Шар вновь стал терять высоту, и мы приготовились к самому худшему. Гиневра исступленно шептала молитвы, Ипполита кляла все на древнегреческом, Далила хлюпала носом. Лишь Йома сидел на полу корзины, безучастный ко всему.

Душматани, в птичьем облике, заорала громовым голосом:

- Йома, берегись! Лучше сдайся по-хорошему и отдай мне кольцо! Иначе вы все погибнете страшной смертью! - она со всей силы качнул шар, меня бросило на край корзины, и я глянула вниз.

То, что я увидела, поразило меня до глубины души: передо мной расстилалась огромная ладонь с потрескавшейся кожей. Четыре башни выглядели как пальцы, глубокое русло высохшей реки пересекало ее, точно по линии жизни. Перед башнями были насыпаны невысокие курганы, точь-в-точь как на руке - подушечки под пальцами. Внезапно меня озарило. Я вспомнила строки из священной книги: "И скажу я вам: найдите линию жизни колдуньи и перережьте ее. Тотчас прекратит она свое существование и улягутся ветры. Так говорю вам я - Амаздахур, дух священный. И тогда очистится мир в расплавленном металле от скверны, и наступит эра вечного блаженства..."

Схватив с каменной пластинки волшебный уголек, поддерживающий тепло внутри шара, я швырнула его вниз и закричала:

- Помогите, дары магов! Уничтожьте линию жизни колдуньи!

Огромный огненный смерч взметнулся вверх. Нас обдало жаром и шар качнулся. Душматани резко вскрикнула и затрясла шар, что есть силы.

- Гиневра! Давай прутик!

Швырнув прутик вслед за угольком, я наклонилась вниз и увидела, как земля под нами раскололась, сухое русло потеряло свою форму и под нами образовалась огромная яма с полыхающим в ней огнем.

Колдунья оторвала когти от шара, у нее отвалились крылья, и она приняла свой истинный облик - толстой бабищи с крючковатым носом и тремя подбородками. Нелепо маша руками в воздухе, будто продолжая лететь, Душматани забилась в агонии и камнем рухнула вниз, в пылающую пучину огня.

- Ура! - закричали мы все вместе, даже Йома, но радость наша была недолгой. Из дыр, оставленных когтями колдуньи, со свистом выходил воздух, и мы летели вниз вслед за нашим врагом.

Ипполита поняла, что надо делать. Стащив с пояса фляжку, она бросила ее вниз со словами: "Вода, уйми огонь! " и под нами растеклось озеро, совершенно загасив пожар, пылающий в расселине.

Гиневра свистнула в свирель и приказала:

- А ну, твари божьи, помогите заклеить дырки в оболочке.

Птицы, освободившиеся от битвы с дэвами, забирали в клювики паучий клей и ловко заклеивали свистящие отверстия в шаре. Поэтому на гладь озера мы опустились очень медленно.

Вокруг нас простирался абсолютно непрозрачный туман. Ветры не свистели, было тихо и совершенно непонятно, что же теперь нас ждет.

Взяв в руки веер, я взмахнула им. Подул легкий ветерок, туман рассеялся, и перед нами открылась восхитительная картина.

Мы качались на волнах огромной реки, заполнившей сухое русло. Вокруг простирались зеленые поля. На горизонте темнели леса, а из башни, совершенно преобразившейся, выбежали нам навстречу радостные люди. Они протягивали к нам руки и весело смеялись.

Но наша корзина, прекрасно выдержавшая испытания в воздухе, не была предназначена для плавания по воде, и мы стали погружаться в воду. Не спасал даже полувыдохшийся воздушный шар. Мои спутницы выбрались из корзины и поплыли к берегу. А меня беспокоил царевич.

- Йома, ну проснись, приди в себя, - тормошила я его, - жалко будет, если после победы над колдуньей мы утонем.

Схватив его за подмышки, я прыгнула в спокойную воду, но к нам уже неслись легкие лодки, в каждой из которых сидело по два гребца, и мы благополучно добрались до берега.

Ипполита помогла мне вытащить Йому, неожиданно оказавшегося очень тяжелым, на твердую землю.

Глава девятнадцатая,

в которой раскрывается тайна Яэли, дочери великого визиря.

Огромная толпа встречала нас. Люди были худы и оборваны, одеты в лохмотья. На ногах у многих были развалившиеся опорки. Но все светились от счастья и радостно улыбались нам.

