Англо-шотландцы – конгрегационалисты, сепаратисты, пресвитериане – и голландцы-реформаты – то есть кальвинистские церкви, придерживавшиеся различного канонического устройства, – к тому времени уже имели опыт управления политическими единицами, населёнными их приверженцами: в Женеве, Нидерландах, Массачусетсе, Шотландии и других странах. Во всех этих странах относительная политическая стабильность базировалась на жёсткой дисциплине, характерной для соответствующих кальвинистских церквей.
Но у квакеров не было такой организации и дисциплины. И квакерское вероучение было по характеру своему и содержанию таково, что исключало то и другое напрочь.
Кальвинистов объединяла искренняя приверженность авторитету Библии, а также вероисповедных документов, содержавших толкование Библии: Вестминстерскому исповеданию, Дортским канонам, Сейбрукской платформе 1708 г. и другим.
Квакеры же настаивали на том, что каждому из них доступен «внутренний свет», то есть дополняющее Библию прямое откровение от Бога. Никаких средств проверки достоверности таких «откровений», естественно, не было и не могло быть. Шансы сохранения организационного единства квакерства выглядели нулевыми.
К тому же Библию квакеры толковали в некоторых аспектах совсем не так, как это принято у более традиционных христиан.
Это относилось прежде всего к Нагорной проповеди Иисуса Христа.
В этой проповеди Христос, как известно, заменил скромные и реалистичные требования Закона Моисеева – Десять заповедей – на требования практически невыполнимые для грешных людей.
Запрет убивать Христос заменил на принцип непротивления злу насилием. Запрет на ложь под присягой – запретом лгать и, соответственно, требованием всегда говорить правду, не принося никаких присяг. Запрет прелюбодействовать – запретом даже и взирать с вожделением. В православной традиции все эти специфические требования Нагорной проповеди известны как Заповеди блаженства (их принято выделять девять).
Нагорная проповедь не смущала ранних христиан, пока они были сектой, которую языческая Римская империя преследовала. Когда же император Константин сделал христианство государственной религией, возникли вопросы: как христианин может совмещать государственную (и в частности военную) службу с соблюдением таких жёстких запретов.
Общепризнанного окончательного решения вопросы эти для христиан не имеют и до сих пор.
Католики и православные решили, что в полной мере Заповеди блаженства обязаны соблюдать только те христиане, что дали специальный обет в этом смысле: а именно монахи.
Лютеране и кальвинисты – у которых монашества нет – считают, что Заповеди блаженства должны были бы выполнять, ради своего спасения, все люди, если бы Христос не выполнил их все Один за всех в Своей земной жизни и в Голгофском служении. После Голгофы простые христиане – люди, которые отнюдь не боги, – уже не обязаны брать на себя такое бремя – неисполнимое и неудобоносимое. Лютер в своих Катехизисах излагает как Закон Божий только Десять заповедей Моисеевых, но никак не Заповеди блаженства. Подобным же образом обычно поступают и кальвинисты.
Квакеры же объявили Заповеди блаженства нормой и законом, по которым должны жить все христиане. Для начала по этим заповедям решили жить они – квакеры – как в Старом свете, так и в Америке, – с тем чтобы показать всем пример. Из этого следовало, между прочим, что они не намерены создавать в своих колониях никаких вооружённых сил. Но как они могли, получив в своё распоряжение колонию, удержать её, когда по соседству жили индейцы и весьма активно действовали французы? Этого не могло представить себе и самое смелое воображение.
* * *
Даты в этой книге приводятся по календарному стилю, который в России известен как старый (юлианский) и до сих пор используется Русской Православной Церковью. Новый стиль в американских колониях тогда не употреблялся. Дело в том, что введён он был в 1582 г. буллой папы Римского Григория XIII (по его имени стиль этот и называется григорианским). Этому решению тогда подчинились только католики. Протестанты продолжали жить по старому стилю до XVIII в., когда наконец признали удобства григорианского стиля.
