XVI. Путешествие И когда все необходимое было сделано и каждый воин без страха и без робости занял свое место, они подняли паруса на рассвете дня Святой Бригитты, отправляясь из устья Лох Эйнорт на Южном Уйсте[17]. Выпал солнца шарик хрупкий Из скорлупки, Небо стало темным, хмурым, Стало бурым; Серой синью придавило, И явило Все тартанные расцветки Напоследки. Кратко вспыхнуло при этом Семицветом, И возник меж туч и радуг Беспорядок. Пестрый парус взмыл над райной Неслучайно; Заплескалась ткань сухая, Набухая Над щеглой, еще душистой И смолистой. Провисать возжам негоже, Дрогам тоже, Их концами укрепили На ветриле. Все закреплено надежно, Что возможно Для бойцов высокорослых, Что на веслах. Свод небес, пустых и сирых, В темных дырах; Туча крылья распростерла, Скалит жерла. Вскинулось над морем шквала Покрывало Грубое, в чернильных пятнах Неопрятных. Бурей океан измотан, И встает он То холмом, а то порою И горою. Злилась бездна роковая, Завывая, Злобно чавкая волною, Как слюною. В искрах моря опахало [18] Полыхало, Громоносна и багряна Шла моряна. Шла валов гряда седая, Наседая, Даль угрюмо лиловела И ревела. К небу нас морская сила Возносила — Паруса на гребне вала Нам срывало. Вниз несла волна другая, Настигая: Висли, как волокна пряжи, Наши тяжи. Бури уханье в сувое Громовое; Волн стенанье роковое Горше вдвое. Все отчаянней, все пуще Шквал ревущий, Но и кормщик в гневе диком Шит не лыком. Гребни пенные срезаем И сползаем В преисподню тьму подводну, Чуть не пó дну. Толпы яростных, злорадных Чудищ смрадных, Полный горьких сожалений Крик тюлений. Бесконечная болтанка, Лихоманка, Мозга взорванного брызги, Треск и взвизги. Рвется вопль из водной бездны Бесполезный: «Не покиньте раб смиренных В долах пенных!» Если выглянешь из лодки В миг короткий, Всюду прикоснется взор твой К рыбе мертвой. С ложа сорванные хлябью, Плыли рябью Горы донных, безобразных Слизней грязных. Море закипело чашей Гнусной каши С кровью мрази ядовитой, Клешневитой, Тошнотворной, маслянистой И когтистой, Многоглавой, бесноватой И рогатой. Из пучин всплывали орды: Злые морды, Сонмы чудищ вездесущих И орущих. Изнывало в этом вое Все живое, Внемля эдакому ору, Сгинуть впору. И стихия не сдержала б Горьких жалоб Демонов глубинноводных, Безысходных. К цели мчимся полным ходом Вдаль по водам, И в борта носы дельфиньи И ворочается море В тяжкой хвори Меж ладьей и дальней сушей Грузной тушей. Нас в дороге постепенно Топит пена, И гремит над синей бездной Гром небесный. Круглых молний длятся пляски Средь оснастки, И висит над нами скверный — Запах серный. С морем небеса смешались, Не решались Огнь, Земля, Вода и Воздух Дать нам роздых. Но, поняв, что мы не сгинем В море синем, Вдруг притихла ширь морская. Размякая. На ладье – печальный гомон: Руль поломан, Вышли весла из уключин, Всяк измучен. Напрочь порваны на части Наши снасти, Напрочь выдраны кусины Парусины, Покорежена с испода Разломались, как тростины, Решетины, Нашесть дыбится любая, Погибая, И трещит доска кривая Бортовая. Хоть еще ветрило плещет И трепещет, Но, похоже, лопнут вожжи Чуть попозже. Все заклепки расклепало, Все пропало. Ничего, сказать по чести, Нет на месте! На ладье царит усталость: Всем досталось. Верить в то, что цело судно. Нынче трудно. У пролива на Гебридах Сделав выдох, Проявила буря милость, Притомилась. Удалилась с небосвода Непогода, Уступив черед отраде Синей глади. И молитва клана смело Возгремела: Сохранила нас сегодня Длань Господня. Паруса часы свои Отслужили. Мы щеглу на дно ладьи Положили. Вот и кончена дорога До порога, Нас гребок сосновых весел К суше бросил, Сделать шаг всего один Надо скоро: Каррикфергус – наш притин И опора. Только пища и вода — Вся награда. Но отсюда никуда Нам не надо. вернутьсяСв. Бригитта Ирландская, 1 февраля. e 58 E вернутьсяАвтор описывает появление на поверхности моря слоя «панцирных жгутиковых». Их огромные скопления заставляют море полыхать искристым огнем. При этом явлении массово гибнет рыба. |
