– Всё, что я знаю про демонов, ты можешь прочитать в книгах. Ты даже можешь найти в них этот амулет. Я могу дать тебе совет. Держись солнца… и давай больше солнца амулету. Это пойдёт ему на пользу. – Глаза Руди округлились. Он, конечно, рассчитывал на более щедрую помощь, но, если разобраться, Дамиан дал ему немало подсказок.

– Дамиан, книги, которые мне нужны… их ведь сейчас нет в библиотеке, верно? – до Кроу обычно всё доходило быстро.

– Верно. Они у мистера Стоунза, – библиотекарь посмотрел в глаза историка. Кроу не любил все эти игры в тайны, но, если Стивенсону было что скрывать и чего бояться, значит, так надо.

Библиотекарь ещё понизил голос и на границе слышимости сказал:

– Сегодня в полдень похороны.

– Спасибо, Дамиан, – поблагодарил директора Кроу.

Стивенсон улыбнулся, и в его взгляде проскочило нетерпение. Он явно хотел, чтобы разговор подошёл к концу.

– Тогда ещё один вопрос. А затем я уйду. Дамиан, я ведь не один такой, правда? Где мне искать…их?

Хозяин библиотеки молчал с минуту. Затем всё-таки ответил:

– Они сами тебя найдут, если возникнет такая необходимость.

Кроу задумчиво склонил голову. Спустя несколько ударов сердца он развернулся и побрёл к выходу. Уже выходя за дверь, он услышал голос библиотекаря:

– Рудольф, если ты ничего не найдёшь за выходные, зайди ко мне в понедельник.

– Зайду, – ответил Кроу, про себя подумав: «Если доживу».

***

В полдень Рудольф был на кладбище. Он наблюдал за похоронами со стороны леса, из тени. Он прекрасно видел двоих полицейских в штатском, поэтому старался не высовываться. Как он понял, что это копы? Одной из них была женщина-полицейская, которую он видел возле своего дома вчера вечером.

По щеке Руди пробила след одинокая слеза. Ему не хватало его старого друга. Рэм всегда был единственным человеком, к которому Кроу мог обратиться в любой момент и с любой просьбой. Рэм никогда от него не отворачивался и помогал в меру своих сил. Так у них завелось с самого университета. Как же теперь Элли будет справляться одна? Голова шла кругом. И ведь теперь он даже не может ничем ей помочь, любое его вмешательство может сильно ей навредить.

Вдруг солнце пропало, скрывшись за облаками. Кроу посмотрел в сторону могилы – никого. Он глянул туда, где недавно стояли копы. Ушли.

Кроу прошёлся до могилы неспешным шагом. Он стоял и смотрел на место последнего отдыха своего старого друга.

– Покойся с миром… друг мой.

Через минуту Рудольф Кроу уже скрылся в тени деревьев, под которыми не так давно прятался. За его спиной горело, ослепляя, словно фонарь адского маяка, жаркое полуденное солнце.

Глава шестая.

Морх. Жалкое отражение мира людей. Здесь вас никогда не застигнет дождь, в мире теней они не идут, вы никогда не увидите лучи яркой звезды, которой наша планета обязана всем своим существованием, в Морхе практически не бывает ветров. В этом мире нет живых существ, кроме пришедших сюда людей и демонов. Серый мир. Мир без эмоций. Ларри это знал. Ларри это чувствовал.

Что-то надвигалось. Что-то неопределённое и необъятное, что-то липкое, зыбкое, грязное, злое и холодное. Молодой охотник не мог полностью прочувствовать эту волну, слишком сложно даже для него. Но ничего хорошего. Не будет ничего хорошего. Только смерть, отчаяние и злоба.

Лагерь охотников существовал, как единый живой организм. Каждый охотник выполнял свою, важную для лагеря, функцию. И неважно, что это было: охрана лагеря или сбор трав в мире людей – все трудились на благо всего коллектива. Никто не отлынивал. Все осознавали, что сбой одного может послужить сбою остальных.

Лагерь пробуждался. Люди выходили из палаток, собирались, натягивали своё снаряжение, ворчали, смеялись, умывались, готовили еду в поход. Дозорные готовились выдвигаться на свои позиции.

Вместе с тем просыпались и эмоции. Ларри чувствовал этот нарастающий поток: нежелание вставать и снова куда-то идти, обида, злость, грусть… а вот и счастье. Джордж вчера выиграл в карты у Стэна и сейчас примерял новые ботинки. Ларри улыбнулся. Чужие эмоции заставляли его жить. А с добрыми эмоциями жить намного приятнее.

