– Как скажешь. Можно попросить тебя об одолжении?

– Попросить всегда можно.

– Перестань называть меня умником. У меня есть имя – Люк. Так и говори, хорошо?

– Заметано.

Он потянулся к дверной ручке, но Калиша положила руку ему на запястье.

– Да, и еще кое-что. Повернись, Люк.

Он развернулся. Калиша была где-то на дюйм выше его. Люк даже не подозревал, что она его поцелует, пока она это не сделала. Смачно, взасос. На сей раз Люк ощутил не просто покалывание, его как следует тряхнуло, будто он сунул палец в розетку. То был первый поцелуй в его жизни – и надо же, сразу взасос! Вот Рольф обзавидуется, подумал Люк (хотя думать в такой ситуации получалось плохо).

Калиша с довольным видом отстранилась.

– Губу не раскатывай, я в тебя не втюрилась. Любовь тут ни при чем. Даже не знаю, можно ли назвать это добрым делом… хотя, наверное, можно. Когда я только сюда попала, меня поместили в карантин. А тем, кто в карантине, уколы для прикола не положены.

Она кивнула на постер, что висел возле торгового автомата с конфетами. На нем был изображен мальчик, радостно показывающий пальцем на россыпь цветных точек на белой стене. Рядом стоял улыбчивый доктор (белый халат, стетоскоп на шее). Надпись в верхней части постера гласила: «ПРИКОЛИСЬ – УКОЛИСЬ!» – а внизу: «ЧЕМ БЫСТРЕЕ ТЫ УВИДИШЬ ТОЧКИ, ТЕМ БЫСТРЕЕ ВЕРНЕШЬСЯ ДОМОЙ!»

– Как это понимать?!

– Пока не важно. Предки у меня были антипрививочники, и через два дня после прибытия на Ближнюю половину я свалилась с ветрянкой. Кашель, температура, жуткие красные волдыри – с ног до головы обсыпало. Теперь-то я здорова, раз надо мной снова ставят опыты и разрешают мне выходить из комнаты… Но вдруг я еще немножко заразная? Если повезет, ты заразишься ветрянкой и пару недель будешь сок попивать да телик зырить – вместо уколов и МРТ.

Девочка на площадке заметила их и помахала. Калиша помахала в ответ и тут же – не дав Люку и слова вымолвить – толкнула дверь.

– Ну, идем. Сотри с лица офигевшее выражение и вперед – знакомиться с Факерами.

Выйдя за дверь помещения, которое служило столовой и комнатой отдыха, Калиша обняла Люка за плечи и притянула его к себе. Он сначала подумал – даже понадеялся, – что она снова хочет его поцеловать, но вместо этого она зашептала ему на ухо (от прикосновения ее губ по всему телу побежали мурашки):

– Говори что хочешь, только про Морин молчок, ясно? Мы думаем, что они изредка нас подслушивают, лучше соблюдать осторожность. Еще не хватало, чтобы у нее из-за нас были неприятности.

Кто такая Морин – уже понятно, она тут вроде горничной. А кто такие «они»? Люк никогда не чувствовал себя так одиноко, даже когда в четырехлетнем возрасте потерялся в «Американском молле» и на целых пятнадцать минут остался один.

Тем временем – как и предупреждала Калиша – его нашли мошки. Мелкие и черные, они облаком роились над его головой.

Большая часть площадки была засыпана гравийной крошкой. Зона вокруг баскетбольного кольца, где все еще бросал мяч мальчик по имени Джордж, имела резиновое покрытие, а на земле рядом с батутом – на случай если кто-нибудь с него свалится – лежали какие-то губчатые маты. Еще там были корты для шаффлборда и для бадминтона, небольшой веревочный парк и несколько разноцветных цилиндров, которые соединялись в одну длинную трубу для малышей – впрочем, ползать по ней сейчас было некому. Также на площадке обнаружились качели, балансир и горка. По бокам длинного зеленого шкафа с надписями «ИГРЫ И ОБОРУДОВАНИЕ» и «ПОЖАЛУЙСТА, ПОСЛЕ ИГРЫ ВЕРНИТЕ ВСЕ НА МЕСТО» стояли столики для пикника.

