Какой-то кинжал в ножнах из тиснёной кожи. Это не моё. Впрочем, нет, как раз моё!

Да, страсть Маги к кинжалам просто неистребима. Простой кухонный ножик, полученный мною от словоохотливого и радушного пастушка Жорки, заточен до микронной толщины острия, отполирован и снабжён соответствующим чехлом. Обычная деревянная рукоятка подработана, намечены выемки для пальцев, как раз под небольшую женскую руку. Сало таким уже не станешь резать, настолько он облагорожен.

А ведь он не просто прихватил мои вещички от Михеля, думаю растроганно. Провёл ревизию, подогнал под меня так, как счёл нужным. Вряд ли он думал, что оружие мне ещё пригодится, скорее всего, сработала привычка – содержать подобные предметы в порядке. Порывшись в Магиных ремнях, выбираю тот, что пролезает в кулиски джинсов, цепляю кинжал… – нож, конечно, но в ножнах он и впрямь выглядит куда как благородно. Кажется, готова к выходу. Ни фига не умею пользоваться этим ножом как оружием, а всё же с ним спокойнее. Кто знает, с кем или с чем столкнёшься на улицах города, который вот-вот окажется во фронтовой полосе.

Не забыв посетить «на дорожку» одно местечко, кидаю случайный взгляд на небольшое зеркало в ванной комнате. Да, Ваня, ты здорово изменилась. И если бы сегодня к тебе вздумали обратиться так, как в первый вечер здесь – «госпожа Амазонка!» – поправлять бы не стала. У тебя сейчас даже взгляд другой, как у Лориных девчат – бесшабашный, лихой – и цепкий одновременно. И погладиться ты дашь далеко не каждому.

***

…Ну, вот, здрассте-пожалуйста. Я тут, понимаешь ли, вооружена до зубов, в полной экипировке и готовности к бою, а этот рыжий лопух уснул. Где сидел, там и выключился: облокотившись на стол, уронив на руки голову. Посох, как простая палка, сиротливо прислонен к скамейке. Хоть и жалко парня, но рассиживаться я ему не дам, ведь для чего-то он сюда прибежал, умученный? Впрочем, ежу понятно, за помощью. И как только узнал про меня? От кого? Откуда знает, где меня искать?

Вздохнув, снимаю с огня чайник, шарю по полкам в буфете. Вот и мельница для кофе, с выдвижным ящичком для готового порошка. Ага! Ежели есть, чем молоть, значит, где-то рядом хранятся и нужные ингредиенты. И точно, вскорости натыкаюсь на жестянку с обжаренными зёрнами. Эй, парень, считай, что тебе повезло, и поспишь немного, и кофею напьёшься, как барин. Отыскался и сахар, так что гуляем.

Пока крепчайший кофе настаивается, подкрадываюсь к окну сбоку, чтобы и улицу осмотреть, и самой не засветиться. По стеклу пробегает знакомая тёмная дымка: дом лишний раз старается напомнить, что всё здесь к моим услугам, и ежели хозяйка не хочет, чтобы её засекли – будет исполнено! Поэтому озираю окрестности, уже не таясь. Улица пуста. Но всё же, бедный Йорек, сдаётся, что используют тебя втёмную, ибо сам ты дорогу сюда не нашёл бы. Однако ты мне нужен, мальчик, а потому я тебя выслушаю и помогу по мере сил, честно, без дураков, только оглядываясь временами: не мелькнут ли из-за угла благородные седины некоего почтеннейшего старца…

Впрочем, вряд ли Рахимыч, как называет его оборотник, будет охотиться за мной сам, ему это несолидно. Скорее всего, наладит помощников. Придётся держать ухо востро.

Паранойя, скажете вы? Перестраховка? Может, и так. Но бережёного бог бережёт.

Возвращаюсь к столу, с посохом в руках подсаживаюсь напротив спящего ведунчика. В кои-то веки выпал случай воочию взглянуть на настоящий магический предмет, грех упускать такую возможность – поглазеть, полюбоваться! Пусть парнишка ещё минут пять подремлет, ему они далеко не лишние.

Артефакт не похож на те, что изображаются на иллюстрациях к фэнтези: ни богатого вычурного навершия в виде какой-нибудь мёртвой головы или конструкции с клубком молний внутри, ни основания, заострённого в виде копейного острия. Простой пастуший посох, чуть утолщённый книзу, сужающийся к загнутой верхней части. Вот только сделан он интересно – не из цельного куска дерева, а из… Поворачиваю изучаемый объект тупым концом к себе. Из трёх толстых лозин либо тонких стволов совсем молоденьких деревьев. Не как коса, сплетённых, а закрученных тугой отполированной спиралью. На верхней части навершия-дуги одна из лозин загнута в крупное кольцо, а хвосты двух других образуют стилизованную вытянутую птичью голову с клювом и гребень. И вырезан на этой голове и зачернён хитрый птичий глаз.

