— Прости, Ангел, прости. Я вчера поступил как свинья. Не спорю, виноват, но прошу, не наказывай меня больше так, как ты это сделал сегодня. Я весь вечер сходил с ума от беспокойства. Тебя могли обидеть, ведь Лондон неприветливый город: здесь пристанище воров, убийц, насильников.

— Хок, я не маленький, могу постоять за себя! А вот что касается тебя…

— Я сильнее многих альф, дорогой, — усмехнулся омега.

— Да, Хок, я это знаю. Но, несмотря на твой высокий рост, силу и смелость — ты омега. Конечно, с двумя альфами ты вполне справишься, но если их будет больше? Куда страшнее, если изобьют тебя, а того хуже изнасилуют! Ты хоть иногда задумываешься о последствиях своих некоторых поступков, дорогой? — спросил альфа, отбросив со лба тяжёлую прядь светлых волос. Он повернулся в объятиях Шелтона и поднял глаза на супруга. Тело Ангела слегка подрагивало от той картины, что он успел вообразить.

Не говоря ни слова, Хок снова притянул юношу в свои объятия, заставляя приникнуть к себе всем телом.

А альфочка продолжал выговаривать:

— Ты даже представить себе не можешь, как я испугался, увидев в клубе, что на тебя собираются напасть сразу три альфы. А все стояли не двигаясь, разинув рты, словно каменные истуканы и смотрели, даже Вэл. Если бы они что-нибудь тебе сделали… — прошептал Ангел, уткнувшись носом в широкую грудь омеги.

— Нет, милый Ангел, — так же тихо ответил Хок, — ты же пришёл вовремя, чтобы меня спасти. Да и Вэл бы долго не бездействовал. Он не раз со мной попадал во всякие сложные ситуации, на него можно положиться. А вот мне очень интересно, как такой хрупкий с вида юноша, мог так быстро уложить огромных альф на лопатки?

— Обязательно, — кивнул Ангел. — Как-нибудь я всё тебе расскажу. Но это долгая и нудная история.

— А я никуда не спешу. У нас с тобой ещё много лет совместной жизни впереди. Обещаю, что буду стараться думать, прежде чем что-либо делать, а ты будешь рядом и поможешь мне измениться, стать лучше. Мне сложно жить в мире богатых, когда до четырнадцати лет я был свободной птицей. Ты же знаешь, Ангел, что мой отец — граф Шелтон, а вот мать — простая служанка в загородном поместье, принадлежащему графу. Я лет с десяти уже знал, что такое бастард: все, кому не лень, мне этим тыкали в лицо. Пришлось рано усвоить, что я никому не нужен, кроме своей милой доброй матери.

— Она жива? — спросил юноша.

— Да. Она живёт в том же поместье, что и граф.

— Познакомишь нас?

— Ты, правда, этого хочешь?

— Конечно, Хок! Это так замечательно, когда у тебя есть мама. Надеюсь, я понравлюсь ей.

— Сокровище моё, как ты можешь не понравиться? Ты же совершенство в прямом смысле этого слова.

Ангел щекой прижимался к груди Хока и слышал гулкое биение его сердца и ощущал его дыхание у себя на макушке, а рука супруга ласково поглаживала его плечи. Он чувствовал себя счастливым и защищённым.

— Это для тебя я такой, Хок, но не других. Для многих я маленький уродец.

— А мне плевать на них, и их мнение. Точно так же, как было плевать на всех этих богатых деток, когда меня вырвали из привычного для меня общества и отправили, не спрашивая моего желания, в колледж для обучения грамоте и манерам. Где каждый, кроме твоего брата, старались задеть и унизить таких бастардов, как я. А всё произошло потому, что мой отец решил сделать из меня наследника после того, как его законный сын должен был вот-вот скончаться от болезни крови, что вскоре и случилось. Так, после смерти молодого виконта, из простого, ничем не примечательного омеги без каких-либо перспектив на будущее я превратился в наследника огромного состояния графа.

— Хок, несмотря на то, что столь печальное событие способствовало тому, что ты стал виконтом, я счастлив, что именно ты стал моим супругом.

— Ангел мой, — хрипло произнёс омега, — я люблю тебя.

Сердечко альфочки забилось, как у пойманной в силки птицы. Он поднял голову и встретил пристальный, немигающий взгляд омеги.

