– Ты его знаешь? – белобрысый повернулся к Лариске.

– Знаю, – кивнула та, – подожди. А как ты в квартиру попал, объясни мне.

– Я ключ запасной сделал, – прогундосил Олег, пальцами зажимая разбитый нос. – Дайте мне полотенце что ли, кровь вытереть.

– Обойдешься, – холодно отозвалась Лариска и тут же решительно потребовала, – ключ верни, живо!

Олег достал из кармана ключ и вытянул вперед руку, Лариска нетерпеливо выхватила у него ключ.

– А теперь на выход, – скомандовала она. – Где дверь помнишь? Или память отшибло, вместе с носом?

Олег болезненно поморщился и, ничего не ответив, медленно направился к выходу из квартиры. За спиной он услышал голос белобрысого.

– Представляешь, я дверь открываю, а там этот покемон. И прет прямо на меня. Ну я его дверью и припечатал.

– Теперь точно на покемона похож, – хихикнула Лариска.

Белобрысый не сдерживаясь, в полный голос захохотал. Потом смех его оборвался.

– Ох, мне в сортир надо. Так с вами и уделаться можно. Покемон…

Олег вышел на лестничную площадку. Дверь в квартиру тут же захлопнулась за его спиной. Тяжело опираясь на перила Олег начал медленно спускаться по лестнице. Разбитый нос, невыносимо болел, а дышать им было и вовсе невозможно. Похоже, придется ехать в травмпункт. Пусть проверят, вдруг перелом и надо вправлять носовую перегородку. Голова Олега немного кружилась, наверное, это тоже было последствием сильного удара, но самым досадным было не это. Больше всего Олегу досаждал смех. Не прекращающееся ни на мгновение ехидное Ларискино хихиканье и ее звенящий, насмешливый голос: «Ну точно, покемон!»

– Ладно, Лариса, посмейся, – Олег остановился на лестничной площадке между третьим и вторым этажом и оглянулся. Дверь в квартиру Лариски была закрыта, никто не смотрел ему вслед, и все же он чувствовал на себе презрительный взгляд девушки, в которую еще час назад был без ума влюблен. – Я тебе этот смех тоже припомню. И белобрысику твоему заодно.

Переведя дух, Олег спустился по лестнице и вышел из подъезда. Тяжелая стальная дверь гулко захлопнулась. В подъезде стало тихо. Одна дверь безжалостно отбрасывала от себя злобное бормотание Олега, не знающего куда ему пойти и в нерешительности застывшего у подъезда, другая дверь заглушала Ларискины стоны, наполнявшие собой небольшую двухкомнатную квартиру на третьем этаже старенькой пятиэтажки. В отличие от Олега, белобрысый прекрасно знал, что ему надо делать.

…

За три месяца до девятого сентября.

Игорь Андреевич Фомин, как и положено человеку, отдавшему два десятка лет службе Родине, любил во всем порядок. Хотя, с того времени как он оставил службу в армии и начал строить карьеру госслужащего, прошло еще почти двадцать лет, жившая в сердце Фомина любовь к порядку нисколько не ослабела, наоборот только усилилась, оставшись к шестидесяти годам единственной любовью Игоря Андреевича. Большей частью эта любовь была взаимной, поскольку Игорь Андреевич старался окружать себя людьми, соответствующими его представлениям о том, как этот самый порядок должен выглядеть, но иногда случались и досадные недоразумения. Вот и сейчас, проезжая под поднятым шлагбаумом, Фомин недовольно покосился на сидящего в сторожке охранника жилого комплекса. Охранник, то ли по причине необычайно жаркой погоды, то ли по недомыслию, которым часто грешат представители именно этой весьма распространенной профессии, позволил себе неслыханную, по мнению Игоря Андреевича, вольность – снял с головы форменную, украшенную логотипом охранного предприятия бейсболку и лениво обмахивался ей словно веером.

– Ты что, на бегах? – притормозив, Игорь Андреевич опустил стекло с водительской стороны.

– Почему на бегах? – удивился охранник.

– Вот и я говорю, почему? – рявкнул Фомин. – Ты на посту, несешь службу. А ведешь себя как профурсетка на ипподроме. Ишь, обмахивается он! Ты где видел, чтобы военнослужащий так с головным убором обращался?

