– Ну да. Они же на термитов земных похожи. И так же строят башни.

– А, в принципе, верно. На машинах зайдём, а там посмотрим.

– У них челюсти вон какие. Камни откусывают.

– Это да. В челюсти им лучше не попадать. Но, я думаю, это не боевые роботы. Это рабочие. Так. С дуру сунулись и получили вчера. Нужно не их опасаться. Если есть строение, то и охрана должна быть.

Оставив машину третьего отделения в прикрытии за территорией на случай возможного прорыва, двумя машинами заехали внутрь. Опять сунулись было роботы в виде термитов и, как и вчера, получив разряд плазмы, быстренько убрались. Два транспортёра тихо поехали по двору, настороженно обшаривая стволами лучемётов всё вокруг.

Этот гул возник как будто ниоткуда. Вот только что гула не было, а сейчас, казалось, гудит каждый предмет. Да что там предмет? Кажется, что гудит каждая клеточка тела. Постепенно гул стал переходить в вибрацию. Сначала небольшую, на грани восприятия, потом всё более сильную, пока не превратился в, с ума сводящую, зубодробительную трясучку. Транспортёр, корпус которого был сделан из высокопрочного композитного пластика, выдерживающего огромные нагрузки, стал сминаться как бумага и сыпаться на глазах.

– Все из машины! – только и успел проорать сержант.

Повинуясь могучему древнему инстинкту сохранения жизни, солдаты рванули из гибнущей машины, как тараканы.

– Не расслабляемся! – продолжал командовать Климов. – Занять круговую оборону!

Стас присел на одно колено и вскинул к плечу лучемёт, краем глаза заметив, как немного в стороне рассыпается второй транспортёр. Вот сейчас только псевдотермитов не хватает. Как выскочат, так и пиши, пропало. Однако роботов-строителей видно не было. Вместо этого из-за дальнего здания выплыла плоская платформа с какими-то выростами по центру. Что-то ухнуло, совсем негромко, но как-то солидно, и солдаты под действием мощного пневматического удара полетели на землю как кегли. Ну, какой бы он ни был, а это всё-таки реальный враг. Потому бойцы сразу открыли огонь по платформе, даже не теряя времени на то, чтобы встать. Воевать с реальным врагом их учили. Мощные плазменные лучи скрестились на цели, и платформа заискрила, пошла рябью. От неё отделился огненный шар и плавно поплыл к бойцам.

– Шар сбивай! – прокричал Климов, почуяв что-то неладное.

Десантники перенесли огонь на шар, но вреда ему не причинили. Вообще, он был похож на голограмму. Лучи не задерживаясь проходили сквозь него, как сквозь воздух. Климов уже было подумал, что шар действительно являлся голограммой, призванной отвлечь нападающих от очередной подлянки и отдал приказ прекратить огонь. Как бы то ни было, а впустую расходовать аккумуляторы лучемётов было глупо. Пристально вглядываясь в показатели расстояния, структуры платформы, вероятного вооружения, скорости движения и маневрирования, отображающиеся на лицевом щитке тактического шлема, он пропустил момент, когда шар завис у них над головами и разорвался с ослепительной вспышкой.

Стас, повинуясь команде сержанта, прекратил стрельбу и, мимоходом успел подумать о том, что опять придётся мучиться с чисткой лучемёта. Особенно с так ненавистной ему решёткой излучателя. Что произошло дальше, он так и не понял. Ослепительная вспышка, с которой не смогли справиться даже светофильтры лицевого щитка, потом ощущение короткого полёта и удар о землю. Довольно ощутимый настолько, что, если бы не бронекостюм, он бы точно переломал бы себе как минимум рёбра. Ослепший и дезориентированный, он копошился на спине, словно майский жук, пытаясь встать. Наконец, сообразил перевернуться на живот в потихоньку встать на четвереньки. Тело было непослушным, а перед глазами плыли разноцветные круги. Сколько Стас простоял в таком неблагородном положении, он не знал.