— Хок, я…

— Послушай, Ангел, я не заставляю тебя говорить то, что ты не чувствуешь. Я просто не могу, да и не хочу больше молчать о том, что на самом деле к тебе испытываю.

— Да, но я тоже люблю тебя и устал бегать от своих чувств, от любви к тебе. Хочу без боязни быть отвергнутым произносить эти важные для меня слова вслух, а не только лелеять их в сердце, — и Ангел отчаянно покраснел от собственной смелости.

— Солнце моё, как же я люблю тебя, — прошептал Хок, тесно прижимая альфу к себе за талию.

Но альфа ловко вывернулся из рук омеги и, пятясь спиной к мягкому на вид коричневому дивану, позвал супруга:

— Иди сюда.

Шелтон в недоумении посмотрел на хитрое личико альфы.

— Поговорить мы сможем и потом, а вот выполнение супружеского долга — прежде всего, любимый.

— Но я ещё не всю заготовленную речь произнёс.

— А вот я уже всё на сегодня сказал. Хватит с нас разговоров, следует всё доказывать поступками, — Ангел протянул руку супругу, и как только он взялся за неё, потянул омегу к дивану.

Одежка быстро полетела на мягкий персидский ковёр, и оба обнажённых тела в сладостной эйфории приникли друг к другу.

Хок улыбнулся, отстраняясь от супруга после головокружительного поцелуя, и перегнулся через мягкий подлокотник дивана, и Ангел, встав позади него, стал нежно гладить плечи, целовать спину, массировать упругие ягодицы.

— Ох, как хорошо… не останавливайся, пожалуйста…

Харальд и не собирался этого делать. Он снова и снова находил чувствительные местечки на теле омеги. И Хок уже не сдерживал стоны наслаждения, которые эхом разносились по комнате.

Мимс, стоявший под дверью, обрадовано выдохнул и поспешил на кухню объявить прислуге, что джентльмены нашли общий язык и всё будет хорошо.

А альфа и омега позабыли обо всех на свете, оставив все разногласия в прошлом. В какой-то момент Хок хотел повернуться на спину, но Ангел пресёк эту попытку.

— Не надо, дорогой. Мне нравится смотреть на тебя сзади.

— Ангел, ты меня смущаешь. Я же знаю, что некрасив, огромен, как альфа.

Но голос альфы, дрожащий от переполнявшей его страсти, сказал омеге совершенно другое:

— Ты совершенно ничего не понимаешь, любимый. У тебя такая круглая, твёрдая, чудесная попа. Мне другой не нужно, только твоя.

Хок судорожно вздохнул, когда пальцы супруга погрузились в чувствительную плоть. Ангел, растягивая увлажнившуюся дырочку супруга, заметил: «Твой природный аромат усилился, а значит, до течки осталось совсем немного времени». Затем, раздвинув две упругие половинки, с лёгкостью скользнул в тело омеги, отчего тот выгнул спину, чтобы альфе было удобнее брать его. Юноша двигался осторожно, чтобы не причинить лишней боли, а руки, не переставая, ласкали желанное тело. Через несколько минут движения стали быстрее, яростнее и вскоре, всё завершилось страстным криком обоих партнёров.

***

В один из дней Хок послал записку Вэлу, обеспокоенный тем, что друг долго не даёт о себе знать. После того случая в клубе бета будто испарился. Шелтон стал волноваться за друга. Он вышел из комнаты для фехтования, оставив Ангела тренироваться дальше, а сам принял ванну, и быстро одевшись в заранее подготовленную одежду, решил поработать с документами у себя в кабинете.

Выходя из комнаты, он едва не столкнулся с лакеем Коди.

— Ваша светлость, там приехал барон Вэлнар Кэмерон.

— Проводите его в гостиную, Коди. Я сейчас спущусь.

Хок предупредил супруга о том, что у них гость и поспешил присоединиться к другу. Вэл удобно расположился в малой гостиной в кресле у камина и потягивал из бокала дорогое французское вино. Хок широкими шагами направился к шатену, его золотистые глаза пристально всматривались в лицо друга.

— Шелтон, ты прислал мне записку! Что произошло? — спросил Вэл, как только омега приблизился к нему вплотную.

— Ничего. А вот у тебя точно что-то произошло.

— С чего ты это взял?

— Ты никогда так надолго не пропадал. Обычно именно ты мне напоминаешь о ежегодных королевских скачках, но не в этот раз.