- «Толстый», вставай! Какой от тебя сонного прок? Тебя позвали сюда мне помогать не уснуть, а не для того, чтобы самому сейчас дрыхнуть.

Однако, как ни старался Горячев его растолкать, Иван только единожды разодрал слипшиеся верхние веки, но тут же, закатив кверху глаза, сомкнул их обратно.

- Друг называется, - ворчал грубым голосом Виктор, перетаскивая товарища с неудобного пола на свое мягкое спальное место.

Уложив товарища на кровати, заводила уселся к компьютеру и еще минут десять посвятил активному игровому настрою. Но вот, тревожная нега все больше стала забирать его детское подсознание, все настойчивее погружая в мир ужасного сновидения. «Пускай будет то, чему суждено», - было последнее, что подумал предводитель ребячьей компании, и провалился в глубокий «безвылазный» сон, уткнувшись лицом в клавиатуру компьютерной установки.

Почти в то же самое время на окраине этого города в одной покосившейся хижине собрались уже знакомые не озонирующие окружающий воздух давно немытые люди. Как и накануне, на столе у них находились две бутылки крепких спиртных напитков и непритязательная закуска. Их гость, понемногу свыкшийся с той ужасной вонью, что пропитала все это асоциальное общество, удобно расположился на полусгнившем диване и, уверившись, что «Таинственный незнакомец» потерял его из виду, после употребления днем очередной поллитровки, теперь предавался спокойному сну. Другие члены этого низко-социального «братства» сидели – кто на чем может, вернее, на том, что успели занять и покорно ждали пробуждения своего печально-известного нового сотоварища.

- Послушаете, «Ёк», - проговорил Иннокентий, начинавший отходить от выпитого за день хмельного, - а чего мы ждем, когда он проснется? Давайте выпьем, «Ёк», по одной стопке: от него не убудет.

- Кеша, ты чего, совсем дурачок? - возмутилась сестра, простирая к потолку свои руки, - С ума что ли сбрендил? Хотя для того, что бы с чего-то сойти, сначала надо этим обзавестись. Вот недаром Бог не наградил моего убогого братца разумом, что он несет сейчас абсолютную ересь. Где это видано, чтобы забирать выпивку у этого отмороженного бандита? Да, он враз, как только проснется, «посадит тебя на перо», а нас же заставит закопать твое вонючее мертвое тело. Этого что ли добиваешься назойливый бедолага? Потерпи чуть-чуть, и ничего с тобой не случится. Видишь: мы с Мишей – пусть он и бывший спортсмен – сидим терпим и тебе так же советуем. Правда ведь, дорогой?

- Да, - согласился бывший тяжелоатлет, сведя к переносице густо-поросшие брови, - с этим «отморозком» только свяжись: он уже не раз судим за разбои и ему убить человека, что тебе водички попить. Так что советую не спешить и спокойно дождаться, пока он проснется. Меня и самого немного потряхивает, но смотри: я же сижу. Хотя есть еще один вариант…

- Какой это, «Ёк»? - поинтересовался Варнаев, настойчиво желавший опохмелиться, - Чего же ты раньше молчал и ничего нам не предложил?

- А чего тут еще говорить? - вмешалась сестра, подходя к полоумному братцу и стуча ему костяшками пальцев по грязной неразумной взъерошенной голове, - Надо просто кому-то сходить да занять нам бутылку разведенного спирта, что намного дешевле водки, но гораздо более эффективно. Вот тебе, например, дорогой мой братишка. Что ты нам скажешь на такое мое предложение? Выручишь нас этим вечером? Ведь может хватит уже пить за наш счет?

Иннокентий нехотя почесался, пытаясь оценить своим полусгнившим рассудком открывающиеся перед ним перспективы. Ему страсть, как не хотелось куда-то идти, ведь выпивка уже находилась в этом покосившемся доме, оставалось только протянуть свою руку и разлить жидкость по стопкам, поэтому он и высказал свое полнейшее недовольство:

- Не понимаю, «Ёк»: зачем куда-то ходить, когда на столе стоит две бутылки отличнейшей водки. Выпьем по чарке и ляжем на «боковую». «Кент» проснется и ему непременно останется: все равно мы все выпить не сможем.

- Здесь как пойдет, - возразил огромный хозяин также, как несостоявшийся еще шурин, начинавший глотать слюнки разглядывая манящую выпивку, - никогда не известно сможешь ли остановиться, когда в тебя попадет первая стопка? Там потом пойдет и вторая, и третья, и будишь пить пока не закончится. Поэтому, в связи с этим, у меня возникла другая идея.

