации не рассказал. Если честно, я так и не понял.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Мириться — что же еще? Нужно найти этого психа и объяснить, что у меня и в мыслях не было его обижать.

— А ты знаешь, где он?

— Знаю. Точнее, предполагаю. Когда он в такой ярости, то идет в одно определенное место.

— И ты уверен, что в таком состоянии его можно трогать?

— Ну, думаю, к тому времени, как я туда доберусь, он уже перебесится. Надеюсь, во всяком случае.

Нина встала, завернувшись в одеяло, и заявила:

— Значит, так. Маттео в ярости, и ему нужно время, чтобы немного успокоиться. И я не думаю, что спешка может этому поспособствовать. Как бы то ни было, полчасика ничего не изменит. Я иду в душ. А ты пока, если не сложно, спустись и убери посуду в мойку. А потом сходишь в душ сам, и мы вместе потом пойдем. Договорились?

Я задумался. Разумеется, логика в словах моей девушки была. Лишних полчаса могут помочь Маттео успокоиться. Кроме того, душ мне, и впрямь, не помешает. Три половых акта заставили сильно вспотеть. Да и кто знает — может, мой друг при Нине будет весть себя спокойнее. Поэтому кивнул и сказал:

— Хорошо, любимая. Ты права. Иди. Я пока все уберу.

Та улыбнулась, накинула халатик и скрылась за дверью в ванную комнату. А я застелил перевернутую постель, убрал неиспользованные презервативы в карман джинсов (надеюсь, они нам сегодня еще понадобятся), а использованные собрал в пакетик, чтобы выбросить по дороге (не дай Бог, Ана увидит). После этого спустился вниз, поставил грязные тарелки в мойку и решил сразу их помыть. Я чувствовал себя довольно странно. Как будто был молодоженом, помогающим супруге по хозяйству. Впрочем, нельзя сказать, что мне это не нравилось. Нет, напротив, я надеялся, что когда-нибудь все так и будет. После окончания университета мы поженимся и заведем детей! Это я сказал!

Комментарий к Глава 48

Итак, ребята, как думаете, получится ли у Гастона помириться с Маттео? Или обида итальчнца окажется сильнее многолетней дружбы? Пишите ответы в комментарии! Люблю вас!)))

========== Глава 49 ==========

— Так где, по-твоему, может находиться Маттео? — поинтересовалась по пути моя девушка.

Мы шли по тротуару, держась за руки, но довольно быстро, а не так, как часто ходят влюбленные парочки.

— Когда злится, он всегда идет в городской спортзал, где выплескивает негативную энергию в бокс, — пояснил я.

— Бальсано занимается боксом? — опешила Нина.

— Не профессионально. Просто на уровне хобби. Начал где-то с шести лет, когда одна из мачех совсем уж достала. Мой друг никогда не ударит женщину, хотя иногда эти особы вели себя так, что просто руки чесались. Потому он и начал лупить боксерскую грушу, представляя на ее месте очередную мачеху. А после знакомства с Луной неоднократно представлял Симона или Себастьяна. Вот только меня пугает, что впервые на месте груши парень видит мою физиономию. Так что пойдем скорее.

— Не беспокойся. Я уверена, что Маттео простит тебя, как только ты ему все объяснишь.

— Надеюсь. Мы дружим чуть ли не с рождения и, за все это время, ни разу не ссорились так серьезно. Во всяком случае, я не доводил его до состояния, которое называю монстрическим.

— Монстрическим? Интересная игра слов.

— И это определение очень точно передает состояние Маттео, когда он в такой ярости. Как правило, мой друг, если злится, то все равно сохраняет определенное здравомыслие. Монстра в нем разбудить довольно сложно. Но, если тебе это удалось, беги со всех ног. Причем, вместе со всеми, кто находится в поле его зрения. Потому что взрывом по имени Маттео Бальсано накроет всех. Ну, кроме меня.

— Почему кроме тебя?

— Не знаю. Но факт в том, что только я всегда умел успокаивать того монстра, которого в нем будили. В этом состоянии Маттео подпускал к себе только меня. Хотя, на моей памяти, подобные случаи бывали всего дважды.

— И оба раза ты находил слова для того, чтобы загнать монстра в клетку?

— Не совсем. Тогда ему нужны были вовсе не слова, а поддержка. Я был для него чем-то вроде умиротворяющего талисмана. Стоял рядом, смотрел, как он мутузит боксерскую грушу, с выражением вселенской скорби на лице и так помогал приятелю успокоиться. Под моим взглядом он быстро терял свой запал. Но сейчас я право не знаю, что делать. Вряд ли, в моем случае, молчание прокатит. Но и оставить Маттео я тоже не могу. Нужно все ему объяснить, поговорить с ним…