В любой другой ситуации для пострадавшего человека, после перелома верхнего отдела его позвоночника, все было бы кончено, но только не в этом случае. Одним мощным движением отбросив в сторону крышку, склонив набок голову и вытянув вперед руки, недавний покойник стал приближаться к бывшему офицеру.
- Что, черт возьми, здесь такое творится!? - выругался он, не забывая обильно разбавить ругательство нецензурными выраженьями, - Никогда такого не видел.
Уханов в это же время продолжал отползать назад, разглядывая приближающееся чудовище ошарашенным широко расширенным от ужаса взглядом. Вот уже оживший покойник приблизился к человеку настолько, что только наклонись и протяни руку, и шея живого врага окажется в твоих цепких ладонях, и Петр Иванович даже зажмурил от страха глаза, замерев в ожидании неминуемой гибели, но тут звонкий свист, характерный для рассекающей воздух лопаты, с последующим плюхающим ударом, вернули его к суровой действительности. Опытный военный, легко расправившись со своим недавно мертвым потусторонним врагом, поспешил на помощь верному подчиненному.
- Без головы они перестают быть опасными, - внес он определенные разъяснения, указывая на два обезглавленных тела.
Они лежали на земле и активно шевелили своими конечностями, но подняться и двигаться дальше больше уже не могли.
- Что, «Бэть нах», - выражаясь по старой армейской привычке, промолвил бывший военный, - у нас такое сейчас происходит?
Вопрос был поистине справедливый и совершенно уместный. Занимаясь обезвреживанием своих мертвецов, оба завсегдатаев этого и без того мрачного места совсем упустили из своего вида разворачивающуюся вокруг обстановку. Они находились в той стороне городского погоста, отведенной для новых захоронений. За последнее время число похороненных людей значительно увеличилось и теперь все недавние захоронения вдруг «оживились», выпуская из себя недавно погребенные трупы. Словно по велению какой-то неведомой силы, они устремлялись в самый центр кладбища, спеша к выполнению какой-то особенной миссии. Уханову и его суровому командиру удалось рассмотреть только спины последних бойцов этого необычного загробного легиона, скрывающиеся за многочисленными ветвистыми насаждениями.
- Что будем делать? - поинтересовался он у более опытного товарища, - Я так понимаю наше кладбище полностью оживает. Не думаю, что нам следует вступать в поединок с нечистой силой: в таком случае победителей не бывает.
Рассуждение опытного «сидельца» было вполне здравомыслящим, и Кречетов замер в неподвижной позе, обдумывая перспективы складывающейся вокруг обстановки. «Если я не приму этот бой, - размышлял он, не выказывая своих мыслей, - значит я брошу своих верных солдат (коими считал весь скопившейся возле него сброд) и будет вечный позор мне, как презренному командиру, но, с другой стороны, чего в итоге мы вдвоем сможем сделать против восставшей из ада бесчисленной армии? Нет кто-то должен обязательно выжить, чтобы потом было кому отомстить за смерть моих верных солдат». Все более крепнувшее убеждение этого, в принципе, безумного человека стало дополнительно подкрепляться доносившимися с территории огромного кладбища умопомрачительными страдальческими надсадными криками.
«Мрачная сущность», одетая в белоснежный саван, очевидно решила не гоняться по бескрайнему городскому погосту за каждой очередной своей жертвой, призвав себе на подмогу недавно умершие и еще не растленные трупы, предоставив именно им изловить и представить ему для безжалостной экзекуции еще живых трепещущих от ужаса личностей. Вызванное из подземного мира войско было настолько огромным, что за какой-нибудь час все уцелевшие люди были схвачены и, находясь в цепких объятиях кошмарных субстанций, дожидались своей жуткой участи. Между тем белое привидение методично облетало все кладбище, поочередно умерщвляя каждого человека и вычищая его черепную коробку от полусгнившего мозга, заливая округу кровью, остатками серого вещества и раздробленными черепными костями. Над городским погостом стоял такой холодящий в жилах кровь ужасающий протяжный душещипательный вой, где со страдальческими отголосками живых перемешивался рычащий рев мертвых, что колыхавшийся вокруг воздух невольно стал наполняться флюидами страха и бесконечного суеверного ужаса, распространявшегося так далеко, что непременно «накрыл» и окраинную черту огромного города.
