Ненадолго он съездил в Англию по хорошему случаю. 15 февраля 1667 г. (по-старому – 1666 г.) Маргарет, сестра Пенна, вышла замуж за Энтони Лоутера, джентльмена из Йоркшира. От отца она получила большое приданое: по некоторым сведениям, 15 тыс. ф. ст.!117 Со свадьбы сестры Пенн, никуда не заезжая, вернулся в Корк.
А всего лишь несколько месяцев спустя, в конце лета или в начале осени 1667, Уильям Пенн-младший, будучи в Ирландии, формально присоединился к ирландскому сообществу квакеров.
Об обстоятельствах его обращения известно крайне мало. Согласно квакерской традиции, на него подействовала услышанная им в Корке вскоре после возвращения проповедь Томаса Лоу – квакера, которого он ранее слышал и слушал много раз, не принимая его призывов близко к сердцу. Тема проповеди была: «There is a faith that overcomes the world, and there is a faith that is overcome by the world» – «Есть вера, которая одолеет мир, и есть вера, одолеваемая миром».
О духовном перевороте, который обратил Уильяма Пенна к квакерству, можно судить по сохранившейся краткой рукописи, датируемой примерно 1668 г.: «Два царства: Света и Тьмы» (The Two Kingdoms of Darkness and Light)118. В этой рукописи Пенн всё хорошее в жизни связывает с духовным и христианским, а всё дурное с материальным и мирским. Такой манихейский и гностический взгляд был бы обычен для молодого христианина, если бы мы не знали, что автор сочинения получил во Франции основательное теологическое образование. Обращение в квакерство, очевидно, расширило для него рамки допустимого в этом отношении.
3 ноября 1667 г. Пенн с 18 другими квакерами – участниками квакерского собрания в Корке – подвергся аресту, который стал для него первым119. Мэр Корка, с удивлением обнаружив среди арестованных начальника Шангарийского замка, предложил ему свободу при условии, что он подпишет обязательство соблюдать мир. Однако Пенн счёл, что дать такое обязательство было бы равнозначно признанию, что его арестованные сотоварищи мир нарушали, и отказался. Он в письме мэру поставил вопрос: на каком основании задержан он и другие квакеры? Оказалось, что на основании акта 1660 г. против людей Пятой монархии. И Пенн отправился в тюрьму вместе с единоверцами.
Из тюрьмы Пенн написал лорду-президенту провинции Манстер – Роджеру Бойлю, графу Оррери (Boyle, Roger, 1st Earl of Orrery, 1621–1679). Тот направил мэру Корка распоряжение об освобождении Пенна. Через несколько дней Пенн и другие арестованные были освобождены120.
Именно от графа Оррери Уильям Пенн-старший узнал, что его сын связался со странной сектой.
Пенн-старший потребовал, чтобы сын вернулся в Англию. Пенн подчинился. Но по пути, в Бристоле, он посетил Джорджа Бишопа (Bishop, George, ум. 1668) – старого знакомого своего отца. Бишоп в 1640-х гг. воевал на стороне парламента, в 1647 г. как левеллер участвовал в знаменитой конференции в Патни, в 1649–1653 гг. был агентом секретной службы кромвелевского Государственного Совета. Именно ему Пенн-старший в октябре 1652 г. направил рапорт о победе над голландцами. Но в 1654 г. Бишоп стал квакером. Поселившись в Бристоле, он в последние годы жизни пользовался в среде тамошних многочисленных квакеров таким авторитетом, что его полуиронически стали называть, обыгрывая буквальный смысл фамилии, «квакерским епископом». Бишоп негативно отнёсся к Реставрации 1660 г., и в 1665 г. власти собирались выслать его на Барбадос. Теперь Бишоп написал Пенну-старшему письмо, где хвалил квакерство121, объяснял и одобрял обращение младшего Пенна в квакерство и просил старого товарища отнестись с пониманием к его мотивам.
Пенн прибыл в Лондон незадолго до Рождества 1667 г. Письмо Бишопа помогло мало. Обращение Пенна в квакерство было воспринято его отцом как беда. Правда, отцу понравилось, что сын не изменился внешне: был так же вежлив и деликатен в общении, одевался как джентльмен. Но что если сын будет приглашён ко двору? Снимет ли он шляпу в присутствии государя? – Сын попросил дать ему время обдумать этот вопрос. «Зачем?! – прогремел адмирал. – Проконсультироваться с рэнтерами?» – «Нет, сэр, я не собираюсь видеться с ними. Позвольте мне пройти в мою комнату!» – Проскользнув в свою комнату, Пенн-младший на несколько минут уединился для молитвы. После чего заявил отцу, что не обнажит голову ни перед одним смертным человеком. – «Даже перед королём и герцогом Йоркским?!» – «Даже перед ними». – После этого заявления, по преданию, отец выгнал сына из дому122.
