Рябина Стройная рябина покраснела, Свой наряд зелёный с ветвей сбросив, Разрядившись в гроздья-бусы, смело Зашагала в огненную осень. Не стыдясь, что вовсе не одета, Не со стыда, а гроздьями горела, Распаляясь от солнечного света, Красотой своей пленить хотела Тонкий клён, без листьев загрустивший, Дуб могучий, хмуро шелестящий, Ветви на рябину опустивший, Или тополь, рядом с ней стоящий. Ведь никто вокруг так не наряден, Ни серёг, ни бус тех не имеет, Кто её, рябины, строем ладен, Кто убранством с ней сравниться смеет? Промолчала девица-берёза, Ива низко ветви опустила И, с ветвей отряхивая слёзы, О весёлом времени грустила. Думали они, что минет время, Гроздья-бусы все отпламенеют, Станут распускаться почки, семя, Вновь весна придёт – зазеленеют. И рябине с ними не сравниться, Так что пусть красуется, срамится… Забытая песня По осеннему парку я пройду, Хожено когда-то там немало, И скамейку ту старую найду, Где когда-то я сидел, бывало. Сяду вспоминать, сяду вспоминать Песни светлой той слова с начала, Сяду вспоминать, сяду вспоминать, Как мелодия тогда звучала. Та мелодия за сердце брала И любовью душу наполняла, Но я песни той, жаль, забыл слова, Лишь мелодия во мне звучала. Сел я вспоминать, сел я вспоминать Песню, что во мне тогда звучала, Сел я вспоминать, сел я вспоминать Песни светлой той слова с начала. Клёна жёлтый лист над скамьёй кружил, Как в то время давнее бывало, Но не долго лист ей ковром служил, Ветром листья со скамьи сдувало. Буду вспоминать, буду вспоминать, Как мелодия тогда звучала, Буду вспоминать, буду вспоминать Песни светлой той слова с начала. Тут услышал я новые слова Новой песни, песен тех немало, Но она других за собой звала И другим их души наполняла. Жаль, не вспомнил я, жаль, не вспомнил я Песни светлой той слова с начала, Лишь останется та мелодия, Что во мне тогда всегда звучала. Не хочу Вы меня хотели пригласить На пикник в компанию шальную, Мол, они сумеют погасить Жар, что жжёт мою душу больную. Нет, не буду с вами я дружить, Пить, играть, гулять и веселиться, Не хочу шальною жизнью жить, Как бездомная кукушка-птица. Не хочу вино и пиво пить, Ни шашлык, ни водка не помогут, Можно душу коньяком залить, Только с чем потом приду я к Богу. Нет, не буду с вами я дружить, Пить, играть, гулять и веселиться, Не хочу шальною жизнью жить, Как бездомная кукушка-птица. Лишь любовь одна душу спасёт, Вы любовью жить мне не мешайте, Ваша жалость счастья не несёт, Так что вы меня не приглашайте. Нет, не буду с вами я дружить, Пить, играть, гулять и веселиться, Не хочу шальною жизнью жить, Как бездомная кукушка-птица. «Как больно сердце взорвано любовью…» Как больно сердце взорвано любовью, Кто испытал, тот может лишь понять, Как наполняется оно всё болью, Которую нисколько не унять. Когда оно исходит всё слезами, Когда внутри звучит набатный звон, Когда оно, не выдержав экзамен, Кричит, срываясь на надрывный стон. Какое можно дать ему лекарство, Как сердце раненое исцелить — Когда бы знал, отдал за то все царства Какие есть, чтобы с любовью жить. Глаза (песня) Кто тебе сказал, что серые глаза туманные? Кто тебе сказал, зелёные глаза — обманные? Кто тебе сказал, что карие глаза красивые? Кто тебе сказал, что синие глаза счастливые? Кто тебе сказал, ну кто тебе сказал неверное? Видно, обмануть он тебя хотел, наверное. Коль туман в душе, будут и глаза туманные. Коль обман в душе, будут и глаза обманные. Красива душа, так же и глаза красивые. Счастлива душа, и твои глаза счастливые. Каждые глаза – зеркало души, то верное. Значит, не в глазах, главное – в душе, наверное. Журналистам Нам СМИ вещают: средняя зарплата В стране большая, каждый год растёт, Что ж, хорошо устроились, ребята, Что им ещё сказать на этот счёт. Миллионера если с сотней нищих По этой вот системе посчитать, То в среднем – да! Тогда зарплата выше, Тогда у нас, конечно, благодать. Но люди есть хотят, увы, не в среднем, У всех из сотни собственный есть рот? Богач – распух, давясь «куском последним», У сотни нищих подвело живот. Один – шикует голым на попойке Под крики «браво!», «бис!» и топот ног. Другой же – детям ищет на помойке Еду с одеждой, что купить не смог. Не среднюю он получил зарплату, А ту, с которой вовсе не прожить, Клока с неё не купишь на заплату, Не то чтоб детям вкусное купить. Так, может, хватит врать и изгаляться, От вас ведь правду-матку люди ждут, Правители, быть может, и позлятся, Но о народе думать всё ж начнут. Вдруг о народе проявят заботу, И экономику решат поднять, Народу, дав хорошую работу, А не подачки будут раздавать. Не уведут Стабфонд в другие страны, Должна же быть промышленность своя, А то выходит как-то очень странно — Ведь нефть, она же тоже и моя. У нас отняли недра, все богатства, Что, для того, чтоб «Челси» заиметь? Себе построить сказочные царства, Ну а народу уготовить смерть? Но, коли вспомнить, это проходили, Уже один семнадцатый год был, Когда весь гнев народный разбудили, Владелец «Челси», видно, подзабыл. Правительство и Президент не помнят, Какой постиг Россию тогда крах, И, видно, ждут, когда им вновь напомнят, Как гнев народный вызывает страх. Так стоит ли, скажите вы, играться, Не лучше ль правду говорить сейчас, Подумайте же, журналисты-братцы, Народ погибнет и не будет вас. Быть может, посмотреть вам жизнь какая Подальше от Садового кольца? Россия-матушка – она большая, Зачем же ждать терпению конца… |