В Англии и Америке тот же самый календарный стиль историки сейчас называют «старо-новым» – Old-New Style. Дело в том, что до 1752 г. в Англии и её владениях первым днём года считалось не 1 января, а 25 марта. Поскольку 25 марта – праздник Благовещения, такой год – начинавшийся 25 марта и кончавшийся 24 марта – назывался «Благовещенским» – Lenten Year. В подлинных документах, датированных 1 января – 24 марта старого стиля, год фигурирует не тот, что в исторических справочниках и монографиях, а на единицу меньше. В историографии для событий до 1752 г. сейчас принято указывать день и месяц по старому стилю, год же указывать по новому стилю не только для событий с 25 марта по 31 декабря (когда он в обоих стилях одинаков), но и для событий с 1 января по 24 марта старого стиля. Несколько странное название указывает именно на такое смешение.
В английском языке заглавные буквы (вместо строчных в начале слова) используются значительно чаще, чем в русском, а в языке XVII в. значительно чаще, чем в современном. Я не берусь сформулировать принцип, какому буду следовать, постараюсь только соблюдать меру, и лишь чуть более частым по сравнению с современной нормой употреблением заглавных буду пытаться передать колорит эпохи.
В американских колониях многие города называются по имени древних европейских с определением «Новый». Переводить это определение или передавать его буквально? Никакой нормы тут нет: город, названный в честь английского Йорка, по-русски называют Нью-Йорк, тогда как в честь французского Орлеана – Новый Орлеан. Поэтому и я употребляю названия Нью-Амстердам и Новый Амстердам, Нью-Эльвсборг и Новый Эльвсборг как равнозначные и взаимозаменяемые.
Привычное нам соотношение понятий «английский» и «британский» существует уже давно, но таким оно было не всегда. До заключения постоянной унии 01.05.1707 г. Англия и Шотландия представляли собой два королевства, объединённых с 1603 г. личной унией (то есть одним монархом на два королевства), но с разными парламентами, законами и государственными церквями: англиканской в Англии и пресвитерианской в Шотландии. События Английской революции, поставившие унию под вопрос в связи с попыткой упразднения монархии, в то же время показали, что в умах современников судьбы двух стран уже были связаны гораздо более тесно. Как известно, сама революция была спровоцирована восстанием пресвитериан Шотландии против попыток Лондона навязать шотландской церкви чуждое ей «высокоцерковное» англиканство: король Карл I потребовал от парламента Англии денег на подавление «мятежа», тогда как парламент Англии видел в шотландских пресвитерианах союзников (1637–1640). Но когда Карл I – правивший и в Англии, и в Шотландии – был казнён и в Англии провозгласили республику (1649), в Шотландии его сын Карл II был провозглашён королём, и теперь уже возглавляемое Кромвелем правительство Англии усмотрело в этом мятеж и двинуло в Шотландию армию (1650–1652). В дальнейшем – при Кромвеле, при режиме Реставрации и после Славной революции 1688–1689 – верховная власть в двух странах была одна, что и подготовило Постоянную Унию 1707 г.
В свете этих обстоятельств я употребляю слово «английский» во всех случаях, когда речь идёт об Англии, включая Уэльс, а также во всех случаях, когда речь идёт о власти, осуществлявшейся до 1707 г. из Лондона, хотя бы и распространявшейся также на Ирландию, Виргинию и т. п. Но я позволяю себе некоторый анахронизм и употребляю слово «британский» применительно к явлениям, которые и до 1707 г. были в сопоставимой степени английскими и шотландскими.
В первое десятилетие существования Пенсильвании – 1681–1701 гг. – в этой колонии действовали в общей сложности семь «органических законов», или конституционных документов, чаще всего называемых Хартиями. А поскольку последний из них – Хартия привилегий Пенсильвании 1701 г. – действовал до момента провозглашения независимости в 1776 г. и преобразования колонии Пенсильвания в штат, то же самое можно утверждать и об истории колониальной Пенсильвании вообще. Разобраться в том, как эти документы соотносились один с другими и чем отличался каждый от других, не было легко автору и не показалось бы легко читателю. Решению этой задачи я посвятил специальную статью6, в которой обосновал предлагаемое название каждого из этих документов на русском языке. Этой терминологии я придерживаюсь на страницах данной книги.