Несколько дней спустя, впрочем, они помирились. Примечательно, что в дальнейшем они не отмалчивались каждый в своём углу, а часто и подолгу спорили о вере. Ни один не смог убедить другого, но отец и сын оценили серьёзность убеждений друг друга и научились их уважать. Это взаимное уважение убеждений в дальнейшем только укреплялось, и семейная солидарность сохранялась до самой кончины У. Пенна-старшего.
Находясь в Лондоне, в первой половине 1668 г. Пенн неоднократно посещал герцога Бэкингема, чтобы вызволить из тюрьмы того или иного квакера.
В октябре 1668 г. Пенн опубликовал свой первый квакерский памфлет, названный по обычаю того времени длинно: «Возвышенная истина: краткое и справедливое осуждение всех тех религиозных верований, которые сложились и приобрели себе последователей во мраке отступничества, – написанное для прославления света, зародившегося и сияющего в жизни и учении многими презираемых квакеров, и освещающего истинный путь к жизни и спасению» («Truth Exalted; in a short, but sure, Testimony against all those Religions, Faiths, and Worships that have been formed and followed in the darkness of Apostacy. – And for that Glorious Light which is no wrisen, and shines forth in the Life and Doctrine of the despised Quakers, as theal one good old way of Life and Salvation. Presented to Princes, Priests, and People, that they may repent, believe, and obey. By William Penn the Younger, from Divine Love constrains in a holy contempt to trample on Egypts glory, not fearing the Kings wrath, having be held the Magisty of him who is Invisible. London, Printed in the Year, 1668»). Сам памфлет, впрочем, был невелик: всего 18 страниц123. Для этого текста характерна страсть неофита и полное отсутствие малейших признаков терпимости к верующим иначе, столь характерной для позднего Пенна. Автор бичует порочность и ошибки одинаково католиков и протестантов. Он уверен: только в руках квакеров единственный ключ к вечной жизни и спасению. Он провозглашает, что «Свет Христа во славе» (Glorious Light) был открыт (или получен) именно квакерами, а то, чему Свет их научил, они претворили в жизнь. Из текста памфлета невозможно понять, кому он был адресован. Пенн начинает с характеристики прискорбного состояния человечества после грехопадения Адама и Евы. Традиционные церкви виноваты, что не искали Божьей помощи, необходимой, чтобы преодолеть это греховное состояние людей. К католикам Пенн обращается: «вы, паписты». У католиков Пенну не нравится решительно всё: достаётся им и за ритуалы, и за содержание веры. Главный изъян католичества Пенн резюмирует так: католики приняли «предписания человеческие» («Doctrine of the Precepts of Men») как руководство в вере и к действию, вместо того чтобы следовать воле Божьей. Протестантов Пенн делит на англикан и сепаратистов. Англикане в елизаветинские времена были довольно терпимы, но во времена Реставрации так же жестоко обращаются с квакерами, как католики во времена Марии Тюдор обращались с англиканами, так что англикане лишь немногим лучше, чем католики. В одной, хотя и длинной, фразе от Пенна достаётся также и иудеям, «которые распяли Господа Жизни». Пенн бранит университеты, которые стали местами, словно специально предназначенными для культивирования «лености, распущенности, богохульства, расточительства и вопиющего невежества» («idleness, looseness, prophaneness, prodigality, and gross ignorance»). Сепаратистов же Пенн ругает за то, что они выбирают себе таких руководителей, которые озабочены земными нуждами, а не тем, как следовать воле Бога. Пенн признаёт: когда сепаратисты в оппозиции и их преследуют, то они – великие борцы за свободу совести; но оказавшись у власти, они едва ли не худшие угнетатели, чем англикане. В заключение Пенн противопоставляет пороки традиционных христиан неподдельным (sterling) добродетелям квакеров – народа, которому Бог открыл всю правду. Пенн взывает: «О вы, правители, священники и народ, – идолопоклонники, суеверы, плотские, одержимые гордыней, распутные, нечистые, насмешники, преследователи!» («Oye Idolatrous, Superstitious, Carnal, Proud, Wanton, Unclean, Mocking and Persecuting Princes, Priestsand People»). Для всех этих нечестивцев настало время покаяться и обратиться к той правде, что открылась квакерам. Квакеры обязательно победят, и их победа будет победой на всю вечность. Пенн уверен в этом, потому что квакеров собрал не какой-то, пусть замечательный, человек, а Сам «Господь сил, Вечно святый, Всемогущий, король святых» («everlasting Holy God Almighty, Lord of Hosts, and King of Saints»). Подпись под этой пламенной проповедью непростая: «Уильям Пенн, узревший величие невидимого Творца, побуждённый божественной любовью покарать с презрением славу фараонов, не опасаясь гнева князей мира»124.
