— Я хочу знать о ней всё, — сказал вампир, всё ещё не сводя глаз с девочки. — Пойдём поговорим, душа моя.

Перед тем как подняться с колен, Райвен погладил золотистые волосы, как у Малика, и, вмиг оказавшись на ногах, прошёл в другой отсек палатки. Светлый воин облегчённо вздохнул, радуясь тому, что предполагаемая буря его миновала, и последовал за Магденшэром.

Разговор между мужчинами длился более часа. За это время полуангел постарался более подробно рассказать о том, как жила его дочь всё это время, пока они были разлучены. А когда закончил, то вампир попросил объяснить, как получилось, что у малышки волосы стали светлыми, как у всех полуангелов.

— Я обязательно тебе расскажу всё, что тебе будет интересно знать, но позже: Рианон вот-вот проснётся. Ей уже давно пора есть. Я привёз с собой её кормилицу, сейчас приведу её.

И словно в подтверждение его слов раздался громкий плач проснувшейся девочки. Мужчины выскочили из-за стола и бросились к ней со всех ног. Малик подхватил малышку на руки, и она сразу успокоилась, уставившись на вампира фиолетовыми глазами. Затем улыбнулась и протянула к Райвену маленькие ручки. Глаза вампира подозрительно заблестели непролитыми слезами. Он взял из рук Малика дочь, прижал к себе маленькое хрупкое тельце и посмотрел на полуангела с немой благодарностью. Девочка доверчиво прижалась к мужчине, словно почувствовала что-то родное.

Малик, неожиданно до слёз растроганный этой сценой воссоединения семьи, быстро выбежал из палатки, но точно так же быстро вернулся с молодой, пышущей здоровьем женщиной.

Райвен с видимой неохотой передал причмокивающую от голода Рианон кормилице, а сам, ухватив полуангела чуть повыше локтя, потащил его за собой в другой отсек.

Малик подумал, что это конец и он больше не нужен вампиру. Видимо, он больше не испытывал той былой страсти, или она перегорела и стала золой. Юноша даже не заметил, что Райвен остановился и больше не удерживает его, а пристально жадным взором скользит по телу, словно выиграл долгожданный приз. Затем, отвернувшись, он прошёл к выходу из палатки и подозвал к себе Винса. Вполголоса он сообщил брату, что сюда может пожаловать король тёмных эльфов. Лицо вампира вытянулось от удивления.

— По словам моего… Малика, он прибудет для какого-то ритуала, ибо дочь полуангела обладает от природы странными способностями, свойственными только эльфам. Как пояснил мне полуангел, Алисинор считает, что мать девочки — тёмная эльфийка.

— А зачем он попросил вампиров прибыть к месту встречи? — поинтересовался Винс.

— Как зачем, ведь встреча проходит у нашей границы. А места у нас неспокойные. Это тебе не светлая сторона, брат.

— Ясно. Как я понимаю, твой синеглазый полуангел ещё не понял, что находится в шикарно расставленной ловушке? — прошептал брату Винс.

— Нет, но скоро поймёт. А я позабочусь, чтобы мой ангелочек не упорхнул. И самое забавное, что я уже точно знаю, что выиграю.

— Удачи, — Винс отошёл от палатки и направился к ожидающему неподалёку новостей Дирку.

Позади мужчин раздалось лёгкое покашливание. Женщина, закончив кормление, сообщила, что ненадолго выйдет с девочкой на улицу погулять. Малик и Райвен согласно кивнули, не сводя глаз друг с друга. Оба прекрасно понимали, что всё решится здесь и сейчас. Глаза вампира горели фиолетовым пламенем, и для воина света не было ничего более завораживающего, чем этот обжигающий взор, обращённый на него. Он оказался весь в объятиях некого фатального чувства, нашёптывающего на ухо о скорых неминуемых переменах в его жизни.

— Ну что, душа моя, надеюсь, ты хорошо помнишь, что я тебе сказал в нашу прошлую встречу. Ты сознательно пренебрёг моим предупреждением. А значит…

— Но у меня не было другого выхода!

— Конечно, нет. Поэтому ты не станешь отрицать: в сложившейся ситуации нам точно есть о чём поговорить, правда? — вампир сделал демонстративную паузу, чтобы юноша ответил, но тот молчал. — Ну, раз молчишь, то значит, что согласен.

«Это мы уже однажды проходили, и я с треском проиграл», — некстати подумал Малик.