- Вот гляжу я на вас, два «остолопа», - вставила свое слово безмятежная женщина, - и попросту поражаюсь: где еще могло скопиться столько ума, как не в этих пустых головах? Какую еще светлую глупость вы, два полудурка, можете сейчас предложить? Я скажу так: захотелось вам выпить, снаряжайте гонца и запускайте его сбегать занять. Других вариантов пока не предвидеться. Пить водку этого крайне опасного человека я вам ни в коем случае не позволю.

- Молчи, женщина, - огрызнулся на нее бывший спортсмен, начинавший вместе с алкоголем лишаться терпения и прекрасно знавший, что если ее вовремя не остановить, она может сейчас выложить все, что о них знает и даже думает, - вечно ты суешься не в свое дело. Не выслушаешь до конца, а начинаешь уже причитать. Я же сказал, что есть другая идея. Необходимо просто разбудить нашего гостя и предложить ему распить принесенную выпивку. Он ведь сам за ней посылал, а уснул, не дождавшись. Скажем, что только сейчас принесли, он с пьяных глаз ничего и не заподозрит.

Такое предложение понравилось и другому мужчине, на что он только одобрительно икнул: «Ёк», - и тут же пожелал товарищу немедленно приступить к исполнению своих «благороднейших» замыслов:

- Давай, «Большой», буди его: тебя он точно не тронет. Гляди: какой ты огромный. Я думаю, он тебя побоится.

Воодушевленный такими словами хозяин этого полу-сарая подошел к мирно спящему гостю и, не исключая обычной в таких случаях осторожности, тихонько потряс того за плечо. Кентюрин словно бы ждал такого прикосновения, он вздрогнул всем своим телом и, еще не разомкнув свои веки, стремительно пополз по дивану, отстраняясь от подошедшего. Его необычное для остальных трусливое поведение объяснялось лишь тем, что охватившие его душу негативные впечатления от случившихся за последнее время ужасных событий настолько прочно завладели его существом, что даже во сне он не переставал переживать весь тот кошмар, коему стал невольным свидетелем. Только плюхнувшись на пол и распознав, что был разбужен хозяином, Максим, не забывая отборную матерщину, высказал в непристойной форме все, что думает об этом бесцеремонном невоспитанном человеке, не позабыв его дважды познакомить со своим тяжелым армейским ботинком, попав первый раз в живот, а когда тот нагнулся – в лицо, вызвав необильное крове-выделение из разбитого носа, сразу же покосившегося в левую сторону. Перелом хряща был Иглютину обеспечен.

- Ты чего, «Кент» сразу драться? - обиженным голосом запричитал пострадавший, - Мы только хотели сказать, что выпивку на твои деньги купили и сейчас она находится в доме, а значит, уже можно садиться к столу. Ты чуть-чуть задремал, и мы подумали, что ты проявишь огромное недовольство, если мы тебя вовремя не разбудим, а получилось, как раз напротив…

- Ладно, «Большой», - промолвил преступник, придав своему голосу дружелюбные интонации, - не вздумай еще обижаться. Просто на будущее запомни, что нельзя – вот так неожиданно – будить человека, находящегося в бегах от полиции. Чего ты говоришь: выпивку принесли, тогда давай начинай разливать.

Только они наполнили свои стопки и опрокинули их вовнутрь, не успев, как следует закусить, как со стороны дворовой пристройки послышались звуки, очень напоминающие те, что слышались оттуда вчера. Кентюрин внезапно напрягся, обернувшись в сторону двери.

- Сколько у тебя еще кошек? - дрогнувшим голосом молвил беспощадный бандит, - Сходи поймай ее и убей, чтобы она больше не беспокоила, - и уже чуть грубее, - все ли тебе понятно?

- Конечно, - захлопотал Иглютин, вставая и направляясь на выход, - сейчас все устроим и больше никаких шумов не услышим.

Мужчина выходил с твердым намереньем найти в своих многочисленных нечистотах очередное животное и забить его до смерти, однако, только преодолев коридор и распахнув дворовую дверь, Михаил увидел «Нечто», наводившее ужас на жителей этого города. Непроизвольный крик ужаса вырвался у этого, в принципе, непугливого человека, наполнив помещения леденящим душу пропитанным ужасом продолжительным звуком. «Кент» сразу же сообразил, что случилось и, успев только крикнуть: «Спасайся, кто может», устремился к разбитому им вчера же окошку.