Постепенно тело опять налилось силой, руки и ноги вновь стали слушаться, а временная слепота отступала. Он встал на колени и попытался оглядеться. Первое, что бросилось в глаза, это его товарищи. Кто-то сломанной куклой лежал на земле, кто-то бешено отстреливался от надвигающейся на них платформы. Свиридов, в одной руке удерживая изрыгающий плазму лучемёт, второй тащил за собой Гуревича. Тот вяло шевелил головой и пытался поднять непослушными руками волочащееся за ним оружие. Сержант, присев у самой стены, размахивал руками, время от времени тоже посылая разряды в сторону платформы. И всё это действие происходило без единого звука. Что такое? Неужели микрофоны шлема полетели? И что тогда со связью? Тоже испортилась от вспышки?

Стас встал на непослушные ноги и попытался шагнуть к боевым товарищам. Что-то путалось под ногами. Он посмотрел вниз и увидел свой лучемёт, болтающийся на тонком силовым кабеле, присоединённом к бронекостюму. Подобрав оружие, опять шагнул вперёд и упёрся в невидимую преграду. Словно стеклянная стена отделяла его от боя. Пока соображал, что к чему, Климов, Свиридов, Шостак и немного оживший Гуревич общими усилиями вытащили остальных за пределы стены и под прикрытием стационарного лучемёта третьего транспортёра, отступили. Только сейчас Стас сообразил, что находится в нешироком коридоре, представляющем этакую своеобразную галерею вокруг одной из башен, с прозрачной внешней стеной. Вот из-за неё он и наблюдал конец боя его подразделения. Несмотря на абсолютную прозрачность, стена, видимо, была совершенно непроницаема для звука и радиоволн. Да и прозрачность её была односторонней. С внешней стороны всё выглядело как единый каменный монолит. Это он помнил. И что теперь делать? Стас поднял лучемёт, намереваясь попытаться пробить стенку струёй плазмы. А почему бы и нет? Если выставить регулятор на полную мощность, вполне может получиться.

– Не трать заряды, боец. Они ещё пригодятся, – раздалось у него за спиной.

От неожиданности Стас подпрыгнул и направил лучемёт на голос. Из-за поворота вышли четыре фигуры в таких же, как и у него бронекостюмах.

– Успокойся, свои, – произнес тот, у которого на плече были сержантские нашивки.

– Кто свои? – немного нервно спросил Стас.

– Патруль с упавшего флаера. А вы, наверное, за нами прибыли?

– За вами. Только я сейчас вообще ничего не пойму.

– Да мы и сами толком ничего не понимаем, если честно. У флаера внезапно отказал двигатель. Посадку совершили в планировании и упали в этом месте. Ничего особенного. Скалистая местность. Сплошной базальт и гранит. Хорошо, что получилось сесть на ровную площадку. Чуть дальше каменная гряда. Если бы туда попали, кранты бы нам всем было. Сообщили на базу об аварии. Нам пообещали прислать автоматический спасательный бот. Где-то перекантоваться нужно было. Как раз нашлась подходящая пещера. Зашли туда, а это оказался длинный грот, тянущийся неизвестно куда под поверхность. Ну, от нечего делать решили пройтись, посмотреть. Всё равно ждать. У входа в пещеру поставили ретранслятор на случай прибытия бота. Он бы и как маячок сработал, и сигнал бы нам подал к возвращению. Да и связь с поверхностью тоже неплохо обеспечивал. Шли вниз, пока не почувствовали неладное со связью. До этого в эфире мы могли прослушивать сигналы, потом на связь вышел автопилот спасательного бота, и вдруг раз, и всё отрубилось. Полный вакуум. Мы пошли назад, и вышли сюда.

– Подождите. То есть, когда вы спускались в пещеру, ничего этого не было?

– Да. Эта башня была возведена, пока мы были внизу. А уже потом мы через эту прозрачную стену наблюдали за возведением остальных башен и стены. Ну и за вами, когда вы приехали.

– Тогда почему вы не вышли к нам?

– Как? Мы пытались подать вам знаки, пытались прожечь стену лучемётом. Всё безуспешно. Отсюда нет выхода.

– Но я как-то попал сюда уже после постройки башни.

– А вот это самое непонятное. Мы наблюдали этот бой. И разрыв шара тоже видели. На момент вспышки стена настолько потемнела, что можно было смотреть без вреда для глаз. Тебя швырнуло к башне. Мы думали, что сейчас тебя размажет по стене, но ты пролетел сквозь стенку, словно её не было.