— А ты помнишь, что я тебе говорил, мой дорогой Райвен? Я не буду постоянно подставлять свой зад. Мне не нужны однополые отношения.

— Ой, так ли, сокровище моё? А мне вот кажется, что ты обманываешь самого себя.

Вампир был чертовски красив, сексуален, самоуверен. Он стал потихоньку, шаг за шагом приближаться к полуангелу. Малик медленно отступал, пытаясь сохранить дистанцию. От волнения он облизнул губы, и глаза Райвена тот час сосредоточились на них. Юноша хотел разозлиться на вампира, но, подняв недовольный взгляд, увидел на лице Райвена теплоту, нежность и то, о чём он даже не смел думать, — любовь.

— Я не могу согласиться на такие отношения. Они должны быть равными. И ещё я должен любить этого человека, иначе быть не может.

— Но ты уже любишь, душа моя. Я чувствую это по тому, как бешено сейчас стучит твоё сердце, как сияют радостью глаза, как подрагивают от волнения губы в ожидании поцелуя. А насчёт того, что ты хочешь в постели меняться со мной ролями, так я согласен, ведь это будешь ты. Но ты же согласишься, что для этого мне придётся тебя кое-чему научить? А теперь перестань убегать: я всё равно догоню. Ты быстрый, но я быстрее. Ты хитрый, но я хитрее. Ты опасный противник, но я ещё опаснее.

— Чего ты хочешь от меня, Райвен? — с придыханием прошептал Малик.

— Только поцеловать так, как давно мечтал в своих снах.

При мысли о том, что он оказался в ловушке, кстати сказать, желанной ловушке, из которой он даже не хотел вырываться, и от признания сего факта сладостная дрожь прошла по его телу. Он потупил взор и сказал:

— Райвен, мне страшно.

— Малик, я понимаю, что твой первый опыт со мной был неудачным. Так позволь мне всё исправить, позволь любить тебя так, как любят только самого дорогого человека. Мы оба не выиграем от того, что будем притворяться, будто между нами ничего не происходит. Будь честным с самим собой: мы ведь никогда не забывали друг друга.

Малик почувствовал, что если он станет отрицать очевидное, то Райвен уйдёт из его жизни, только уже не на время, а навсегда. А он этого не хотел.

— Так что будем делать, душа моя?

— Ох, Творец, заканчивать то, на чём когда-то остановились, конечно, — выдохнул полуангел.

— Уверен? Я не хочу принуждать тебя.

— Как я могу сейчас хоть в чём-то быть уверенным?! — воскликнул юноша. — Но я хочу попробовать, — Малик смело шагнул в объятия вампира.

— Уж не думал, что ты решишься на это, мой любимый упрямец, — хрипло прошептал Райвен в волосы юноше.

Полуангел поднял голову и поймал нежный поцелуй в губы. Но в следующую минуту руки Райвена впились в его спину, и он, с силой прижав к себе до боли любимого юношу, с жадностью впился требовательным обжигающим поцелуем в нежный рот. С тихим стоном Малик разомкнул губы, впуская захватчика, и сам, потянувшись, обвил мощную шею вампира руками. Оба потерялись в наслаждении, отдаваясь этому поцелую с неописуемым восторгом и желанием. Райвен слышал, как заколотилось сердце прижавшегося к нему юноши, когда он стал целовать его, не сдерживая более своей страсти в диком, необузданном и непонятном ритме, так что кровь зашумела в ушах и у него самого. Его руки опустились на упругие ягодицы и несильно сжали упругие половинки. Малик испуганно дёрнулся в крепких объятиях вампира. Райвен улыбнулся сквозь поцелуй из-за столь невинной реакции на своё действие. Он догадывался, что будь на его месте кто-либо другой, то всё могло бы закончиться убийством того, кто посмел посягнуть на тело полуангела. В его голове помутилось от переполняющего счастья. Он оторвался от слегка припухших от поцелуя губ полуангела и успокаивающе произнёс:

— Тише, дорогой. Не бойся. Мы продолжим наше увлекательное занятие после того, как поженимся. Обещаю, Малик, тебе понравится.

— Но мои родственники…

— Мой отец уже всё согласовал с ними.

— Он что?

— Он получил разрешение на наш брак, и на этот раз, любимый, он будет заключён по всем правилам. Кроме того, ты же не бросишь нашу девочку и не лишишь её второго отца? Да и демоны должны и дальше думать, что она твоя дочь, это нам только на руку.