В течение нескольких минут порядок в столовой был установлен, и суматоха, вызванная хаотичным передвижением большого скопления учащихся, улеглась. Все присели за свои столы и приступили к завтраку.

Столовая была поистине огромной, ярко освещённой и очень уютной. В воздухе разливался дразнящий, соблазнительный аромат приготовленной пищи. По довольным лицам учащихся легко читалось, что еда им нравится.

— О, брусничный пирог! Я его обожаю! — обрадовался Дорн.

— Скажи-ка лучше, что ты не любишь, — съехидничал Шанамир. — Мне иногда кажется, что ты не оборотень, а вечно голодный перевёртыш.

— Какая гадость! Фи, как ты груб, дракон. Как можно меня сравнивать с этой тварью?!

— Дорн, но ты действительно прожорлив. Тут я совершенно согласен с Шанамиром, — усмехнулся Абигор.

— Немедленно прекратить разговоры, — раздался рядом голос профессора Моррисанда.

Этот элегантный симпатичный мужчина материализовался, словно из воздуха, и предстал перед глазами друзей, опираясь обеими руками о край стола, укоризненно нахмурив тёмно-каштановые брови.

За столом тут же воцарилась тишина. Никому не хотелось получить разряд молнии в мягкое место. Вся группа была бы в курсе этого инцидента, так как в аудитории принято сидеть, а получивший разряд в зад за нарушение дисциплины сидеть не смог бы и вызывал бы глумливые смешки. А этой участи никто для себя не хотел. Завтрак тем временем медленно подходил к концу под бдительным оком профессора Моррисанда. Многие учащиеся уже покинули столовую.

Абигор не спеша поднялся из-за стола в числе последних и скучающим взором оглядел присутствующих, безошибочно найдя глазами широкую спину мистера-идеальность. В стенах академии было два негласных лидера. Одним являлся он, Абигор, а вот другим был признан этот напыщенный индюк — эльф Изаверель. Их взаимная неприязнь была общеизвестна. Оба были высокого роста, прекрасно сложены, стремительны и напористы в тренировочных боях и щепетильны в учёбе. Ни один из них не желал уступить другому и не пасовал перед любыми трудностями. Красота одного кардинально отличалась от красоты другого, как ночь и день. Абигор — сама грация хищника. Обманчиво ленив, однако на самом деле быстр, как стрела. Изаверель — обладатель железной выдержки и жёсткого контроля над всеми эмоциями. Однако при этом он отзывчив к чужому горю и готов прийти на помощь при первой необходимости. Все, кто знал этих двух неприятелей, не смели даже в мыслях представить, чтобы эти две сложные, противоречивые натуры могли согласиться друг с другом хоть в чём-то, не говоря уже о том, чтобы стать друзьями. Кроме того, те немногие, кто хорошо знали демона, могли по пальцам пересчитать, кто был вхож в круг общения Абигора.

Словно почувствовав пристальный взгляд демона, сверлящий спину, эльф поднялся из-за стола и обернулся. Обменявшись пристальными холодными взглядами, Абигор и Изаверель демонстративно отвернулись в разные стороны, как-будто увидели что-то недостойное внимания. Демон стремительно направился к выходу, а Изавереля остановил профессор травологии Листерман и что-то спросил. Что было дальше, демон не видел, ибо покинул столовую.

Абигор шёл по длинному коридору, заполненному снующими туда-сюда смеющимися, галдящими студентами в тёмно-синих балахонах с золотыми нашивками в виде птицы с раскрытыми крыльями на груди. Вот и аудитория под номером тридцать три, где у него пара по изучению древних языков. Это был один из немногих предметов, на которых он и эльф-зазнайка встречались. И сейчас демон спешил занять стратегически выгодную позицию на задних рядах одним из первых. Там он сможет сидеть и открыто наблюдать за всеми, не боясь разоблачения.

Ненавистный эльф вошёл в аудиторию практически одновременно с профессором языковедения, мастером слова Даргаузом. Одетый так же, как и все учащиеся, в свободный балахон поверх повседневной одежды, Изаверель тем не менее притягивал к себе заинтересованные взгляды прекрасного пола, и не только его. Многие парни тоже были бы не против стать парой этого эльфа. Изаверель, не обращая ни на кого внимания, прошёл к первому попавшемуся свободному месту и присел. При взгляде на длинные густые светлые пряди, свободно спадающие на спину, демону захотелось ухватиться за это великолепие, накрутить на руку и, оттянув голову назад, одним махом отрезать острым кинжалом волосы до самых плеч. Заставить эту ожившую статую сбросить маску вежливого безразличия и насладиться настоящими эмоциями, увидеть гнев в сиреневых глазах. Он не без удовольствия представил, как эльф зашипит от негодования, а его бледные щёки полыхнут румянцем ярости, как остроухий набросится на него, позабыв простую истину, что гнев — плохой советчик, и как он, Абигор, играючи отразит стремительную, но ожидаемую атаку, дразня выскочку. Глаза демона засверкали от удовольствия, неотрывно глядя в затылок эльфа, но тот, словно почувствовав гипнотизирующий взгляд или же уловив непотребные мысли демона относительно своей персоны, передёрнул плечами и моментально образовал энергетический барьер вокруг себя, защищающий от дурного глаза.

