Когда я заканчиваю, она кивает.

– Спасибо, Клэр. Вы мне очень помогли.

– И это все? – удивленно спрашиваю я.

– Конечно, вы можете идти.

– Кэтрин… – протестует детектив Дурбан, будто это не то, что он надеялся услышать.

– Она не подходит для этого, Фрэнк, – твердо говорит Кэтрин Лэтэм.

– Для чего не подхожу? – нахмурясь, спрашиваю я.

– Клэр, можете дать нам минутку? – просит Дурбан. – Просто подождите в коридоре.

Я выхожу, и он закрывает за мной дверь. Я слышу их громкие голоса, но даже когда прижимаюсь ухом к двери, не могу разобрать, о чем они говорят.

Следующая дверь должна вести в комнату за двусторонним зеркалом. Я осторожно открываю ее на случай, если там кто-то есть, готовая сказать, что просто искала туалет.

Но комната пуста, если не считать монитора и маленькой камеры на штативе. Звук включен, и я прекрасно слышу голоса.

Голос детектива Дурбана

…свой класс. Она хороша. Она может играть.

Голос Кэтрин Лэтэм

Они все играют, Фрэнк. Модели, актрисы, да кто угодно. Это не значит, что она может сделать что-то подобное.

Голос детектива Дурбана

Она из «Ритма» – актерского студийного курса. Мне сказали, что они очень избирательны. И она… привлекательна.

Голос Кэтрин Лэтэм

(многозначительно)

Правда, Фрэнк?

Голос детектива Дурбана

Конечно, у нас есть женщины-копы, которые могут это сделать. Не в обиду моим коллегам, но ты их видела? Я думаю, у Клэр с ним больше шансов.

Голос Кэтрин Лэтэм

В прошлый раз не получилось.

Голос детектива Дурбана

Он отдал ей книгу. Ты сама сказала – для него это близость.

Повисает пауза, во время которой Кэтрин Лэтэм размышляет о его словах. Когда она вновь заговаривает, ее голос звучит чуть менее выразительно.

Голос Кэтрин Лэтэм

Тем не менее, ты не можешь обойти тот факт, что она гражданская. Это вопрос безопасности.

Голос детектива Дурбана

Мы будем рядом, если что-нибудь случится. И самое замечательное в ней то, что у нее нет учетной документации. Нет банковского счета, нет номера социального обеспечения, чтобы он мог проверить. Она может быть кем угодно.

С меня хватит. Я возвращаюсь в коридор и захожу прямо в кабинет доктора Лэтэм без стука.

– Я сделаю это, – говорю я. – Что бы это ни было, но вы должны заплатить мне.

Это неплохой ход, но Кэтрин Лэтэм выглядит невозмутимо.

– Вы хоть понимаете, о чем мы говорим?

Я пожимаю плечами.

– Я кое-что уловила.

– По крайней мере, не повредит объяснить ей, – тихо произносит детектив Дурбан.

Доктор Лэтэм минуту, не мигая, изучает меня.

– Очень хорошо. У нас есть подозреваемый в убийстве Стеллы Фоглер…

– Ее муж.

– Пожалуйста, не перебивайте. У нас есть подозреваемый. Этот человек очень умен, очень дисциплинирован. Его нельзя спровоцировать или обманом заставить раскрыть себя. Есть предположение – операция под прикрытием может быть успешной там, где другие методы потерпели неудачу.

– Вы имеете в виду – заманить его в ловушку?

– Это не ваша ловушка, – говорит с иронией доктор Лэтэм. – Это будет очень сложная, психологически обоснованная операция. Подозреваемому будет предложено раскрыть различные аспекты его личности, которые можно сравнить с моим портретом убийцы Стеллы Фоглер. Если они совпадут… Это бы убедительно указало на то, что подозреваемый и убийца – одно и то же лицо.

– Это опасно?

– Конечно!

– На вас будет прослушка, – успокаивает Дурбан. – У нас будут люди, готовые вытащить вас.

– Если я это сделаю, сколько мне заплатят?

– Кто бы ни был приманкой, он будет удовлетворен, зная, что выполняет свой гражданский долг, – ледяным тоном произносит доктор Лэтэм. – Женщина умерла, Клэр.

