Просторы заледеневшей воды, за века слежавшейся до поистине каменной твердости, засыпанные толстым слоем снега. Белое на голубом и синем. Черные глубины океанов, вода в которых так холодна, что убьет любого смельчака, рискнувшего войти в нее. Любого, кроме закаленных в боях звероподобных воинов – детей этого мира. Они смеялись в лицо стихии, охотясь, словно звери, прямо в воде, а мощные тела почти не замечали холода. Только такие воины были способны создавать оружие, подобное этому мечу. Только воины, знающие, что такое честь, могли выковать из синей стали поистине живое оружие, которое не допустит бесчестного боя. Оно либо вывернется из руки того, кто решит хитрить, либо попросту убьет обесчестившего себя воина. Но те, благодаря кому эти клинки появлялись на свет, уже не держали их сами, врываясь в схватку боя. Познавшие созидание и разрушение, они выбирали для себя только одну сторону, и, хотя их детища служили разрушительным порывам их новых владельцев, они все же несли и возможность созидать. За воинами всегда шли те, кто на месте разрушенного строил новое. Убийственный холод этого мира. Кровь еще живых врагов, посмевших вторгнуться на его просторы. Яростное пламя кузнечного горна. Тяжелый молот кузнеца. Соленый пот, выступающий на толстой, словно дубленой, коже, которой не страшны даже самые сильные морозы. Напряжение, когда одно неверное движение и клинок будет испорчен неверным символом. Долгие часы полировки лезвия вручную. Фенрис. Имя, принесенное шепотом ветра, пересыпающего снежную труху. Фенрис. Имя, звучащее в тихом скрипе точильного камня, скользящего по лезвию клинка. Фенрис. Имя, произнесенное самим мечом, когда он уютно устраивается в своих ножнах, вдвинутый в них уверенной рукой мастера, окончившего свою работу.

Пальцы, облаченные в латную перчатку, сомкнулись на рукояти, и меч оторвался от рук, на которых лежал, словно новорожденный младенец. Под ним лежали простые, ничем не украшенные ножны из темной кожи, которые Антей так же взял. Оба меча скрылись в своих хранилищах и в зале будто бы стало темнее, словно они ее освещали.

Жрецы, как по команде, отошли, лишь рядом с братьями остались двое, державшие шлемы, имевшие очертания волчьих голов.

Неспешная молчаливая церемония завершилась, и Антей ждал от Рагнара громких величественных речей. Но тот не оправдал его ожиданий. Сойдя с помоста, он неторопливо подошел к братьям и положил руки на их плечи.

- Идемте. Мы должны встретить вашего нового командира.

И отпустив обоих, прошел между ними, преисполненный такого достоинства, что Антей удивленно глянул сначала на него, потом на брата. Тот кивнул и оба последовали за Рагнаром, храня молчание. Следом за ними, словно отклеившись от стен, к выходу потянулся почетный эскорт.

Антей даже не подозревал, сколько времени длилась неспешная церемония облачения в доспехи, но, как оказалось, растянулась она надолго.

На небо уже выкарабкалось светило и утро разливало повсюду розовато-золотистую краску, густо замешанную со множеством искр, блестевших на сотнях воинов в отполированных доспехах. Рассредоточенные по двору и стенам, они казались металлическими статуями.

Не останавливаясь, Рагнар, все так же чинно шагая, повел свой небольшой отряд к воротам крепости и дальше за них.

Едва встречающие отошли на сотню шагов от ворот, как в небе на востоке, чуть заметно на фоне светлого неба, полыхнуло зарево и показались две черные, быстро растущие точки.

- Что это?

Антей уже мало заботился о соблюдении ритуала – слишком велико было нервное напряжение, которое ничуть не рассеялось благоговейным ответным шепотом Сигурда.

- Транспорт Лорда Русса.

Следом нарушил молчание и Рагнар.

- Сигурд рассказал тебе о примархе?

Антей по своему обыкновению кивнул, но потом понял, что спрашивающий попросту не видит его

- Да. Правда, я мало что понял.

В голосе старого волчьего Лорда проскользнула усмешка.

- Это не важно. У тебя будет много времени, чтобы узнать о нем и его легионе. И месте, которое он вам уготовил.

- Месте?

Вопрос сорвался с губ братьев синхронно, все так же шепотом.