Демон хмыкнул и переключил внимание на лекцию. Слушая нудное бормотание профессора, он едва не уснул. Вздохнув, Абигор хотел положить голову на согнутые руки и вздремнуть, однако его вниманием быстро завладела внезапно появившаяся на бумаге танцующая галочка. Тихо шепнув заклинание прочтения скрытой информации, Абигор увидел, как на совершенно белом до этого листе появился текст. В нём говорилось, что прекрасная дриада Аверил выбрала своим поклонником Изавереля, а это значит, что он проиграл заключённое месяц назад с Шанамиром и Дорном пари.

Вот же белобрысая гадина! Снова этот эльф обскакал его! Достал!

В эту минуту демон искренне ненавидел эльфа. Но скрипя зубами от досады, он всё же решил отомстить ушастой заразе позже, а сейчас попытался отбросить ненужные мысли и сосредоточиться на учёбе. Только всё было напрасно.

Едва дождавшись окончания пары, Абигор отправился в крытый ботанический сад, где встретился с друзьями, у которых была другая лекция и которые, освободившись, живо обсуждали провал демона с прекрасной Аверил.

— Ну и что вы раскудахтались? Подумаешь, дриада упорхнула. А сколько раз я у остроухого уводил прекрасных дев? Что, это вы забыли?

— Это да, Абигор. Но теперь ты должен мне сорок монет, — улыбнулся Шанамир, потирая руки.

— Я помню. Сегодня же отдам.

— А знаете, эти пари уже потеряли свою актуальность, — произнёс Дорн. — Всех привлекательных девушек академии уже можно разделить на тех, кто спал с тобой, и тех, кто спал с Изаверелем. Неинтересно. Надоело одно и то же.

— Ты хочешь предложить что-то новенькое? — прищурив синие глаза, поинтересовался демон.

— Да. Соблазни-ка лучше самого ледяного принца, друг.

— Ты что, совсем спятил, тигр?! Нафига мне спать с себе подобным?

— Слабо?

— Сейчас как звездану промеж ушей, чтобы искры из глаз посыпались! — взревел Абигор.

Оборотень, не ожидавший такой яркой эмоциональной вспышки, выпустил клыки и оскалился.

— Эй, вы чего взбеленились?! Если ты, Абигор, не хочешь трахать эльфа, то скажи спокойно. Чего сразу мордобоем грозить? Мы же друзья, не один год знаем друг друга, да и живём в одной комнате. Не ссорьтесь.

Демон, всё ещё взвинченный до предела, поднял руки вверх, показывая, что с него достаточно разговоров, и, отступив, оставил друзей одних в саду, а сам направился на тренировочную площадку, чтобы выпустить пар.

Сам того не подозревая, Дорн задел весьма щекотливую и неприятную тему для Абигора. Дело в том, что демон уже спал с парнем. Это произошло год назад, когда он переборщил со спиртным, что, конечно, странно, но не невероятно. К тому же, судя по боли в пятой точке, он был нижним. Твою же… Нижним! Это было выше его понимания. В тот злосчастный день совпали два праздника. Академия отмечала своё четырёхсотлетие, а народ Эритреи — приход сезона дождей. Видимо, великие духи решили за что-то наказать его, раз лишили памяти. Но самое обидное из всего — это то, что Абигор так и не узнал, кого нужно прикончить, ибо чистокровные высшие демоны нечасто могут позволить себе быть нижними. Это может случиться лишь с тем, кто составит пару на всю жизнь, с тем, с кем демон будет готов разделить вечность по доброй воле и кому не только доверит тело, но и подарит своё сердце. И в его мечтах это никак не мог быть кто-то из представителей того же пола, что и сам демон. Абигору было до сих пор стыдно, что вся его магическая мощь оказалась бесполезной в поисках загадочного любовника, следы безудержной страсти которого потом ещё долго украшали тело демона, несмотря на отличную регенерацию. А ведь это значило, что неожиданный любовник был равен ему по статусу и магической мощи, если не сильнее. Но сильных и родовитых учащихся в академии предостаточно. Именно поэтому демону пришлось скрепя сердце смириться с тем, что его трахнули и бросили, даже не соизволив пожелать доброго утра и принять поединок чести с открытым лицом и высоко поднятой головой.