Его рабочее время никто не контролировал, график полностью свободный. И, по сути, сейчас, идя по улице Энергетической, он тоже был на рабочем месте. Он шел и думал, а думать – это и есть основная составляющая его работы. Можно даже сказать, что девяносто процентов его работы занимал именно мыслительный процесс. Потому что в работе следователя, самое главное – это понять мотивы, правильно интерпретировать те или иные факты и сделать из них верные выводы. Он знал тех своих коллег, кто был с ним не согласен, но не любил их. Поскольку как раз такие, которые считали, что был бы человек, а дело найдется, в свое время, и посадили его в тюрьму.
А когда он думал, он мало замечал происходящее вокруг, погруженный в свои мысли. Но неожиданно пронзительный женский крик вырвал его из этого привычного процесса, и он поднял глаза. Прямо перед ним, буквально, метрах в пяти, какой-то мужчина, явно криминальной наружности, схватив за руку девушку, пытался ее куда-то тащить. Та испуганно кричала: «Помогите, кто-нибудь, он меня убьет!». Но мужик, не обращая внимания на ее крики, продолжать тянуть ее куда-то в сторону.
Нельзя сказать, что Николай Вениаминович, был очень сильным человеком, но и слабаком не был. К тому же, в кармане у него лежала красная корочка, которую в это время боялись все без исключения. Поэтому, он быстро подошел к странной паре и, достав удостоверение, крикнул:
– Комитет госбезопасности! Что здесь происходит?
Мужик, услышав про КГБ, тут же бросил свою жертву и быстро рванул куда-то в ближайшую подворотню и Немирович краем глаза заметил, как его повалил старшина Васильев. Николай обратился к оставшейся девушке, сразу отметив, что она просто красавица:
– У вас всё в порядке? Что он от вас хотел? Это грабитель?
Гражданочка неожиданно пустила слезы и бросилась ему на шею. Немирович замер, не зная, что делать, чувствуя лишь, как тугая девичья грудь плотно прижалась к его груди. Девушка же продолжала рыдать у него на плече, видимо, не в силах ничего выговорить.
– Ну-ну, ну-ну, – Николай осторожно погладил ее по спине, отчего та зарыдала еще громче, а грудь вжалась в него еще плотнее.
– Право слово, девушка, успокойтесь уже, он убежал, его уже нет, – бормотал Николай, продолжая гладить спину, боясь пошевелиться и разорвать это единство двух тел.
Наконец, незнакомка оторвалась от него, пробормотала «Извините» и, достав из сумочки платок, стала вытирать слезы и быстро что-то еще делать, глядя в извлеченное из сумочки же зеркало. Николай стоял, опустив руки по швам, не зная, что ему предпринять. В общении с женщинами он вообще был не силен. Если это, конечно, не было официальное общение в рамках уголовного дела. До тридцати пяти лет он так и не сумел жениться, а потом, сами понимаете, в тюрьме и жениться не на ком. Разве что, как это делали некоторые, найти себе «заочницу», то есть – подругу по переписке. Но ему это всегда как-то претило, что ли….
Нет, его нельзя было назвать женоненавистником, женщины ему нравились. При этом он их боялся, ибо это были существа донельзя странные и нелогичные. Он не мог их понять, а все, чего он не понимал, он инстинктивно сторонился. Он просто не знал даже, о чем с ними говорить (опять же, если это был не допрос). Несколько попыток свиданий в ранней молодости убедили его в этом еще больше. После них он вообще женщин сторонился, а той, которая бы сама взяла его в свои руки, почему-то не нашлось. Такое случается. Вот и оставался он девственником до своих тридцати девяти лет. Что тоже во многом сказалось на его характере и зацикленности на работе. Работа стала для него всем – женщиной, семьей, ребенком, вообще всей жизнью. И все годы, проведенные в лагере, он скучал только по работе.