– Да я вроде не в армии, – пробурчал оторопевший охранник, но на всякий случай натянул бейсболку на голову. Фомин был мужчина крупный, да и связываться с кем-то из обитателей элитного жилого комплекса охраннику не хотелось, – уже месяц как кондиционер починить обещают, – пожаловался он на тяготу службы, – еще на майские праздники сломался.

– Кондиционер, – возмущенно фыркнул Фомин. – Я в твои годы слова такого не знал. Кондиционер! Ты мужик или размазня какая?

Охранник вяло кивнул, затем, спохватившись, выпалил:

– Мужик конечно.

– Ну вот и веди себя как мужик, – успокаиваясь, посоветовал Игорь Андреевич. – Увижу управляющего, напомню ему. А вообще нечего ныть, до августа не так много осталось, а там и жары сильной не будет.

Охранник еще раз кивнул, надеясь, что на этом разговорчивый жилец угомонится и отправится восвояси. К его радости именно так и произошло. Черный мерседес плавно въехал во двор и занял закрепленное за ним парковочное место возле подъезда. Отметив про себя, что Фомин не стал загонять машину в подземный гараж, а значит вполне вероятно, скоро уедет, охранник решил, что пока, не взирая на жару и льющийся со лба пот, посидит какое-то время в бейсболке.

Поднявшись на четвертый этаж, Игорь Андреевич облегченно вздохнул, так, словно это не лифт поднял наверх его дородное тело, а сам Фомин взобрался наверх по лифтовой шахте, таща за собой железную клетку. Войдя в квартиру и отключив сигнализацию, Игорь Андреевич прошел на кухню, достал из холодильника бутылку «Нарзана» и налил себе полный стакан. Выпив воды, он почувствовал себя гораздо лучше, после чего направился в гостиную. У него было полтора часа до предстоящей деловой встречи и это время Игорь Андреевич намеревался посвятить отдыху перед экраном телевизора.

Войдя в гостиную, Фомин включил телевизор и уже собирался было как обычно занять место в раскладном кресле с реклайнером, когда внезапно замер, почувствовав, что привычное расположение вещей в комнате нарушено. Что именно не так, Игорь Андреевич еще не осознал, несколько мгновений он настороженно озирался, словно уже знакомый с уловками охотников зверь, который увидел слишком легкую, привязанную к дереву добычу. Чутье Игоря Андреевича не подвело.

Часть стены, примыкавшая к камину, была выложена грубо обработанными плитами из натурального камня. Плиты местами находили друг на друга, создавая причудливый объемный узор, приводивший в восторг всех немногочисленных гостей, бывавших в квартире Фомина. Еще одним, неизвестным всем этим посетителям, достоинством стены было то, что одна из панелей, после сильного нажатия откидывалась в сторону, открывая доступ к небольшому, замурованному в стене сейфу. Вот только открыть панель не позволяла прикрепленная к стене полка, точнее стоящая на ней модель танка Т-80, командиром которого много лет назад служил молодой лейтенант Фомин. Модель танка, выполненная в масштабе один к двадцати, в мельчайших деталях повторяла конструкцию оригинала. У модели не только поворачивалась башня, что было делом само собой разумеющимся, но и открывался люк, а также регулировалась высота ствола.

Сейчас танк, как и всегда, занимал свое место на полке, вот только ствол его был почему-то максимально задран вверх, в то время как еще утром, это Игорь Андреевич помнил точно, был нацелен строго горизонтально.

Переставив модель на журнальный стол, Фомин нажал на левый верхний угол каменной плиты, и она откинулась вниз, словно дверца кухонного гарнитура, открыв доступ к цифровой панели сейфа. Набрав нужную комбинацию, Игорю Андреевич открыл дверцу и некоторое время смотрел на лежащие в сейфе пачки европейской валюты. Пачек было довольно много, они были сложены в несколько аккуратных стопок. На первый взгляд казалось, что все на месте. Все десять стопок, в каждой из которых должно лежало по десять пачек, по десять тысяч евро каждая. Итого, ровно миллион. Должен быть миллион, вот только теперь в каждой стопке было не по десять, а всего восемь пачек. Таинственным образом из сейфа исчезли двести тысяч евро.