– Мы, вероятно, могли бы заплатить что-то, – добавляет Дурбан.

– Мне нужна грин-карта, – медленно произношу я. – Полная оплата и грин-карта.

– Это невозможно, – качает он головой.

– Вы сами сказали, что у вас есть друзья в иммиграционной службе.

– Никакой грин-карты не будет, – перебивает доктор Лэтэм. – Потому что никакой операции не будет. Вы не станете этого делать.

Мы оба смотрим на нее.

– По крайней мере, до тех пор, пока я не разрешу, – добавляет она.

Я подписываю несколько бланков, и доктор Лэтэм проводит со мной серию психологических тестов: тест Векслера, Миннесотский многоаспектный личностный опросник, Опросник Хаэра для выявления психопатии. Она заставляет меня держать электроды в руках, а сама выводит изображения на экран: собаки, дети, облака, а потом внезапно – нож, порнография и снова облака.

Однако в основном мы разговариваем.

– Почему вы решили жить в Нью-Йорке, Клэр?

Я пожимаю плечами и парирую:

– Почему бы и нет?

Доктор Лэтэм проницательно смотрит на меня.

– Вы ведь были приемным ребенком, не так ли?

– Верно, – подтверждаю я, удивляясь, откуда она это знает.

– Вы хорошо ладили со своей приемной семьей?

– С семьями. Во множественном числе. Они не хотели, чтобы мы слишком привыкали к новому дому. Так что мой ответ: «Не слишком хорошо».

Доктор ждет, когда я продолжу говорить.

– Вот возьмем даже ту семью, в которой я провела больше всего времени, – наконец говорю я. – Джули и Гэри. Джули работала менеджером в службе здравоохранения. Гэри работал в отделе маркетинга. Со стороны они выглядели счастливой семьей… по крайней мере, когда рядом были социальные работники. Мне было лет одиннадцать, когда я поняла, что Джули и Гэри друг друга недолюбливают, но чересчур привязались друг к другу. Если они разведутся, то потеряют дополнительный бизнес – приемное родительство, десять тысяч фунтов на ребенка в год без учета налогов. Так они и боролись друг с другом, изображая, что в их семье все в порядке.

Я замолкаю.

– Продолжайте, – тихо говорит доктор Лэтэм.

– Примерно через год я впервые заметила, что Гэри смотрит на меня как-то по-другому. Если я сталкивалась с ним, выходя из ванной, он улыбался, как будто у нас был какой-то общий секрет. Однажды я порезала ногу и помню, как он проводил руками вверх и вниз по ней, чтобы посмотреть, насколько все плохо. Иногда он гладил меня по спине… Сначала мне это нравилось. Я имею в виду, это ведь лучше полного игнорирования, верно? Наконец-то у меня появилось что-то, что заставило его обратить на меня внимание – что-то, чего не было у его жены. Прошло некоторое время, прежде чем я поняла, о чем именно шла речь. Он никогда не совершал ничего противозаконного. Во всяком случае, ничего серьезного. Просто несколько раз лапал меня, когда я совершала ошибку – оставалась с ним наедине. Меня не удивило, когда Джули в конце концов его выгнала, и Гэри сбежал с женщиной с его работы.

Доктор Лэтэм кивает.

– А работа, которую вы проделывали для той юридической фирмы? Что вы чувствовали тогда? – спрашивает доктор, и я понимаю, что для нее это весьма важный вопрос.

Я делаю удивленное лицо:

– Это была дерьмовая работа, которая оплачивала мою аренду.

– И все, Клэр?

– Послушайте, – говорю я, немало раздраженная ее настойчивостью. – Эти женщины думали, что если я могу так легко обольстить их мужей, то они не стоят того, чтобы жить с ними, но реальность такова, что любой другой мужчина на их месте поступил бы так же. Таковы мужчины.

– Думаю, это довольно циничная точка зрения. Может, женщины просто хотели доверять своим партнерам?

– Тогда они и должны доверять им, не проверяя на вшивость. Мужчина думает членом. Смиритесь с этим.