А потому, казалось бы, женщины давно перестали его интересовать именно как женщины. Но вот сейчас что-то такое, давно забытое всколыхнулось в груди и нерешительно зашевелилось, словно просыпаясь от долгого летаргического сна. Что-то теплое и светлое, что ему даже сравнить было не с чем. А когда девушка повернулась к нему лицом и посмотрела в глаза, он сразу понял: всё, пропал – сражен, как говорится, наповал! Он смотрел в это лицо, в это прекрасное лицо, нет, не лицо – лик, как верующий смотрит на икону. С трепетом и священным восторгом. Эти зеленые глаза, в которые он проваливался, летел куда-то вниз и вверх одновременно, потому что кружилась голова – и не мог провалиться! Этот носик, чуть вздернутый – он такой…, такой…э-э-э-э, вот – милый! Эти ярко красные, манящие, обещающие неземные удовольствия губы! Эти роскошные черные волосы, ниспадающие на плечи блестящим водопадом! Он запомнил их запах и теперь ни с чем бы никогда не перепутал. Эта…
– Извините, пожалуйста! – прервала восторженный поток его мыслей девушка, – я не должна была бросаться вам на грудь, но я так испугалась!
– А? – очнулся Николай.
– Я говорю: спасибо вам огромное. Если бы не вы, он бы меня изнасиловал!
– А кто он такой? – Немирович, наконец, очнулся, и его мысли приняли привычный следственный характер.
– Да я его вообще первый раз в жизни вижу, – пожала плечами незнакомка, – пристал на улице. Сначала в комплиментах рассыпался, приглашал в ресторан. А когда я отказалась, то схватил за руку и потащил куда-то. Вот тогда я испугалась и стала кричать. А тут как раз вы!
И слезы опять потекли из ее глаз.
– Пожалуйста, не плачьте! – Николай не знал, что в таких случаях делают. – Мой помощник его арестовал и теперь он за все ответит. Давайте, пройдем в отделение милиции, напишем заявление. У меня в милиции много знакомых…
Но девушка покачала головой:
– Нет, пожалуй, не надо. Он ведь ничего мне не сделал, только пугал. Я бы домой сейчас пошла. Но страшно как-то. Может, – она замялась, – вы смогли бы меня проводить?
И тут же вскинулась:
– Ой, извините, вы же, конечно, заняты, рабочий же день! Простите еще раз, я вам так благодарна, вы такой хороший и смелый, я сама добегу.
– Нет, нет! – воскликнул Немирович, – я могу, я с удовольствием! Работа – это ничего, это нормально!
– Ой, правда? Спасибо вам, мой спаситель! – и она неожиданно прижалась к нему и чмокнула в щеку.
И Немирович ощутил как вновь сладостно-карамельный тумане понес его куда-то в сказочные и манящие дали, а она взяла его под руку и они пошли.
– Меня зовут Варвара, а как ваше имя?
– Николай.
– Ой, а вы знаете, что Николай в переводе с древнегреческого означает «победитель народов»?
– Правда? Нет, не знал. Как-то никогда этим не интересовался.
– Да вы что, это же очень важно – знать значение своего имени! Оно же всю жизнь человека определяет, его характер, привычки!
– Да я как-то никогда с этой точки зрения не рассматривал. Имя и имя… – замялся Николай.
Варвара рассмеялась, и ее смех зазвенел в его ушах волшебными колокольчиками. Он заслушался и опять потерял нить разговора.
– Эх, вы, мужчины! Вам бы все только работа!
– А что значит имя Варвара? Оно же довольно редкое сейчас?
– Да, сегодня редкое, а раньше Варвар на Руси было много. А означает оно – «чужеземка». Не так красиво, как Николай, правда?
И она опять засмеялась, чем вновь одновременно смутила и восхитила Николая.
– Очень красивое имя! – горячо воскликнул он, сам не ожидая от себя такой горячности. И оттого смутился еще больше.
– Спасибо! – Варвара посмотрела не него, – а вы, кажется, милиционер?
– Не совсем, я служу в следственном отделе КГБ.
– Ух ты, ничего себе! Так вы настоящий чекист?
– Ну, пока еще, наверное, не очень настоящий. Только второй день как переведен из милиции. Если честно, то я просто следователь, расследую различные преступления. Был следователем в МВД, и здесь тоже буду делать то же самое.
– Николай, это же так романтично! Погони, преследования, перестрелки с настоящими бандитами! Прямо, как в книжках! Вы мне всё-всё обязательно расскажете, – она широко распахнула глаза, видимо, очень увлеченная перспективой услышать его захватывающие детективные истории.
