— Да, Гастон, — по обыкновению строго произнес родитель.

— Привет, пап, — поздоровался я.

— Привет. Как вы там?

— Потом расскажу, — отмахнулся я. — Вы с мамой дома?

— Ну, а куда мы денемся накануне Рождества? А ты что, соскучился?

— Некогда объяснять, — ответил я. — Мы с Маттео в пути. Нужно поговорить с вами обоими по поводу дяди Леона.

Отец молчал. Я понимал, что он весь сморщился, как всегда делал, когда речь заходила о непутевом родственнике.

— И не сопротивляйся, — заявил я. — В этот раз поступок дяди можно даже назвать благородным. В общем, ждите.

Я отключился прежде, чем папа успел что-то еще сказать.

— Как отреагировал? — поинтересовался Маттео.

— Как всегда, — возвел я глаза к потолку. — Он до сих пор не простил дяде того случая на свадьбе.

— А ты бы простил? — хмыкнул мой друг. — Ну, подумай сам. Ты женишься, и по идее этот день должен стать самым счастливым в твоей жизни. Но нет. Твой же новоиспеченный родственник устраивает беспорядки и портит все торжество. Поставь себя на место отца.

— Может, ты и прав, — согласился я. — Но, знаешь, за двадцать лет много воды утекло. Вдруг дядя изменился в лучшую сторону?

— Ты что, отца своего не знаешь? — изогнул бровь Маттео. — У него же принцип жизни: «горбатого могила исправит». Он никогда и никому не дает второго шанса.

Я не мог не согласится с другом. Папа часто рассказывал, как в молодости девушки бегали за ним толпами. Естественно, до мамы у него было несколько подружек. Но каждую он бросал, стоило той сделать хоть что-то, неприятное ему: обнять другого парня, перебрать с алкоголем, употребить грубое ругательство. И, сколько бы те не умоляли дать им шанс, отец у меня — человек бескомпромиссный, в принципе не умеющий прощать. На почве этой черты характера он потерял немало друзей. Сейчас рядом с ним остались только самые верные. Те, которые ни разу его не предавали. Пабло, например. Отец Рауля (откуда я и знаю этого сыщика). И, конечно, Анхелло Бальсано, Было еще несколько приятелей, но с ними папа общался не столь близко.

Через полчаса мы с Маттео вышли из такси перед моим домом. Я открыл дверь и окликнул родителей. Они появились со стороны отцовского кабинета. Лидия Перида улыбалась, а ее супруг шел с выражением покорности судьбе. Когда все друг с другом поздоровались и расселись по диванам в гостиной, я заявил:

— Итак, речь пойдет о дяде Леоне. Мам, ты давно не получала от него вестей?

— Мы общались по телефону позавчера, — ответила она. — Только не говори, что мой дорогой братец уже успел за это время что-то натворить!

— Нет-нет, — покачал я головой. — Он сделал это много раньше. Ты знала, что, возможно, у него есть дочь?

— Какая дочь?! — опешила мама. — Он ведь даже не женат!

— А для этого сейчас и не нужно жениться, — заметил Маттео. — Достаточно просто ходить по ночным клубам и не натягивать презерватив, укладывая в постель очередную подвыпившую девицу.

— Вот, идиот! — в сердцах воскликнула мама. — Говорила же ему: безопасность прежде всего! И что, давно он заделал этого ребенка?

— Ой, мама, давно! — вздохнул я. — Аж восемнадцать лет назад.

— Не понял, — вмешался отец. — А почему это всплыло только сейчас?

— Потому что его возможная дочь оказалась в нашей компании, — пояснил я. — Вы знакомы с Хулией Феральдо?

— Не близко, но знакомы, — ответила мама. — Здесь, в Аргентине, я пользуюсь услугами того же мастера маникюра, что и она.

— А я ее знаю только заочно, — добавил папа.

— Так вот, именно с ней у дяди Леона была единоразовая связь, а через девять месяцев она родила очаровательную девочку, Химену.

— Но ведь это не обязательно ребенок твоего дяди, — покачал головой папа. — Если эта Хулия позволяла себе связь на одну ночь…

— Потому мы и пришли, — заявил Маттео. — Нужно провести тест ДНК, чтобы проверить, потому что сходство между Хим и сеньором Кастро поразительно.

— Вот, посмотрите сами, — добавил я, показывая скаченную на телефон фотографию из письма Рауля.

Мартина и Лидия Перида одновременно ахнули.

