— Куда же это мир катится, — в очередной раз начала мачеха. — Средь бела дня людей похищать!
Подняв взгляд, девушка посмотрела на меня исподлобья.
Я моргнул и посмотрел на неё сквозь изнанку. Темная, оборотень, тут уже ничего не изменишь.
Моё лицо явно отразило весь спектр эмоций, и, поиграв желваками, Наташа обратилась к матери:
— Мама, хватит, успокойся уже.
— Но, родная, — растерянно пробормотала та.
— Хватит, — жестко ответила девушка.
Ирина замолчала. И растерянно посмотрела на меня, словно прося поддержки.
Но я молчал.
— Может, всё-таки покушаешь? — предприняла она очередную попытку проявления заботы.
— Мама, я не голодна, — отрезала Наташа, поднимаясь из-за стола. — Мне надо поговорить с Сашей с глазу на глаз.
Она хмуро посмотрела на меня и я без лишних уговоров направился в кабинет.
Когда мы оказались там, девушка плотно закрыла дверь и уставилась на меня холодным взглядом. Я чувствовал, как она смотрит на меня сквозь изнанку.
— Ты особый, светлый, — наконец произнесла она и направилась к креслу.
— Да, — ответил я.
— Давно? — скрестив руки на груди спросила она, снова впившись взглядом мне в глаза.
— Четыре месяца, — тоже присев в кресло напротив, ответил я.
Поджав губы, девушка кивнула.
— Чёрт! — резко вспыхнула Наташа. — Долбаная тварь! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!!
Положив руки перед собой на стол, она опустила на них лицо и зарыдала.
Неловко почесав в затылке, я осторожно подошел к девушке и положил руку на плечо.
— Всё будет хорошо, — как можно более бодро произнес я. — Жизнь не заканчивается.
— Я не хочу быть зверюгой, которая жрет человеческое мясо, — подняв лицо с глазами полными слез.
— Ну не обязательно есть людей, — пробормотал я. — Да и запрещено это. Для утоления своего животного голода оборотни должны питаться сырым мясом, например, говядиной.
Наташа поморщилась и отвернулась.
— Сам жри сырую говядину, — огрызнулась она и скинула мою руку со своего плеча. — Лучше бы оставил меня на съеденье этого урода!
Я оторопело посмотрел на неё и отошел в сторону.
Тяжело вздохнув, я вышел из кабинета, оставив Наташу наедине с самой собой.
***
Около полуночи в мою комнату засунула голову Наташа.
— Не спишь? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Наташа и вошла.
К слову сказать, я лежал на диване и смотрел телевизор, давненько я его не смотрел.
Сев рядом со мной, она протянула мне бутылку пива.
— Будешь? — спросила она.
— Не хочу, — покачал я головой.
— Саш, я не знаю, что мне делать, — заговорила она через пару минут. — Как дальше жить?
— Живи также, как и раньше, — ответил я выключив телевизор. — Голод просыпается только в периоды полнолуния, так что… ты вполне можешь вести обычный образ жизни.
— Правда? — с надеждой спросила девушка, посмотрев на меня.
— Правда, — кивнул я и ободряюще улыбнулся.
Улыбнувшись в ответ, девушка осушила бутылку пива и откинулась на спинку дивана:
— И чего мы раньше с тобой так хорошо не общались…
— Действительно, — фыркнул я. — Чего это ТЫ со мной хорошо не общалась.
Девушка виновато улыбнулась, тяжело вздохнула и поднялась с дивана.
— Спокойной ночи, брат, — произнесла она, оглянувшись на пороге.
— Добрых снов, — пожелал в ответ я и снова включил телевизор.
Посмотрев на телефон, я с грустью подумал о Кате, но четко решил не звонить ей, пока не утрясу все дела здесь. Расстраивать её я не хочу, а врать тем более не стану.
***
Тридцатого числа мы с Наташей подписали договор, о том, что я отдаю свою долю акций Наташе. Взамен я получаю ощутимую сумму.
Не подумайте, что я гонюсь деньгами. Нет. Пусть лежат, деньги всегда пригодятся.
Взяв ключи от новой квартиры, машины и гаража, я отправился осматривать своё наследство.
Заказав такси, я отправился на квартиру, которая располагалась в Железнодорожном районе, в восемнадцатиэтажном доме, на самом верхнем этаже. Этакий четырехкомнатный пентхаус. Дом совсем недавно сдали и пока было довольно безлюдно.