- Ватранга! Наша правительница! - раздались крики, и толпа расступилась, образуя проход.

К нам приближалась небольшая процессия. На резном стуле с колесиками везли старушку. Она была одета в одежды, достаточно добротные, рядом с лохмотьями других людей они выглядели роскошно. На голове у нее была высокая шапка наподобие тиары, украшенная вышивкой и стеклярусом. Плечи старушки покрывала узорная шаль. Ее глаза смотрели на нас с волнением.

- Где он? Где мой любимый внук, сын моей ненаглядной Вавехванды?! заговорила она, едва приблизившись.

С трудом встав со своего кресла, она сделала пару шагов к Йоме, лежавшему на земле, и, склонившись, обняла его.

- Дорогой мой внучек! Как я рада, что ты жив, здоров и невредим. Вставай, ты простудишься в своей мокрой одежде. Я спою тебе, расскажу о твоей маме.

Но Йома даже не повернул головы.

- Не так уж он и здоров, уважаемая, - сказала Далила. - Твой внук перенес столько мучений, что разум его помутился.

- Марина, попробуй еще раз дар мага Спента, - предложила Ипполита.

Вытащив из-за пазухи медальон, я поразилась - блестящий металл потемнел, покрылся ржавчиной и внешне был совершенно не пригоден для выполнения каких-либо лечебных функций. Но чем черт не шутит - я приложила его ко лбу царевича, но никакой реакции не наступило.

- Да-а... - разочарованно протянула я. - Он одноразовый...

- Ладно, брось! - неестественно бодро сказала Гиневра. - Не бери в голову. Вылечим царевича. Из таких передряг вышли, значит, и эта будет нам по силам.

- Поднимите моего внука! - властно сказала Ватранга. - Его надо перенести в мои покои и созвать лучших лекарей, которые еще остались в Городе Ветров. И вас я приглашаю, уважаемые спасительницы. Нужно приготовиться к большому празднику в честь освобождения царевича и всех нас.

- Вы идите, - сказала я подругам, - а я поищу Сенмурва. Может, он ранен и ему требуется помощь.

- Я пойду с тобой! - твердо сказала Ипполита, а Гиневра с Далилой пусть сопровождают Йому с бабулей.

- Пошли, - согласилась я, и мы повернули назад.

- Стойте! Стойте! - вдруг услышали мы слабый крик.

На горизонте появилась точка. Она приближалась, и вскоре нам ясно удалось разглядеть девушку, скакавшую нам навстречу на лошади пегой масти. Перед собой она везла поклажу, укутанную попоной.

Приблизившись к нам, она легко спрыгнула с лошади и, показывая на поклажу, взволнованно произнесла:

- Помогите ему!

- Яэль?! Дочь визиря Нафтали? Как ты очутилась тут?

- Потом, потом! - нетерпеливо тряхнула она косой. - Сейчас помогите...

И она сдернула попону.

На лошади лежал Сенмурв. Боже, как он выглядел! Весь израненный, искусанный, одно крыло порвано, глаза залиты кровью.

Мы бросились к нему и осторожно опустили его на носилки, подставленные слугами правительницы Ватранги. Несчастного пса тут же унесли слуги.

- Пойдемте в башню! - приказала бабка Йомы. - Нужно уложить царевича в нормальную постель.

- Йома?! Он здесь? Я хочу его видеть! - закричала Яэль.

Она подбежала к нему, безучастно лежавшему на носилках.

- Йома, дорогой! Это я, Яэль. Ты помнишь меня? - она заплакала. Я столько времени шла, искала тебя. А ты совсем не обращаешь на меня внимания. Как же так? Проснись!

"Что-то эта ситуация здорово напоминает мне встречу Кая и Герды во дворце Снежной Королевы. Правда в сказке Андерсена королева была фригидна и не желала женить на себе малютку Кая. А остальные аналогии напрашиваются сами собой..." - подумала я про себя.

Посмотрев по сторонам, я отметила, что народ захвачен этим действием, (конечно, они же не читали Андерсена), и почему-то совершенно не сомневалась, что Йома отреагирует на ее слова и очнется. А потом будет свадьба, пир на весь мир и... Только я тут при чем? Во мне сказывалась усталость от всех этих перипетий, и очень захотелось домой.