- Он сам вам расскажет. Я могу сказать только одно – это не зависит от вашего желания. Хотя я сомневаюсь, чтобы вы стали возражать. К тому же – вы будете первыми рекрутами с нашей планеты.

Антей какое-то время молчал, наблюдая за приближающимися черными пятнышками, потом собрался с мыслями и задал вопрос, терзавший его с того момента, как он узнал о существовании, пусть пока мифических для него, других планет.

- Та планета, откуда все началось – Терра. А как называется наш мир?

Рагнар обернулся.

- Я не знаю, как назвали его первые колонисты, когда он только был открыт. К тому моменту, как сюда прибыл лорд Русс, мы никак его не называли, потому что считали, что других не существует вовсе. Леман Русс, по праву вновь нашедшего его, дал новое имя. Видфрид. На одном из языков древней Терры это означает примерно «лесной мир». Назвал он его так потому, что практически вся наша планета покрыта лесом. Люди плодятся, постепенно вырубая леса, но мир все еще дик и, по сути, мы все всё еще живем в лесу. Когда он тридцать лет назад впервые ступил на эту планету, не все восприняли его появление благосклонно. Еще бы. Рушились старые традиции, религии. Владыки лишались своей власти. Появились разбойничающие шайки. Он и его воины играючи истребляли всех несогласных с его властью. Это было страшное время, но и это было необходимо. Наша жизнь до него превратилась в болото, полное кошмаров. Нам было суждено сгнить здесь, но он появился здесь как ветер, который разогнал тучи над нашим домом и принес свет Империума, как свет солнца. Забавно. Солнцем именуется звезда, дарующая тепло и свет Терре, но человечество зовет так любое светило любого мира, название стало нарицательным. Я не видел нашей прародины, но, возможно вы сможете ее увидеть. И то самое солнце. Вы отправитесь с примархом Руссом, чтобы нести свет Имперской Истины к таким же заблудившимся во тьме мирам. Хотя ваши тела не смогли измениться в должной мере, но Волчий Король счел результат удачным и даже интересным.

Рагнару приходилось постоянно повышать голос, потому что транспортники неслись к замку с оглушающим гулом. Антею начало казаться, что они пролетят мимо. Потом он решил, что они непременно разобьются – с такой скоростью они приближались к земле. В самый последний момент включились тормозные двигатели и транспортники чуть подпрыгнули, когда струи огня и перегретого воздуха ударили в землю.

Как шкуры старых хищных зверей, броня этих боевых птиц была покрыта множеством безо всякого изящества, но надежно, залатанных ран. Серая краска корпусов была запятнана сажей. Но как бы ни измотала жизнь этих механических существ, волчьи морды на поверхности их покрытия продолжали азартно скалиться.

О землю, подняв еще одно облачко пыли, ударилась аппарель. Некоторое время, пока пыль, поднятая посадкой кораблей, не улеглась, ничего не происходило.

Потом до слуха Антея донеслось шуршание, тонкий цокот и тяжелые удары металла о металл.

Слова застряли где-то глубоко в горле, когда по металлическим сходням раскрывшегося транспорта стали спускаться огромные воины. Это были люди, если их можно было вообще назвать людьми. Они были в полтора раза выше человека и почти на четверть выше братьев. Почти все длинноволосые, хотя столь обросшие, что волосы казались шерстью, густой и длинной. Единственное, что роднило их с встречавшими людьми – звериные украшения и амулеты, да общие очертания доспехов, хотя, на прибывших они были закономерно массивнее и выглядели совершеннее.

Следом за людьми, из темного нутра транспорта, рысцой выскочили волки, которые походили на волков так же, как и их хозяева на людей. Они были огромны, доставая почти до плеча огромным воинам. Глаза горели злобой и жаждой убийства, вполне ощутимо витавшей в воздухе.

Шестеро легионеров какое-то время стояли, принюхиваясь и оценивая людей, напоминавших неловкую пародию на них, а затем быстро переместились к аппарели второго транспортника. Встав по обе стороны от выхода, они образовали своего рода живой коридор. Антей и Сигурд оценили слаженность действий воинов Русса. Но, если младший видел лишь неприступные доспехи и горящую в глазах жажду драки, то обострившееся чутье Антея дополняло эту картину, как ребенок дополняет серые картинки красками, подчас слишком яркими для восприятия.