Петух. Солнечный вестник. Вот почему, Йорек, с тобой возились маги огня. Ты им в какой-то степени родственник по стихии.

Очень интересно, как любит говаривать дон Теймур. Значит, ведун по второй специализации маг-стихийник? Рассуждая логически, если в посохе три составляющих, в нём могут быть заложены возможности для манипуляций с тремя стихиями, а владение несколькими стихиями одновременно – это, уж вы меня извините, весьма высокий уровень для мага, далеко не дилетантский. Однако в руках мальчишки этот артефакт пока чуть действеннее палки. Не справляется с ним вьюнош, хоть тресни. Нет контакта. Иначе не сомлел бы тут, утомлённый бессонной ночью.

Да, думаю, что дело в этом. Нет контакта.

С уважением прислонив посох к столешнице, перегибаюсь через стол и тереблю рыжие кудри.

– Эй! Йорек, просыпайся! … добрый молодец, – прибавляю неожиданно для самой себя. – Дело пытаешь, али от дела лытаешь?

И что это меня на фольклор потянуло? Да просто, когда приподнял этот мальчик голову и глянул простодушными чистейшими глазами, очень уж напомнил Иванушку-дурачка, что за чудом ходил. И откуда ковен набирает таких младенцев?

– Д-де-дело пытаю,– отвечает он серьёзно, а сам глаза протирает… Говорю же, младенец! – Вы мне п-поможете, го-оспожа Ива?

– Ну, вроде накормить я тебя накормила, напоила, спать уложила… Баньки только не хватает, а так – будем считать, что формальности в порядке, – серьёзно говорю.

Кофе хватает как раз на две больших кружки. Пододвигаю ему одну, из другой отхлёбываю сама. Мимоходом отмечаю, что на роль Бабы Яги, вроде, ещё не гожусь – по возрасту, и это значительно повышает градус настроения; на Василису свет Прекрасную не потяну, так что побуду для него Василисой Премудрой. Тоже неплохо.

– Ну и что тебе, голубь, нужно? – интересуюсь в лоб. – С посохом твоим тебя помирить?

Он, подавившись, кашляет. Помотав головой, выдавливает из себя:

– Не-е. С ним уже ни-ичего не п-поделаешь. Се-еть у меня не вя-вяжется, го-госпожа Ива…

– Просто Ива, – прерываю. – Называй так, чтобы быстрее. И перестань краснеть, у меня два сотрудника таких, как ты, малость косноязычны, и ничего, нормально мы с ними общаемся. Не комплексуй. Что за сеть?

– Та-ак Сеть же… – он разводит руками. – За-а-щитная. Во… в одном месте латаю – в другом ды-ы-рявится… Не у-успеваю я. Мо-ожет, вы со мной под-д-дежурите, по-осмотрите, что не т-так…

Я? Ага, с ним, значит, возились и огневик самый главный, и Аркаша, маг не из последних, а я, значит, посмотрю – и сразу всё разрулю? Умнее всех нашлась?

– Голубчик, – говорю как можно мягче. – Ты ведь сюда ко мне, как к Обережнице пришёл?

Он истово кивает.

– Так скажу тебе честно: Обережница я без году неделя. Ты не смотри, что перед тобой взрослая тётка, просто я сюда попала уже такой, и сейчас сама начинающая. Зелень, как у вас говорят. Кое-что, конечно, могу, – в его глазах, угасших было, вспыхивает надежда, – но ведь я и сама толком не знаю, на что способна. Ты сколько на ведуна учился?

– Пять лет.

– Вот видишь… А моему обережничеству дней двадцать, не больше. Да пойду я с тобой, пойду, не горься, но только на результат особо не рассчитывай. Посмотрим на месте, что и как, хотя может и так случиться, что я просто пройдусь – и уйду ни с чем.

– У меня н-нет выхода, – говорит он, опуская глаза. – Х-хоть так…

И я понимаю: выбирать ему не приходится.

– Что, магов в городе больше не осталось? Все на войне?

Он кивает.

– А меня как нашёл?

– Го-о-сподин О-омар посоветовал пе-еред отъездом. Ска-азал…