– Снова просидел всю ночь у костра? – сзади подошёл коротко стриженный араб среднего возраста, улыбнулся и присел рядом с молодым охотником.

– Доброе утро, Самир, – приветливо ответил Ларри. Он всегда был учтив с тем, кто спас его существование. Самиру он был обязан всем. Так он считал. В это он верил. Вечно позитивный араб всегда дарил Ларри заряд положительных эмоций, которых тому так не хватало. За что он и был так благодарен.

– Доброе. Уловил что-то новое или просто ударился в воспоминания? Не таи, я тебя знаю, – Самир продолжал улыбаться, но не сводил с молодого парня глаз. Видно было, что он за него беспокоится, Ларри это чувствовал и был за то благодарен.

– Ничего нового. Просто думал о своём, – ответил парень. Молодой охотник отвёл взгляд от костра и посмотрел в противоположную сторону лагеря. Там зрел спор. Он чувствовал. Мелочь, ничего серьёзного. Взор переместился обратно к огню, и яркие всполохи оранжевого заплясали в его изумрудного цвета глазах.

– Эй, парень, не грузись только, хорошо?

(Эй, парень!)

Воспоминание, острое, словно бритва…

– Два года, – тихо произнёс Ларри.

– Что? – араб насторожился, улыбка слегка угасла, глаза стали абсолютно серьёзными. – Что ты сказал?

– Я говорю, два года. Два года я уже в лагере охотников. Ты разве не помнишь? – Ларри не отводил взгляда от костра. Ему не нужно было видеть оппонента, чтобы прочувствовать всю гамму эмоций, которые тот пережил за несколько секунд, пока обдумывал сказанное молодым охотником.

– Помню. Вечно ты бегал около нас. Мы квадрат зачищаем, а там ты. Мы за едой, а там снова ты. Ты будто выслеживал нас. Сейчас-то я знаю, почему ты оказывался там же, где и мы. Искал эмоции. Но тогда… Мы тогда реально сломали голову, что это за парадоксальная ищейка и откуда она взялась, – араб улыбнулся и тоже посмотрел в огонь. – Потом-то мы догадались, не совсем точно, но это и не важно.

(Эй, парень!)

Ларри смотрел в огонь с улыбкой, и всполохи плясали, отражаясь в его глазах. Танец света и тепла. Красно-жёлто-оранжевая феерия. Самое лучшее успокоительное в мире, затягивающее любого, кто в него посмотрит, в свои гипнотические сети. Ларри смотрел в огонь с улыбкой, и спираль прошлого затягивала его.

***

– Эй, парень!

Ларри оглянулся на человека в чёрном. Араб лет двадцати пяти, одетый в странную, побитую временем чёрную военную форму. Короткие чёрные волосы, маленькие тёмно-карие глаза и лёгкого бронзового оттенка кожа. Молодой путешественник уже не раз видел таких, как он, но они всегда держались от него на расстоянии, как и Ларри от них. Человек в чёрном неспешно, вразвалочку приближался к парню, видно было, что араб его не боится.

– Я вижу тебя уже не в первый раз. Кто ты? Странно, что ты ещё жив. Морх не место для праздных прогулок.

Голос приятный, эмоции тёплые. Мужчина отчитывал Ларри, но при этом не злился, даже раздражён не был.

Человек в чёрном остановился в паре метров от Ларри. Он пристально оглядел парня и достал из кармана тусклый белый камень овальной формы. Взглянув на камень, а затем на изумлённое лицо пацана, явно непонимающего, что происходит, он убрал камень обратно в карман.

– Меня зовут, Самир. Я охотник.

Так вот как они себя именуют. Охотники, значит. Ларри и помыслить не мог, что на демонов можно охотиться: он мог только убегать или в лучшем случае отбиваться, но охотиться… Эти парни явно отмороженные.

– Я Ларри. Ларри Хилл, – наш герой понимал, что ему нужно это знакомство, что, хоть он и справлялся всё это время в одиночку, он не сможет бегать вечно. Но что же говорить? – Погодка в этом мире и правда не для прогулок… Солнышка не хватает.

***

Ларри Хилл всегда был необычным ребёнком. Он знал, когда кому-то было плохо или, наоборот, хорошо, умел видеть любые эмоции сквозь маски и примерять эти эмоции на себя. Правда, ценой этому была его излишняя эмоциональность, в результате которой его считали ранимым плаксой. В наше время такие вещи называют эмпатией, но родители Ларри считали его выдумщиком с нервным расстройством.