Дежурившие в ту ночь войска предусмотрительно стали стягиваться к тому жуткому месту, занимая позиции на самых подступах к густонаселенному прославленному Владимиру. Уже перед самым рассветом на них вышли с ошарашенными физиономиями и расширенными от сверхъестественного страха глазами отставной полоумный военный и многократный заправский «сиделец». Все-таки в последний момент разумно предположив, что бой против огромного количества нечисти заведомо будет проигран, командир решил выводить с поля безжалостного истребления своего единственного уцелевшего подчиненного. Их лица настолько были перекошены ужасом, что ни у кого не вызвало сомнений об истинном положении происходящих на погосте событий.
Глава XII. Вполне не детские страхи
С наступлением утра и окончанием проливного дождя дрожащий от холода и непрерывного страха Кентюрин осторожно, почти не касаясь железных опор, выбрался из своего электромагнитного убежища и бегающими глазами, втянув голову в плечи и озираясь по сторонам, стал пробираться к тому неприметному входу, через который накануне проник в этот ткацкое производство. Заходить внутрь самого цеха и смотреть, что там творится, ему совсем не хотелось: он итак прекрасно себе представлял, что может предстать перед его и без того взбудораженным взором. Именно поэтому он и стремился покинуть это ужасное место, чтобы избежать встречи с полицией и последующих от нее ненужных ему в сложившейся обстановке лишних вопросов. «А могут еще и задержать и доставить в город, прямо в лапы этому ужасному монстру, - проносились в его голове невольные мысли, - наоборот, надо побыстрее отправляться в лесной массив, где я бросил свою (никак по другому он уже и не думал) «БМП» и ехать на ней покуда хватит солярки». Из какой-то прочитанной от скуки тюремной литературы он был прекрасно осведомлен, что одной заправки этого военного транспорта хватает почти на тысячу километров, а значит, он мог удалиться от этого кошмарного места на весьма и весьма приличное расстояние, явно предполагая, что в таком случае станет для безжалостного убийцы попросту недосягаемым.
С такими невеселыми мыслями он чурающейся походкой вышел на железнодорожное полотно и отправился в сторону, с которой появился в прошлые сутки. За последнюю неполную неделю ему удалось основательно изучить поведение «Одинокого странника», и несостоявшийся похититель маленькой девочки отчетливо знал, что днем его опасаться не стоит, так как он выходит на свою безжалостную охоту только с наступлением темного времени. Однако, чувство непрерывно надвигающейся жуткой опасности не покидало этого беспощадного человека все время, пока он пробирался до небольшой лесной полянки, где накануне оставил боевую машину пехоты.
Максим уже давно спустился с насыпи, перешел небольшой перелесок и перебрался через проезжую часть, а теперь уверенно ступал по той части лесопосадки, где должен был находиться спасительный механический транспорт. Он уже не шел, а почти-что бежал, как неожиданно возникшее на его пути препятствие заставило его активно засеменить своими ногами, пытаясь остановиться и развернуться назад. Глаза его, при этом, наполнились диким сверхъестественным ужасом, кровь в жилах похолодела, а мышцы на спине «заиграли» мучительным спазмом, готовым вот-вот обездвижить этого человека.
Что же предстало его воспаленному пережитыми кошмарами взору? Прямо перед ним, на расстоянии чуть более трех метров по ходу движения, на земле лежали внушительный потертый кожаный плащ и глубокая широкополая шляпа. В один миг в его голове всплыли все те ужасающие мгновения, связывающие его и это неприхотливое одеяние. При других обстоятельствах он, конечно бы, убежал, но тот мучительный спазм, что невольно сковал его мышцы, словно приковал преступника к месту. Время шло, а от страшной одежды не исходило ни малейшей опасности. Постепенно Кентюрин вновь обретал способность свободно передвигаться, и любопытство, всегда граничащее со страхом, заставило его осторожно приблизиться к той жуткой кожаной верхней одежде. Делать это пришлось по возможности аккуратней, всякий раз ожидая, что такая видимая умиротворенность окажется внезапной ловушкой, и «Существо» вдруг поднимется и настигнет свою непокорную жертву. Но ничего такого или даже похожего пока не случалось и, двигаясь полушагами, Максим приближался к страшному месту.