Войдя в подъезд, я на лифте поднялся на верхний этаж. Пройдя в квартиру, я оглядел её задумчивым взглядом. Она была огромная. Необъятная гостиная с панорамными окнами выходящими на Енисей, большая кухня, две приличные по размерам спальни, кабинет и лоджия… отец нашел для меня лучшее. Жаль, что я уже не успею сказать ему слов благодарности и крепко обнять.
Глубоко вздохнув, я стукнул кулаком по стене и покинул квартиру.
Вернувшись обратно к отцовскому дому, я пошел в гараж, который был недалеко от дома. Открыв ворота, я включил свет и усмехнулся. Передо мной стоял белоснежный Range Rover Sport I Supercharged. Вот это зверь. Машина под стать квартиры.
Похлопав автомобиль с английскими корнями по капоту, я закрыл гараж и пошел домой.
— Ну как, понравилась тачка? — спросила Наташа, когда я вошел в квартиру.
— Угу, — буркнул я, проходя в свою комнату.
— Папа так хотел с тобой на нем прокатиться, — произнесла она мне в спину.
— Не трави душу, — не оборачиваясь, ответил я, и закрыл дверь.
Упав на диван, я уткнулся лицом в подушку…
***
Утром тридцать первого, у меня зазвонил мобильник.
— Доброе утро, Александр, — бодрым тоном сказал Алков.
— Доброе, — потянулся я.
— У тебя какие планы на счет Нового года? — спросил он.
— Нажраться до поросячьего визга, — кисло ответил я, вставая с постели.
— Само собой, — согласился Алков. — Но где?
— Естественно, в Решетовске, — ответил я, потянувшись.
— Вот и я о том же, — согласился Семен Анатольевич. — Я заеду за тобой, э–э, в восемь часов. Устроит?
— Устроит, — ответил я. — Тогда до вечера.
Бросив телефон на диван, я пошел в ванную.
Заглянув в зеркало, я увидел там бледного парня, впалые щеки и полные энтузиазма глаза.
Я провел рукой по щеке. Похоже, что пора начинать бриться. Молоденький пушок портит вид. Станок и прочие принадлежности для бритья я купил давно. И все никак. Побреюсь, хуже не станет.
Через десять минут я вышел из ванной чисто выбритый и благоухающий лосьоном после бритья.
Чем бы заняться.
Так и не найдя себе занятие, я пошел на улицу, и стал бродить по городу.
Зима в этом году выдалась теплой, по крайней мере, эта неделя перед Новым годом. Домой я вернулся в восьмом часу.
Быстро собравшись, я стал ждать Семена Анатольевича.
Ровно в восемь Алков позвонил мне, и сообщил, что ждет внизу.
Попрощавшись с мачехой и сводной сестрой, я дал последней наставления, чтобы она была хорошим оборотнем и не нарушала законы патрулей.
Выйдя из подъезда, я загрузил все свои вещи в машину Алкова, и мы отправились в Решетовск.
— Вы не против, если я немного вздремну? — спросил я.
— Конечно нет, — ответил Алков. — Будь, как у себя дома.
Я усмехнулся, откинул сиденье и закрыл глаза.
Через несколько минут я погрузился в сон.
Проснулся я от порыва ветра, который ворвался внутрь машины, когда Алков пошел открывать ворота, ведущие на территорию Решетовска.
— Проснулся? — усмехнулся Алков, садясь обратно за руль.
— По–моему, мы опаздываем, — сказал я, глядя на часы.
— Ничего не поделаешь Александр, — ответил Семен Анатольевич, — дорога плохая…
Я лишь покачал головой.
Выйдя из машины, я взял все свои вещи и чуть не поскользнулся на льду.
— Давай помогу донести, — сказал Алков, забирая у меня сумку.
— Не надо, — ответил я. — Сам донесу, вы лучше идите на праздник, и так опоздали.
— Да ладно тебе, — отозвался Алков. — Все равно опоздали.
Оставив вещи в моей комнате, мы пошли в столовую, где собрались все ученики и преподаватели, а также, похоже, охранники.
Когда мы зашли в столовую, разговоры на миг стихли и все уставились на нас, но через мгновение почти все потеряли к нам интерес.
