Найдя ребят, я пошел к ним.
— А вот и я, — сказал я, садясь рядом с Катенком.
— Почему ты так долго? — спросила она, обнимая меня.
— Дела, — ответил я, натянуто улыбнувшись. — Да и дорога плохая.
— Бросай–ка ты все свои дела, — сказала Юля, — тебе надо отдохнуть.
— Чем сейчас и занимаюсь, — перебил я её, накидываясь на еду.
В одиннадцать часов Рублев встал из–за стола, чтобы произнести речь.
— От лица всех преподавателей школы, я поздравляю вас с Новым годом! — сказал Павел Андреевич. — И желаю всем вам успехов в наступающем году.
— С новым годом! — крикнул кто–то из учеников.
— С новым годом!!! — подхватили остальные.
Рублев поднял руку призывая к тишине.
— А сейчас вы можете расходиться по своим гостиным для продолжения празднования, — сказал он.
Все ринулись к выходу из столовой.
Я вышел из зала чуть ли не самым последним.
Катенок побежала переодеваться. Макс с Юлей ушли с основной массой учеников.
Когда я вошел в гостиную, ди–джей местного разлива уже крутил последний хит. Кто–то танцевал.
Подойдя к фуршетному столу, я взял себе стакан сока и устроился в одном из кресел, подальше от танцплощадки.
Пригубив сок, я закрыл глаза и расслабился.
Да, Алекс. Тебе надо отдохнуть. Причем, основательно и с душой. Новый год в самый раз для этого.
— Саша, — позвала Катя.
Я приоткрыл глаза.
Катенок стояла передо мной в костюме снегурочки, и где она его раздобыла?
— Ты, как всегда, очень прекрасна, — улыбнулся я.
Сев мне на колени, она обняла меня и чмокнула в щеку.
— Потанцуем? — спросила она.
— Ну пошли, — ответил я. — Но сразу предупреждаю, из меня плохой танцор.
Не ответив, Катя взяла меня за руку и потащила на танцплощадку.
Танцевали мы до двенадцати часов, а потом под бой больших часов, стоящих в гостиной, выпили шампанское.
Катя куда-то убежала, а я, надев свою куртку, незаметно выскользнул из гостиной, и побрел по пустынным коридорам школы.
Спустившись в холл, я увидел, что входная дверь открыта.
Подойдя к ней, я услышал громкий смех.
Выйдя на улицу, я увидел преподавателей, стоявших в нескольких десятках метров от школы.
— Да что вы говорите, Дима, — услышал я громкий смех Клининой. — Кто бы мог подумать.
— У кого–нибудь еще есть спички или зажигалка? — крикнул Рублев.
— Извините, не курю, — ответил Яковлев.
— Огненный шар подойдет? — засмеялся Семен Анатольевич.
Подойдя ближе, я увидел, что они стоят вокруг нескольких больших батарей фейерверка.
— Вам помочь? — спросил я.
— А–а, Александр, — сказала Чулкова. — А почему ты не в своей гостиной вместе со всеми?
— Решил свежим воздухом подышать, — ответил я. — Вам нужна моя помощь?
— Ну, помоги, — усмехнулся Мешков.
— Попрошу отойти на безопасное расстояние, — предупредил я.
Дождавшись, когда все преподаватели отойдут в сторону, я создал между двумя пальцами высокотемпературную дугу и поджег все фитили.
Отбежав в сторону, я стал наблюдать за яркими вспышками в небе.
— У меня есть к тебе серьезный разговор, Александр, — произнес Семен Анатольевич, подойдя сбоку.
Я посмотрел на него, он был очень серьезен.
— Я долго не решался с тобой заговорить на эту тему, — продолжил он посмотрев на яркие вспышки в небе. — И в свете последних событий не очень уместно, но следующий раз может не скоро представиться и…
Он замолчал и потянулся в карман за пачкой сигарет.
— И, в общем у меня камень висит на душе, я должен наконец с тобой поговорить, — прикурив сигарету произнес он.
Я догадывался, о чем он заговорит, но решил не перебивать его.
Алков выпустил облако дыма изо рта, и отвел взгляд в сторону.
— Ты ведь уже прочитал дневник своей матери? — спросил он.
— Да, — хрипло ответил я.
— И ты… — запнулся он. — Ты знаешь….
— Угу, — кивнул я, чувствуя крайнюю степень неловкости. — Я знаю, что вы мой отец.
Последние слова дались мне очень тяжело.
