Давид нахмурился, пытаясь прогнать алкогольный дурман, и повернулся к Натану, наталкиваясь взглядом на черноту его глаз.

— И что же это за способ? — проговорил он, пытаясь прогнать ощущение, что кто — то копается в его голове.

— Развоплощение, — просто ответил Натан, снова потянувшись к карману за сигаретами, — Ты можешь пойти к Сатане и попросить его о развоплощении. Только так ты сможешь помочь Миле и Адаму.

Натан отодвинулся от Дава, затягиваясь только что зажженной сигаретой, а Давид судорожно вздохнул. Вопроса, сделать ли это или нет, у него просто не возникло…

========== Глава 14 ==========

«Это фантастика!» — подумала Мила, нежась в лучах удивительного яркого и гостеприимного света. Ощущение, что она находится в теплой и уютной постели, не покидало девушку ни на секунду. Мила нехотя приоткрыла глаза, оглядывая то место, в котором оказалась и тут же улыбнулась сама себе. Это место было похоже на Рай. По крайней мере, если бы ее спросили, как выглядит Рай, она бы описала его именно так.

Перед ее взором расстилалась бескрайняя зеркальная поверхность воды, на которой играли разноцветные блики, а справа и слева берег был усажен великолепными деревьями. Почему — то Мила ни на секунду не испугалась, оказавшись в этом неизвестном месте, ее вообще охватило удивительное чувство неземного покоя. Она не хотела думать ни о чем и ни о ком, просто отдаваясь на волю ощущениям.

— Здесь хорошо, правда? — рядом с Милой присел высокий мужчина в белоснежной одежде, чьему присутствию она тоже ни капли не удивилась. Как и тому, что у мужчины за спиной сложились крылья. Мила медленно протянула к ним руку и едва коснулась великолепных перьев.

— Вы ангел? — зачем — то уточнила она, хотя причастность этого мужчины к ангелам была абсолютно ясна.

— Ангел, — улыбнулся тот, прикрывая глаза и опираясь на руки, расставленные позади, — Но ты можешь звать меня просто Габриэль, Мила. или Габ. Так меня называет Да… Так меня зовут друзья.

Мила улыбнулась Габриэлю и тоже откинулась назад, всматриваясь в бесконечную гладь воды перед собой.

— А если пойти по этой воде, то она выдержит вес? — поинтересовалась она, склонив голову набок.

Габ рассмеялся, открывая глаза и окидывая Милу озорным взглядом.

— Любая вода может выдержать вес, Мила. Это только вопросы веры, — неожиданно посерьезнев ответил он, — Просто меня забавляет именно этот вопрос. Обычно люди, попав в Рай начинают переживать о тех, кто еще остался на земле.

— У меня никого нет, — грустно улыбнулась девушка, впрочем, тут же прогоняя печаль прочь, — И мне не о ком беспокоиться.

Габ хмыкнул, будто сомневался в ее словах, а потом сел ровно и Мила последовала его примеру.

— Сейчас я покажу тебе кое — что, возможно, переубедит тебя в этом, — Дав сделал невесомый жест рукой и в воздухе замерцало пятно света, которое стало расти, пока не превратилось в своего рода экран. Мила всмотрелась в очертания мужчины, шедшего по одной из дорог, которые в изобилии расходились по этому жутковатому миру.

Она пыталась припомнить, где видела его, и не могла, но что — то, — Мила сама не знала, что именно, — влекло ее к нему. Что — то в нем было очень дорогим и тем, что принадлежало ее сердцу.

Габриэль смотрел на Милу, молясь всей своей сущностью, чтобы девушка вспомнила, чтобы она не захотела остаться здесь и поняла, что ей нужен Давид. его друг шел на самый последний отчаянный шаг, жертвуя своей жизнью ради спасения любимой. Вот только и эта жертва ничему бы не помогла, потому что сейчас все зависело от любви. От любви Милы к Давиду, от демонической любви Адама к их светлой Еве.

И было совершенно неважно, что Адам еще не родился, а Ева была крошкой. Любовь — это то, что было всегда, что никогда не зарождалось, и чему никогда не было суждено умереть. И вставал только вопрос: что выберет тот или иной человек. Или ангел, или демон. Пустит ли он любовь в свое сердце, даст ли ей стать частью своей жизни. Весь выбор был только в этом, а любовь ждала, просто находясь рядом. Готовая стать частью жизни любого живого существа.