Площадка была огорожена забором из сетки-рабицы не меньше десяти футов в высоту; в двух углах Люк приметил камеры – их давно не чистили, и они изрядно запылились. За забором рос густой лес, по большей части сосновый. Судя по толщине стволов, соснам было лет восемьдесят (несложную формулу для определения возраста деревьев Люк вычитал года два назад в книжке «Деревья Северной Америки»: нет никакой нужды считать годовые кольца, достаточно лишь измерить длину окружности ствола, разделить ее на число «пи» и таким образом вычислить диаметр, а уже его умножить на средний коэффициент прироста для североамериканских сосен, равный 4,5). Проще простого. Методом простой дедукции Люк пришел к выводу, что лесозаготовки в этих краях не велись довольно давно, на протяжении примерно двух поколений. А значит, загадочный Институт находился посреди старого леса, то есть черт знает где. Что же до детской площадки, она очень напоминала тюремный двор для детей от шести до шестнадцати.

Девочка – Айрис – увидела их и снова помахала. Дважды подскочила на батуте (убранные в хвост волосы задорно прыгали в воздухе), а затем, слегка согнув ноги в коленях, слетела прямо на маты внизу.

– Привет, Ша! Кто это с тобой?

– Люк Эллис, – ответила Калиша. – Новенький, сегодня утром поступил.

– Привет, Люк. – Айрис протянула ему руку. Она была худой, на пару дюймов выше Калиши, и очень хорошенькой. На щеках и лбу блестел пот (и, наверное, репеллент). – Айрис Стэнхоуп.

Люк пожал ей руку, чувствуя, как его уже начали пробовать на вкус насекомые (мошкатня – так их называли в Миннесоте).

– Я, конечно, не рад, что тут оказался, но рад с тобой познакомиться. Наверное.

– Я из Абилина, штат Техас. А ты?

– Из Миннеаполиса. Это в…

– Знаю, знаю. Край тысячи озер или типа того, да?

– Джордж! – заорала Калиша. – Где твои манеры, молодой человек? А ну греби сюда!

– Да, да, сейчас. Одно важное дело закончу. – Джордж встал на линию штрафного броска, прижал к груди баскетбольный мяч и заговорил низким, напряженным голосом: – Итак, дамы и господа, идет второй овертайм седьмого матча очень непростой серии, последние секунды. «Уизардс» уступают команде «Селтикс» одно очко. Джордж Айлз, только что вышедший со скамейки, встает на линию штрафных. Если он забьет один из двух, снова будет ничья, и игра продолжится. Забьет оба – «Уизардс» победят, Айлз войдет в историю, и его портрет повесят в Зале славы баскетбола. Вероятно, он выиграет кабриолет «тесла»…

– Кабриолет? Сделанный по спецзаказу, не иначе. «Тесла» пока не производит кабриолеты.

Джордж пропустил слова Люка мимо ушей.

– Никто не ожидал, что Айлз окажется в таком положении, – и меньше всех сам Айлз. Зловещая тишина опустилась на стадион «Кэпитал уан арена»…

– И тут кто-то как перданет! – заорала Айрис, высунула язык и изобразила губами громкий, непристойный звук. – На весь стадион! Вонь жуткая!

– Айлз делает глубокий вдох… дважды ударяет мячом в пол – это его фишка…

– Джордж не только болтун, он еще и ведет очень активную вымышленную жизнь, – сообщила Айрис Люку. – Привыкай.

Джордж покосился на них.

– Айлз бросает злобный взгляд на одинокую фанатку «Селтикс», дразнящую его с центральной трибуны, – лицо у нее тупое и на редкость безобразное…

Айрис снова «перднула».

– Итак, Айлз поворачивается к корзине… Бросок!..

Мимо.

– Господи, Джордж! – воскликнула Калиша. – Это было ужасно. Давай, закругляйся – проигрывай или пусть уже будет ничья. Надо поговорить. Новенький еще не знает, куда попал.

– А мы будто знаем, – буркнула Айрис.

Джордж согнул ноги в коленях и снова бросил мяч. Тот покатался по ободку, подумал… и свалился в сторону.

– Победа «Селтикс»! Победа «Селтикс»! – завопила Айрис, сделала чирлидерский прыжок и потрясла в воздухе невидимыми помпонами. – Ну все, иди знакомиться с новеньким.

Джордж подошел, отмахиваясь от мошкары, – приземистый, крепкого телосложения. Люк подумал, что профессиональным баскетболистом он может стать только в своих фантазиях. Увидев его бледно-голубые глаза, Люк сразу вспомнил фильмы с Полом Ньюманом и Стивом Маккуином, которые они с Рольфом смотрели по каналу Ти-си-эм. От одной мысли о том, как они валялись на диване перед теликом и лопали попкорн, ему стало нехорошо.