Алков кивнул и, докурив сигарету, бросил окурок в снег.
— Я не прошу какого-то особенного отношения ко мне, — снова продолжил он. — Просто знай, что у тебя есть близкие люди, и я один из них. Я всегда приду к тебе на помощь.
Я кивнул, в горле стоял огромный ком, а на глаза наворачивались слезы.
— И я не прошу называть меня отцом, но, пожалуйста, не называй меня Анатольевичем, — похлопал он меня по плечу. — Просто Семен.
— Хорошо, — выдавил я, смахнув слезинку с щеки. — Семен.
Улыбнувшись друг другу, мы крепко пожали друг другу руки, и я отправился обратно в школу.
Нервы были на пределе. Мне одновременно было и легче от того, что мы наконец поговорили, и тяжело от нахлынувших эмоций. Надо расслабиться.
В гостиной Храброна во всю шла вечеринка. Кто танцевал, кто разговаривал, кто поглощал напитки и закуски с фуршетного стола.
Прихватив стакан апельсинового сока, я стал искать ребят. В одном из кресел, стоящих в углу гостиной, сидела Юля. Она помахала мне рукой и я пошел к ней.
— Где был? — спросила она, когда я сел в соседнее кресло.
— На улице, — ответил я стаскивая куртку. — Фейерверк пускал с преподавателями.
— А-а, мы видели, — ответила Юля. — Красивый.
— Да–а, — покачал головой я, — А где Макс и Катя?
— Танцуют, — ответила Юля.
— А ты почему не танцуешь? — спросил я.
— Немного устала, — ответила она. — А ты почему?
— Не хочу, — ответил я.
Вскоре к нам подошел Макс.
— А чего вы такие кислые? — спросил он. — Сегодня же праздник.
— Кому как, — ответил я, подперев подбородок кулаком.
— Да ладно тебе, Сашка, расслабься, — сказал Макс. — Давай выпьем за год Быка.
— Ага, — кивнул я. — И напьемся в э-э… во что напиваются маги?
Мы с Максимом, не сговариваясь, посмотрели на Юлю.
— А я что пью больше всех? — возмущенно воскликнула девушка под нашими взглядами.
— Да нет, — смутился Максим, — просто ты много книжки читаешь…
— Ладно не важно, — поморщился я, не хватало ещё поссориться на пустом месте. — Давай уже, что там у тебя.
Ухмыльнувшись, Максим подал мне рюмку.
Выдохнув, я залпом выпил поданную мне жидкость.
— Это ж водка, — пробормотал я, скривившись
— Ага, — покачнулся Макс. — Держи ананасик, закуси.
Закусив, я отправился к столу, чтобы съесть что–нибудь более существенное.
Когда я вернулся, Юли с Максом уже не было, они ушли танцевать.
Сев в кресло, я закрыл глаза и расслабился.
Но не прошло и пары минут, как мне на колени кто-то упал.
Открыв глаза, я увидел улыбающуюся Катю.
— Привет, мой бычок, — хихикнула она. — Пришла твоя коровка.
Она состроила рожки у себя над головой.
— Это ты то коровка? — хмыкнул я. — Больше похожа на маленького рыжего котенка.
— Я тут принесла, — сказала она, не слушая, и показала на два фужера стоящих на столике рядом.
— Ты пьешь? — прищурился я.
— Шампанское, — быстро ответила Катя. — А тебе коньяк.
— Где взяла? — тут же спросил я, с подозрением взглянув на жидкость янтарного цвета.
— Кепкин принес, — ответила Катя.
— Я надеюсь, это не самопал какой–нибудь, — сказал я понюхав содержимое своего фужера. — Не охота слечь с отравлением после Нового года.
— Он сказал, что качественный, — заверила меня Катя.
— Ну тогда ладно, — ответил я. — На брудершафт?
Мы выпили на брудершафт. Коньяк и вправду был неплох.
— Потанцуем? — улыбнувшись спросила Катя и, спрыгнув с моих колен, потянула меня с кресла.
— Немножко, — ответил я, и мы пошли плясать.
Минут двадцать я прыгал на танцплощадке пока не выдохся.
— Сыграешь с нами, Александр? — спросил Алексей, когда я проходил мимо стола, где играли в карты.
— Во что? — спросил я.
— В «дурака», конечно, — ответил Алексей.
Согласившись, я ещё около часа играл в карты.
Выбрался я из–за стола во втором часу ночи.