— Что хочет этот человек? — шепнула Мила, охваченная чувством странной тревоги.

— Он хочет пойти на последний шаг и принести себя в жертву во имя жизни любимой. — тихо ответил Габ, следя за выражением лица Милы.

— Он так сильно ее любит? — девушка нахмурилась, следя за тем, как Давид решительно шагает по дороге Гадеса.

— Очень сильно. Так сильно, что готов обмануться, готов принять любой способ, чтобы только его любимая могла спастись.

Тонкие брови Милы еще больше сошлись на переносице, как будто она пыталась припомнить что — то и не могла.

— А его никак нельзя спасти? Почему его любимая в опасности? Она может это сделать?

Габриэль перевернулся на живот, подпирая руками подбородок и стал наблюдать за Милой, которая жадно всматривалась в видение перед собой.

— Сейчас я расскажу тебе о ней и о ее выборе. Или вообще о выборе в целом. Понимаешь, выбор, это такая материя, которая постоянна. Она существовала всегда, и будет существовать вечно. Это свобода, которая дана каждому. Сейчас эта девушка должна выбрать, останется ли она там, где она сейчас, или позволит себе стать матерью главы Демонов, а это действительно роскошь. Мрачная, тяжелая, гнетущая… Нужная ей, как воздух, но, видишь ли, она просто пока не понимает, что должна выбирать. Как и не понимает, что выбрать. И если она выберет спасение Давида, понимая, что этот Демон и есть причина всех тех тревог, которые бушевали у нее внутри. И в тоже время, совершенно не предполагая, что же ей делать дальше.

— Как же помочь ему? Как? — повторяла она, сжимая руки кулачки до боли в ладонях, в которые впивались ногти. Тревога все росла, с каждым шагом Давида усиливалась, обволакивая сознание Милы, не давая ей мыслить здраво.

— Не размышляй, Мила, слышишь? — Габ поднялся, вставая на колени и прикладывая руку к груди Милы с той стороны, где билось сердце. — Просто чувствуй! Вот тут, чувствуй! Дай этому чувству подсказать тебе, хочешь ли ты спасти Давида, дай ему завладеть тобой, дай объяснить все, и выбирай! Ведь это так просто! просто дай ему стать своей частью.

Мила сделал резкий вдох, ощущая, как в груди разливается тепло, а на глаза навернулись слезы облегчения. Это светлое, горячее тепло разливалось от груди по всему телу, вибрируя где — то внизу живота девушки, словно там она была нужна больше всего, а потом Мила поняла, что ей тут не место.

Габриэль видел метания Милы, и на лице его расцвела довольная улыбка, а когда он посмотрел на экран, где перед Давидом стала воплощаться фигура в черном, улыбка его стала еще шире…

Давид шел уверенным шагом по одной из дорог Ада, совершенно точно зная, что идет к своей смерти.

Хотя, это было не совсем так, ведь все же он станет кем — то после того, как Сатана развоплотит его. Пусть он даже станет бестелесным духом, если такова цена за спасение Милы, он готов заплатить ее, не раздумывая. Он усиленно пытался прогнать ощущение, что за ним наблюдают и хотят остановить. Это вызывало жуткую досаду и злость, вперемежку с желанием, чтобы его действительно остановили. И Давид отчаянно ругал себя за это желание, потому что оно было ужасно эгоистичным. Если уж он решился без раздумий на этот способ, сейчас сомнениям не было места! И в тоже время, они были, заставляя его злиться на самого себя и ускорять шаги, чтобы как можно скорее найти Сатану.

Он даже не предполагал, где именно искать Хозяина, не зная, что тот всегда сам находит того, кто ему нужен. Сейчас Гадес не был безлюдным: то тут, то там по дорогам справа и слева от Давида возникали люди и демоны, которые почти также быстро исчезали, как и появлялись. Люди были настолько запуганными, что, если бы Давид был до сих пор Ангелом, все его существо кричало бы от ужаса. Хотя, часть его существа действительно кричала. Это было неправильное здесь, здесь не должно было быть людей, оно было чуждым для них, но они находились здесь, по вине своего же собственного выбора, сделанного при жизни. Демоны же наоборот, были какими — то мрачно — спокойными, словно то, чего они ожидали, наконец, произошло, а Давид все шел и шел вперед, стараясь прогнать навязчивое желание остаться в живых.