Говорил он быстро и тихо, а потому все раздавалось шуршащим эхом и перемешивалось со звуком шагов. Разобрать было трудно, так что мятежница некоторое время молчала, воспринимая услышанное и обдумывая смысл того, что ей сказали.

— Интересно. Этого услышать я точно не ожидала, — тихо рассмеялась девушка, прикрыв рот рукой. Что именно её развеселило, осталось не ясным. Возможно то, что кто-то настолько был охвачен её идеей, что, рискуя собственной шкурой пришел за ней, или же, что говорил это человек, представляющий правоохранительные органы этого, как сам назвал его «ни черта не свободного общества».

— Да, смешно. Справедливость нынче такая редкость, что вызывает смех. Да я и сам от себя не ожидал. Ещё вчера и в мыслях ничего подобного не было, а тут взял и побег организовал. — Парень усмехнулся, но как-то невесело.

— Так забавно, — с насмешкой в голосе сказала она. Её спасителю ещё повезло, что в темноте ему не было видно того лица, с которым она это говорила, уже сам тон достаточно сильно раздражал. — Уже раскаиваешься из-за сделанного?

— Раскаиваюсь? Я? — Он не понимал, что злит его больше. То, что она не желает верить в его слова, или то, что даже сейчас, когда он её спас, она имеет наглость издеваться. — Если только в том, что служил этому прогнившему режиму целых 5 лет. Да и рабочего жаль, не за что мужик пострадал.

Воцарилось молчание. Вопросы кончились, так что завести разговор вновь было не просто. Беглянку это не сильно и смущало, хотя, даже на нее тишина давила. В камере стояла такая же, и от этого было противно. Тишину разрезал, будто острым ножом, голос спутника, и девушка вздрогнула.

— Меня, кстати, Айзек зовут, — как-то озадаченно произнес он. — А ты, Шэрон, расскажи мне, что же такого ты натворила.

— Тебе моё имя известно, — сказала Шэрон, но ответ дала не сразу. Она тщательно продумывала его, стараясь сгладить все углы своей истории. На самом деле касаться ее не хотелось, а также она была уверена, что он и сам всё знает. Но к чему тогда вопрос? Желал услышать то, что именно она скажет?

— Надоело голодать, — наконец выдала она. — И как псине жаться везде в поисках теплого угла. Решила, что раз власти так ограждают нас, значит, стоит попробовать с этим что-то делать. Я всегда горластая была, парой речей собрала ребят. Мы решили начать с публичных забастовок. Только на второй раз нас всех переловили.

Как парень и ожидал, бунтарка не сказала правды. Даже крупицы. Девушка, на самом деле, вынашивала план по свержению нынешней власти. И, что примечательно, добилась в этом деле серьёзных успехов. Однако её все-таки смогли изловить, а на все детали её заговора повесили бирку о неразглашении. Историю переделали до неузнаваемости, и только власти знали правду, а потому Айзек таким поступком практически одел себе петлю на шею. И прекрасно это осознавал. На фоне всего этого, неправда Шэрон показалась ему смешной. Однако, он удержал себя от смеха, и лишь саркастично произнес:

— И только то? На тебя такое досье пришло, будто ты террористка и затеяла революцию.

Шэр только хмыкнула в ответ. Какой смысл в вопросах, если он видел досье и в самом деле всё знает? Она не понимала, да и думать на эту тему хотелось меньше всего.

— Досье, значит… — тихий, шипящий голос девушки свидетельствовал о её отношении к этому разговору, хотя, как она думала, у неё получится ответить более-менее «нормально». — Ладно, приврать не получилось.

Она замолчала, тихо усмехнувшись. Разговор снова зашел в тупик, а молчание напрягало.

— Ты лучше расскажи мне, что ты умеешь готовить, — выбрал другую тему Айзек. Это и в самом деле волновало его, потому что, как говорится: «Война войной, обед по расписанию». В этот раз Шэрон не медлила с ответом и, похоже, вопрос действительно позабавил ее.

— Помимо уличных интриг? — девушка усмехнулась. — Городское дно требует высоких навыков выживания. Я могу что угодно сделать, только скажи.

— Мало сказать. Здесь тебе не Город, еду ещё поискать придётся. Так что готовься, ибо есть мы будем что придётся, где придётся и когда придётся. И это если нам повезёт.