— Невероятно! — воскликнула мама. — У них даже взгляды одинаковые! Нет, это совершенно точно — моя племянница!

— А чтобы убедиться окончательно, я договорюсь насчет экспертизы, — добавил папа. — Но согласится ли на нее наш непутевый родственник?

— Согласится, будь уверен, — успокоил его я. — Дядя давно подозревает о своем отцовстве и внимательно следит за жизнью Хим. Он даже предлагал Хулии воспитывать ребенка вместе, когда она родила. Но та просто спихнула дочь на бабушку и продолжила веселье.

— Ужас какой! — покачала головой Лидия Перида. — Хороша мамаша!

— Ладно, — подытожил папа. — Я согласен встретиться с этим разгильдяем, дорогая. Вызывай его.

— Спасибо тебе! — улыбнулась мама. — Я знаю, для тебя это тяжело, но вдруг Химена — и впрямь окажется нашей племянницей?

— Лично я уже воспринимаю ее, как сестру, и плевать хотел на результаты экспертизы, — заявил я. — Вы не знаете, через какой ад прошла эта малышка в свои неполные восемнадцать лет. Да, кстати, когда будете договариваться о тесте ДНК, сделайте так, чтобы сама Хулия и, тем более, ее новый муж об этом не узнали. А то нашей Химене придется туго.

— У нее такая строгая мать? — поинтересовался папа.

— Если бы! — отмахнулся я. — Ей, вообще, нет дела до дочери.

— А вот отчим, напротив, проявляет к Хим немалый интерес, — заметил Маттео. — Причем, совсем не отеческий.

Мама побледнела:

— Хотите сказать, он ее…

— Пока нет, — торопливо отвечал я. — Но клянется сделать это, когда ей исполнится восемнадцать.

— Законопослушный, сукин сын! — прорычал папа. — В общем так. Если Химена окажется нашей племянницей, мы заберем ее сюда. Без вопросов. Если же нет, я попробую помочь с квартирой. Но ты, Гастон, можешь смело передать девочке, что никто ее не тронет. Будь она хоть кем, я не допущу, чтобы ребенок подвергался насильственным действиям!

— Я знаю, пап, — кивнул я. — Но мы с Маттео решили ей пока ничего не говорить. Тем более, все это я выяснил без ее согласия, через Рауля.

— А я еще думаю, откуда тебе известны такие подробности! — расхохотался папа. — И Химена что, даже не догадывается, кто ее отец?

— Нет, — покачал головой я. — Да и, если бы я не решил проверить информацию, никто бы никогда, наверное, никогда об этом не узнал.

— А с чего ты, вообще, решил покопаться в биографии своей подруги? — поинтересовалась мама.

— Просто, когда Хим рассказывала о своей семье, мне показалось, что она многого не договаривает. И я был прав. Лгать — она не лгала, но самые жуткие моменты пропустила.

— Это понятно, — кивнул папа. — О таких вещах, вообще, мало, кто решается говорить открыто.

— Я даже не удивлюсь, если Ям знает еще меньше, — согласился Маттео. — А ведь они — лучшие подруги.

— В общем, давайте так, — подытожила мама. — Для начала, я позвоню своему непутевому братцу, а то он, наверное, знать — не знает ни про какую экспертизу.

— Знает, — возразил я. — Рауль общался с ним по телефону, откуда и узнал все подробности. Так что, по-моему, он сам ждет с нетерпением результатов.

— Вот и хорошо, — кивнула мама. — Только нужно будет, чтобы предполагаемый отец и предполагаемый ребенок находились в одном регионе или хотя бы на одном материке…

Она с опаской посмотрела на мужа. Вообще, тема дяди Леона — единственная тема споров моих родителей, в которых папа не был готов идти на компромиссы даже с мамой. Та давно к этому привыкла, поэтому поспешно добавила:

— Нужно будет забронировать для него номер в гостинице.

Папа, однако, вдруг заявил:

— Хорошо. Ладно. Думаю, то, что он готов признать своего ребенка, дает очко в его пользу. Я готов простить его за то, что он учинил на нашей свадьбе. Пусть останавливается здесь.

Мы все удивленно уставились на главу семейства. Честное слово, я надеялся помирить отца и дядю, но не был готов к первому шагу со стороны родителя! А если мама сумеет объяснить братцу, чтобы тот вел себя прилично, возможно, они даже сумеют наладить какие-то отношения. Родственники все-таки.