Шэр изо всех сил старалась не смеяться. Если уж он видел досье на неё, то там точно должны были упомянуть, откуда выбралась сия дама. А родом она была из самых низших слоев населения, живущих в нищете на самом нижнем уровне — Е. Из тех, до кого не было и не будет дела никому. Именно это и послужило главной причиной, по которой девушка пошла на столь опасные для жизни и общества шаги. Жизнь там — словно проклятье. Ты можешь просто сгинуть возле какой-то свалки, а выбраться на уровень выше — не можешь. Тяжело быть тем, кого боятся, словно чумного зверя. А жить всё равно хотелось, пусть даже и в таких условиях. И приходилось из кожи вон лезть, чтобы не замёрзнуть ночью за углом. О нормальной еде и одежде речи и не шло. Голодали месяцами, перебивая голод водой, а то и просто крыс ловили.

Подобные мысли навевали тоску, и сейчас Шэрон ощутила себя виноватой. Виноватой за то, что не смогла довести начатое дело до конца и оставила своих людей там, в Городе.

— Мне не привыкать, — ответила Шэр вполне спокойно, пусть её и одолевали неприятные мысли. — В том месте, в котором я жила, порой месяцами еды не видели, а ты мне тут…

Очередной смешок с ее стороны вызвал улыбку у парня. Она, наверное, думает, что после выживания на городском дне ей сам чёрт не брат. Когда-то Айзек тоже так думал, а потом ему прострелили лёгкое из арбалета, и от былой уверенности не осталось и следа. Больше года он провёл в тоннелях под Городом, выполняя патрулирования и другие военные операции в составе Легиона. Не раз, будучи тогда ещё рядовым легионером, Кроули оказывался на краю гибели. А его спутнице только предстоит познакомиться со здешними опасностями, главная из которых — беспримерная ненависть местного населения ко всем без исключения горожанам. Мысль о том, что Шэрон может погибнуть, да ещё и по его вине, больно уколола Айзека, и он тут же отогнал её прочь.

Парень шёл впереди и вглядывался во тьму тоннеля, слегка рассеиваемую светом фонарика. В десяти метрах перед ними показался человеческий силуэт. Ведущий погасил фонарь, остановился, шепнул девушке: «Тихо», и начал медленно и бесшумно красться к фигуре.

Шэр послушно смолкла и присела на корточки. В тоннеле было не так уж и темно. Откуда-то издалека разливался тусклый ровный свет, благодаря чему удалось полностью разглядеть картину. Посреди тоннеля из какого-то ржавого хлама была сооружена виселица. На ней висел труп. Подвесили тело низко, на уровне пола, отчего казалось, будто фигура стоит. Несмотря на предполагаемую необитаемость этих мест, труп был свежим. Айзек остановился в двух шагах и принялся его рассматривать.

Девушка встала на ноги и попятилась назад. Она не испугалась трупа. Просто всю былую уверенность, что ей хотят помочь, как ветром сдуло. Она не знала, было ли это изначально каким-то дурацким планом, но инстинкт самосохранения вопил о том, что ей лучше бы по-тихому смыться отсюда. И хотя, логически, Айзек уж точно мало имел к этому отношения, девушка, будучи весьма осторожной, решила послушать внутренний голос. Шэрон старалась ступать тихо, чтобы ее было не слышно, и тут же вздрогнула, стоило только упереться спиной в стену.

Айзек тихо бурчал себе под нос, но его голос был отчётливо слышен из-за отсутствия каких-либо ещё звуков. Ситуация его серьёзно озадачила.

— И кто же тебя сюда повесил? Нет, не может быть. Этот драный тоннель законсервирован весь на километр вперёд. Был законсервирован. 3 года назад. А теперь, видимо, нет. Чёрт возьми! — Выругался он сквозь зубы, обернулся и увидел манёвры Шэрон. Поведение девушки его удивило. — Ты чего, жмуров боишься?

— Нет, — быстро и недовольно ответила Шэрон. — Просто с тобой дальше не пойду.

«Что бы он там для виду не бормотал, явно сюда вывел не просто так. Понятия не имею зачем, но не просто так, — убеждала себя девушка, забыв напрочь про логику и здравый смысл. — Глупо так вот просто верить охраннику.»